И долго ещё он говорил об их подвигах...

Разбойники смотрели на атамана раскрыв рты — никогда ничего подобного они не слышали. Потом, когда Дубина закончил, все закричали наперебой:

— А, где наша не пропадала — пойдём вместе! Удалой — он везде удалой, хоть в тёмном лесу, хоть у князя в войске!..

— Большое дело вы сделали, исполать тебе, детинушка, — молвил Московский князь, выслушав рассказ Кистеня. — Не забудет Русь ваш подвиг, жаль, что погибли твои друзья. Жаль мне Прокопия и Смольянина, очень жалко! Булгары, я чаю, долго будут помнить урок и не будут держать руку безбожного Мамая. А ты, — обратился он к Кистеню, — собирай самых отпетых по всей Руси и готовь их для великих дел!

От похода русских витязей многие татарские селения, большие и мелкие орды ещё долго не смогли оправиться. Татары так и не поняли, сколько же человек было в этом кошмарном ушкуйническом войске. Предположения были самые фантастические: одни называли двадцать тысяч, другие — тридцать, третьи — даже пятьдесят. Причём эти цифры они связывали также с отличным вооружением и внезапностью. Примером ушкуйников воспользовались и княжеские войска. Русь поняла, что Орда не только слаба, но и представляет очень лакомый кусок для наложения на неё дани. В 1377 году московское войско во главе с Дмитрием Боброком-Волынским и Нижегородско-Суздальские князья во главе с Василием и Иваном Дмитриевичами вновь разорили Булгарский улус. Несмотря на то что булгары применили пушки, их войско было разгромлено, а Великий Булгар взят. Князь Дмитрий поставил там своего сборщика дани и таможенника.

Нужна была лишь железная воля хана Мамая, который смог успокоить и объединить некоторые татарские улусы и пойти на Русь. Но часть его воинов хорошо помнила урок, преподанный новгородскими удалыми!

...Волжские разбойники решили оставить Кистеня в монастыре, который являлся тайным оплотом борьбы против татаро-монголов. Именно этот монастырь был тем солнцем, откуда расходились лучи света справедливой борьбы, а преподобный игумен Сергий Радонежский был совестью русичей и персонифицированным воплощением идеи освобождения от поганых агарян.

Православная Церковь на Руси была неоднородна: на протяжении четырёх столетий в ней наблюдалось засилье греческих монахов, большинство из которых и были летописцами. Они во многом исказили русскую историю, но обелили себя, то есть греческую веру. Русская Церковь была расколота на византийских и русских священников. И с этим ничего не мог поделать даже великий князь Дмитрий, когда захотел видеть митрополитом своего человека. Греки победили его! Если было бы по-другому, возможно, русичи освободились от татаро-монголов гораздо раньше. Дмитрий как в воду смотрел: ставленник Греческой Православной Церкви, митрополит Киприан, предал Московского князя. Он покинул Москву перед осадой её Тохтамышем, тогда как должен был быть духовным вождём оставшихся в Москве православных.

Греческие монахи плохо писали об ушкуйниках, называя их разбойниками, так как ушкуйники, будучи христианами, всё же поддерживали связи с языческими жрецами и кудесниками. Это не нравилось грекам. Однако сколько они ни пытались изгнать русский дух из христианства, не удалось. Но им удалось другое — опорочить русскую историю.

Православная Церковь уживалась с захватчиками и первоначально не была центром борьбы против поганых, так как хан Бату запретил её трогать. И у всех русских князей Церковь была в привилегированном положении. Татары не уничтожали православных церквей по ряду причин: не хотели лишнего озлобления русичей, а ещё сильнее боялись объединения всего христианского мира. Также татаро-монголы, недавние язычники, побаивались богов захваченных ими народов. И ещё одно: Русская Православная Церковь сумела внушить татарам, что её не стоит опасаться. И лишь в связи с сильным влиянием русских священников, в первую очередь преподобного Сергия Радонежского, она подняла знамя борьбы.

