— Так их всего тысяча! — воскликнул Смольянин. — С послом, говоришь? Значит, злата-серебра у них много.

— Это так, но Димитрий сказал, чтобы посла не трогали!

— Да кому нужен этот вшивый посол? А вот товар его нам точно пригодится!

Все восхищённо посмотрели на податаманье. Две тысячи удалых головорезов и тысяча татар-рядовичей, простых воинов — это выглядело несерьёзно! Но головка ушкуйников не хотела терять ни одного человека, поэтому была выработана особая тактика.

Тут же на разведку были отправлены опытные воины. Те, всё вызнав, сообщили: татарский отряд движется медленно, сторожко, боится попасть в засаду и высылает вперёд ертаул[53].

И вот когда татарская тысяча заехала в корбу[54], вдруг появилось около сотни человек, скачущих навстречу.

— Прикажи своим людям узнать, почему так много воинов к нам едет, — сказал-полуприказал тысяцкий Кирдяк послу Едигею.

— Да ты что, не видишь? Наши же скачут! — ответил с неудовольствием посол. И, как бы в подтверждение его слов, раздались крики на татарском языке:

— Не тревожьтесь, с нами люди из Нижнего Новгорода с важной вестью к вам!

— Ну, что я тебе говорил? — сердито обернулся Едигей к тысяцкому, который уже было открыл рот, чтобы приказать готовиться к бою. Через несколько секунд, когда всадники были почти рядом, раздался гром — и более сотни татар как не бывало!

— Вот вам и приятная весть из Нижнего! — сказал Смольянин, пряча уже ненужный самопал. — А теперь ждите ещё приятнее разговор из Великого.

Остолбеневшие татары, оглушённые залпом, растерялись. Вдруг сзади раздался такой же гром, и сотни стрел, копий, дротиков со всех сторон обрушились на золотоордынцев. Паника была страшной: их кони метались из стороны в сторону, спотыкаясь о корни, но повсюду были жестокие ушкуйники. В короткое время были убиты основные начальники и больше половины охранного войска. Остальные стали быстро спешиваться, развязывать пояса и становиться на колени. Лишь испуганный посол держался гордо, стараясь не выдавать страха.

— Вот моя пайцза, я посол Мамая, — высокомерно сказал он, протягивая Прокопию золочёный литой четырёхугольник с печатью хана.

— Как ты, мразь, разговариваешь с нашим наибольшим воеводой?! — крикнул один из удальцов, стаскивая за шиворот Едигея с лошади. — На колени, паскуда! — крикнул он, ударив его ногой под колени. — Плевать мы хотели на твоего Мамайку косоротого!

Посол рухнул и, кривясь от боли, продолжал угрожать расправой великого хана.

— Да басурман не понимает, с кем связался? — удивился Прокопий. — Поговорите с ним хорошенько!

В татарском отряде имелся небольшой полон из русских мужиков. Те раздели и с удовольствием выпороли Едигея. Посла, переодетого в лохмотья, посадили на лошадь, наказав передавать низкий поклон хану Мамаю от удальцов-ушкуйников, и отправили на все четыре стороны.

Оставшиеся татары-рядовичи в грязной одежде, униженные и обобранные, тихо потянулись нестройной вереницей обратно в Орду. Ушкуйники пообещали скоро прийти к ним в Сарай-Берке, так что пусть ждут, готовят медовуху и угощение.

— Кажется, досыта накормили всех, — сказал Прокопий, с удовольствием рассматривая обоз с отнятым у татар имуществом, приготовленный для отправки в Новгород. — А теперь и мы к ним, иначе нельзя — обидятся!

И новгородцы-удальцы, погрузившись на ушкуи, весело, с песнями, поплыли по Волге-матушке.

Ушкуи, речные и морские, были самыми лучшими судами того времени, ими пользовались только новгородцы. Они намного превосходили норманнские драккары по своей маневренности и сроку службы. Длина ушкуев доходила до 14 метров, грузоподъёмность — до 4,5 тонн, а осадка — всего лишь 0,5 метра! Эта небольшая осадка делала ушкуи самыми быстроходными кораблями. Чтобы переправиться из одной местности в другую, ушкуйники ставили на катки или даже на колёса свои суда и перекатывали их. В ряде случаев лодки переносили. При этом использовались как лошади, так и население покорённых народов. Но никогда ушкуйники не применяли на своих судах рабов-гребцов, как это делали викинги. Там были только свободные граждане, которые участвовали в боевых действиях как на море, так и на суше.

