Чуть поодаль я увидел большую группу стоящих вместе и слегка покачивающихся колоннообразных образований. Это наверняка деревья, решил я через некоторое время.

Даже сквозь очки освещение казалось неестественно ярким и придавало виду фантастичность.

Ярко-голубое небо над головой было усеяно облачками водяного пара.

Я внимательно на все это посмотрел, затем закрыл броневой щиток, снял очки и повернулся к остальным. Бек сиял.

— Бояться нечего, — сказал я. — Там ничего не движется. Мы одни.

— Как там? — нетерпеливо спросил Хассманн. — Пища там есть?

— Пища там есть, — гордо объявил Бек. — Все, как я и говорил. Органическое вещество растет под ногами.

Грейл снова начал ворчать.

— Все это прекрасно. Но как мы его будем собирать вслепую?

Бек посмотрел на Хармена.

— У тебя есть еще такие очки? Или можешь сделать такие же?

— Думаю, что смогу, — сказал алхимик. — У нас, кажется, есть необходимые материалы.

Я и Рит взялись помогать Хармену изготовить световые фильтры. Это заняло совсем немного времени. В трюме лежал лист темного, почти непрозрачного материала, из него мы нарезали полоски и вставили в оправы из пенистого пластика, приделав тесемки. Через час у нас был комплект для каждого, даже для Торчка-Тона.

Бек начал открывать щитки, и все ребята изнывали от нетерпения.

Они очень долго сидели и смотрели на пейзаж.

Наконец Бек открыл большой люк шлюпа.

— Давай, ребята, вы же не парализованные. Выйдете и походите по новому миру.

Никому из нас выходить не хотелось. В шлюпе мы чувствовали себя в большей безопасности. Бек разозлился и начал хватать нас и выталкивать за дверь. Грейл, перед тем как пойти, прихватил с собой автомат. Мы спускались на землю, нас обдувал легкий ветерок, и мы очень неловко себя чувствовали в своих новых очках. Инстинктивно ища укрытия, мы стали спиной к шлюпу и начали озираться.

— Как тут странно, — проговорил Рит.

Большое яйцо слабо виднелось вдали, так как шлюп до остановки проехал еще мили две. Чтобы увидеть яйцо, мне пришлось сильно приглядеться: его здесь было намного труднее заметить, чем на Каллиболе, и оно казалось всего лишь клочком тумана. Если не знаешь, где искать, то вообще не найдешь. Зеленый ковер под ногами напоминал губку. В небе висело солнце, и хотя оно было намного меньше большого бледного солнца Каллибола, на него даже в очках нельзя было смотреть. В небе находилось еще одно тело: огромный желтый шар, покрытый какими-то темными пятнами. Еще одна планета, находящаяся на небольшом расстоянии от Земли.

Торчок-Тон тоже все это заметил и сейчас стоял и с восторгом глядел вверх.

— Красиво, — проговорил он. — Прямо как от ДУРИ.

Никто больше, за исключением, возможно, Хармена, не имел способности эстетически оценить этот пейзаж. Для них все это — факты, факты, как улицы и опоры Клиттманна. Честно говоря, когда я постоял дольше и посмотрел на странный, живой пейзаж, я затосковал по громаде из камня и железобетона, по оседающей пыли, по кабакам и притонам и постоянному гулу отрывистой клиттманнской речи. Но я понимал, что никто из нас не расчувствуется при этих воспоминаниях. Свою трагедию мы уже пережили в тот день, когда оказались за воротами Клиттманна.

Я вздрогнул от того, что Грейл вдруг вскинул свой автомат и передернул затвор. Грейл стал стрелять и поливал очередью пустынный пейзаж, пока не кончилась обойма. Он повернулся к нам, сияя, с расслабленно отвисшей челюстью.

— Полегчало? — ехидно спросил Бек.

— Конечно. Обживаюсь. Хочу чувствовать, что могу всех здесь уложить.

Бек поморщился и обратился к остальным.

— Ну вот, ребята, получилось. Вот. Больше нет голых камней. Протеин просто ждет, чтобы его подняли. Пища.