Это был святой, искренне стремившийся Христа соединить с Русью не силой и даже не разумом, а любовью к ближнему, любовью к прекраснейшей Родине. Ему, бывшему отроку Варфоломею, в двенадцать лет было видение, был дан голос свыше, и он теперь усиленно молился за Святую Русь. Но это были не одни молитвы.

Он старался Его Слово, Слово Священного Писания передать всем патриотам Земли Русской. Он старался вразумлять не только князей, бояр, но и тех сорвиголов, которые добывали себе богатство и славу удальством и молодечеством. Сергий Радонежский был игуменом монастыря, который впоследствии стал оплотом духовной мысли Руси. Троицко-Сергиевская лавра являлась островком несокрушимой крепости духа и монолитности на раздробленной междоусобицами страдалице Руси.

Не следует думать, что Русская Православная Церковь преследовала исключительно политическую цель: она хотела укрепить, а потом и расширить своё влияние. В это время Православная Церковь поняла, что только мечом может оборониться от басурман и католиков. И этим она спасла русский дух, представлявший тогда симбиоз язычества и Православия, а тем самым и государство.

Монахи излечили болячки славного воина. Преподобный Сергий, не перебивая, выслушал Кистеня, когда тот долго рассказывал о своей жизни в капище Перуна, о том, что говорили и чему учили его жрецы. Лишь затем Сергий задумчиво молвил:

— Да, много тебе, Александре, наговорили кудесники. Знай же, настоящее добро всегда силой борется со злом. И наш архангел Михаил сбросил сатанинское воинство с небес мечом. И мы должны мечом поразить супостатов. А Христос, Пресвятая Дева Мария и архангел Михаил нам помогут.

— Значит, Христос и Перун заодно? — радостно спросил Кистень, который на минуту почувствовал спокойствие души.

— Нет, Перун свое отжил. Только Христос, Его смирение и любовь могут сплотить русичей, нацелить их на борьбу с агарянами.

— Но ведь это же только Бог милосердных!

— Да, это Бог милосердных, но во имя этого милосердия для других он и сбросит ненавистное нам ярмо мечом. Ибо сказал Он в Евангелии: «Не мир принёс я вам в этот мир, но меч». Это для тех, кто творит беззаконие и злобу. Архангел Михаил, главный архистратиг войска небесного, борется со всякой нечистью, он берёт в своё войско только наиболее отличившихся. У тебя же и прадед, и дед, и твой отец были воинами!

— Откуда ты знаешь, отче? — изумился Кистень.

— Знаю, ибо ты — избранный, помогал ты Руси, помогай и дальше, как помогает ей князь Димитрий. Вас уже много, но нужно объединиться, чтобы противостоять поганым. А кудесники твои — заблудшие души, но они тоже за Русь, и дай им, Боже, вернуться на истинную стезю веры! Архистратиг небесный, архангел Михаил поможет нам. Он ратоборствует против дьявольских козней и искушений за спасение рода человеческого, за святую Русскую Православную Церковь. Зло распространилось по миру. Сатана никогда не боронился: он всегда либо захватывал, либо таился до времени, как подлый пёс, чтобы исподтишка укусить. Но вредит он через своих наместников, какие суть — Чингиз, Батый, наши неверные князья. Не будь их, не осуществил бы сатана свои козни. И архангел Михаил ждёт, когда же найдутся на Руси сильные люди, чтобы понесли и Божеское слово, и слово, облечённое плотью, — меч против поганых агарян. Прошу тебя лично, сын мой, освободи землю Русскую, Православную Церковь! Добро должно победить Зло. Зло — ничто, оно — от слова «зола», пепел, который развеется при сильном ветре!

Боярин-богатырь попал в братство православов архангела Михаила, борющихся против татар и за объединение Руси.

Это было тайное, хорошо законспирированное общество. Возглавлял его Сергий Радонежский. У них было чёткое распределение обязанностей. Одни православы готовили воинов для дружины Московского князя, другие читали проповеди, мирили князей.