В речных ушкуях находилось до тридцати воинов-гребцов. У них были прекрасные корабельные вожи, которые, как свои пять пальцев, знали судоходность всех рек, где приходилось плавать ушкуйникам. Именно они предупреждали своих вождей о возможных речных ловушках, устраиваемых татарами. И последние попадали в контрловушки, то есть новгородцы нередко высаживали своих бойцов за несколько километров до предполагаемой засады и неожиданно нападали с тыла на притаившихся татарских воинов.

У Руси с Волжской Булгарией были далеко не простые отношения. С ней и торговали, и воевали, и заключали мирные договоры. По мнению казанских учёных, история Булгарин делится на три периода: раннебулгарский (VIII—IX века), булгарский домонгольский (X — первая треть XIII века) и золотоордынский (XIII—XIV века).

Волжские булгары издавна для Руси являлись опасными соседями. Нередко они наводили на неё половцев, печенегов, мордву, марийцев, а то и сами, стремясь контролировать всю Волгу и даже её притоки, нападали на русские города. Известен их набег в XI веке на Муром. Русских пленников они продавали в небольшом городке Ага-Базаре. Русичи не оставались в долгу: совершали карательные экспедиции и против булгар, и против их наёмников. Они на судах по Волге переправлялись в Оку, по берегам которой располагались становища мордвы. Не случайно был построен город-крепость на Волге — Городец, который запирал Оку от булгар и который был для Владимиро-Суздальской Руси своеобразным форпостом в борьбе с булгарами и мордвой. В начале XIII века русскими дружинами был захвачен булгарский город Ошел, что в переводе означает «великий», сожжён центр невольнического рынка — Ага-Базар.

И тем не менее дружба между русичами и булгарами налаживалась. Так, русские монахи-летописцы с большим сочувствием говорят о страшном разорении столицы Булгарии в 1236 году татаро-монголами. Характерный факт: оставшиеся в живых булгары нашли своё спасение и приют во Владимиро-Суздальском княжестве.

Отношения между булгарами и русичами сильно испортились во время золотоордынского и казанского периодов. Именно в это время, по мнению учёных, усиливаются связи Булгарии с тюркоязычными народами. Крепнущая год от года Москва, а также Господин Великий Новгород видели опасность «зелёного кольца» вокруг Русских земель. И поэтому периодически напоминали булгарам, кто в доме хозяин. Тем более что правители булгар всегда держали руку золотоордынцев.

Великий Булгар и его преемник Казань были своеобразными форпостами Орды в противоборстве с усиливающейся Русью. Между тем планомерная борьба с золотоордынской Булгарией началась с ушкуйников. Удалые много раз наказывали Великий Булгар за его лицемерие, за грабёж новгородских купцов. Их борьбу продолжил и Московский князь Дмитрий.

Такую же политику в отношении Казани проводили Иван III и Иван IV Грозный, именно по большей части из этих районов они переманивали служилых татар к себе в дружину за их воинское искусство.

Самыми большими городами Булгарского царства и Казанского ханства являлись Биляр, Сувар, Джукетау (Жукотин), Иске-Казань, Ошель. Биляр был столицей Волжской Булгарии до монгольского нашествия. Это был прекраснейший город, по своей красоте один из лучших в Европе. Так, в X веке его украшали здания, возведённые мастеровыми из Багдада.

Булгарские города представляли собой центры ремесленного производства, в которых возникали разноплеменные посады, в том числе и русские. Совершенно так же в русских городах могли компактно проживать булгарские купцы и ремесленники. Поэтому пробраться на территорию Булгарии незамеченным мог любой русский соглядатай. Кроме того, в Булгарии были многочисленные сёла, которые населяли русские. Тактика ушкуйников была основана на холодном расчёте: они учитывали, что их могут поддержать в самой Булгарии мужики русских сёл. Кроме того, у них были свои люди среди купечества, которое было кровно заинтересовано в устранении иноземных конкурентов.