Мы тупо посмотрели на землю. Трудно было себе представить, что зеленый ковер состоял из органических веществ. Люди с Каллибола с почтением относятся к органическим веществам, так что мы не знали, куда поставить ноги. Хассманн попробовал первый (иногда это преимущество, когда человек не обременен слишком живым воображением). Он с недоуменным видом опустился на одно колено и набрал горсть зеленой массы, которая росла длинными тоненькими полосками. Позже Хармен нашел в одной книге, что в старину на Земле ее называли словом трава. Хассманн понюхал ее, помял пальцами, затем небольшую часть робко положил в рот. Он жевал ее с минуту, во время чего лицо его становилось все более кислым, и наконец выплюнул.

— Не вкусно, босс. Идея хреновая.

Бек сам сорвал немного травы, пощупал ее и попробовал на вкус. Он вопросительно посмотрел на Хармена. Алхимик помотал головой.

— Я ничего не знаю о земной пище.

Бек с сомнением поглядел в сторону деревьев.

— Ладно, — сказал он через некоторое время, — может, ее надо еще поискать. Но еда здесь есть. Это всем известно.

Мы все были рады вернуться в шлюп. На всех членов банды вдруг нашло сомнение. Никому из нас не хотелось отходить далеко от ворот. Бек понял, что такие мысли он должен искоренить сразу.

Он повел шлюп и заговорил с нами.

— Планета Земля — велика, ребята. Нужно время, чтобы все здесь пронюхать. А пока смотрите по сторонам, но не рыпайтесь. Привыкайте к темным очкам, так как носить нам их придется долго. И не надо палить во что попало, так как это все боеприпасы, что у нас есть, а они нам, вероятно, понадобятся. Шлюп, ребята, — это наш козырь, так же, как и в Клиттманне. Так что без приказа не стрелять — слышишь, Грейл?

Грейл хмыкнул.

Но первым позабыл о его наставлении Хассманн. Не проехали мы и трех миль, как он выдал длинную паническую очередь из автомата, который все не выпускал из рук. Бек тут же остановился и сердито посмотрел на нас.

— Что я вам только что говорил? — закричал он.

Мы все посмотрели в окно. Там ничего не было.

— На нас что-то такое летело, босс, — ответил Хассманн. — Бомба или ракета. Мне пришлось стрелять! Вон оно, смотри! — Он показал на валяющийся в траве объект, который он метко сбил.

В конце концов пойти и обследовать объект решился Рит. Он принес его, чтобы мы все посмотрели: это было летающее животное. Рит показал на крылья с перьями. Из тех мест, куда попали автоматные пули, на землю капала кровь.

— Эй, смотрите, — сказал Грейл. Над нами, расправив крылья, парила еще одна такая же птица.

— Не понимаю, — недоуменно произнес Грейл. — Как она не падает?

Ни летающих животных, ни летающих машин на Каллиболе не было.

Бек, ничего не ответив, вернулся на водительское сиденье. После этого мы еще не раз видели птиц.

Мы ехали, и Бек все время рисовал карту, помечая в качестве ориентиров окружающие холмы, чтобы всегда найти дорогу назад к воротам. Шлюп подпрыгивал на кочках, грузно карабкался на холмы и спускался с них, но сутки на Земле намного длиннее, чем на Каллиболе, так что за один оборот планеты вокруг своей оси мы проделали примерно сотню миль. Ночью мы могли обходиться без темных очков, но Бек настоял на том, чтобы ехать днем, так как нам надо акклиматизироваться. Он также настоял на том, чтобы на каждой остановке все выходили из шлюпа, хотя каждый из нас предпочел бы просидеть в нашем собственном искусственном мирке.

Мы проезжали по лугам, мимо лесов, озер, рек. Мы долго спорили о том, могут ли животные быть пищей так же, как и растения. Пока что мы не нашли ничего, что хотя бы отдаленно могло считаться съедобным. Во время одой из остановок Хассманн вошел в лес и застрелил какое-то небольшое животное, после того, как услышал утверждения Хармена и Рита о том, что животная ткань содержит больше протеина, чем ткань растений. Вообще-то пища, к которой мы привыкли, всегда представляла собой бруски, отличающиеся только по вкусу и текстуре. Вот почему мы не могли сразу додуматься есть мясо.

Хассманн содрал с животного шкурку и ножовкой отпилил кусок мяса. Он сидел в тени шлюпа, и кровь текла по его рукам и капала на землю. Хассманн понюхал красный, весь пропитанный кровью кусок мяса.