– Могущественный, бесценный талисман, некогда принадлежавший Сайкоракс, волшебнице из Атлантиды, а ей его подарили боги, – пояснила Лин.

Гоблин тихо присвистнул, брови русала взлетели вверх.

– Внутри шара находится Стрела Справедливости, с ее помощью можно отличить виновного от невиновного, – продолжала Лин. – Если я разгадаю загадку этой головоломки, стрела укажет на шпиона.

– Обожаю загадки, – сказал гоблин. – Дай мне попробовать.

Он попытался передвинуть внутренние сферы своими длинными когтями, но не смог выстроить их так, чтобы отверстия оказались на одной линии.

– Дай мне, – вмешался русал. Но и он не смог решить головоломку.

Лин тяжело вздохнула и забрала у него талисман.

– Я обязана решить загадку. Не могли бы вы поспрашивать у ребят, вдруг кто-то хорошо решает головоломки? Если найдутся желающие, попросите их прийти ко мне. От этого зависят наши жизни.

Солдаты обещали помочь и поплыли своей дорогой, а Лин двинулась в противоположную сторону. Солдаты еще не успели далеко отплыть, как встретили еще двоих патрульных и остановились поговорить с ними. Серафина не слышала их разговора, но видела, как они указывают на Лин. Вторая пара караульных бросилась вдогонку за русалочкой.

«Такими темпами уже к завтраку она поговорит со всем лагерем о шпионе и Стреле Справедливости, – подумала Серафина. – Богиня Нерия, пусть всё это хорошо закончится».

Жидкое серебро оказалось эластичным и ярким, почти живым.

Оно клубилось вокруг Астрид, пока русалочка поднималась с пола – она очутилась в огромном величественном зале.

«Как же я буду этим дышать? – запаниковала Астрид. – Я же задохнусь!»

Она задерживала дыхание так долго, как только могла, потом боязливо вдохнула. Амальгама оказалась холодной, тяжелее морской воды, но легкие приняли ее. Немного успокоившись, Астрид огляделась. Заполненный амальгамой зал – точнее, казавшийся бесконечным коридор – протянулся в обе стороны, насколько хватало взгляда. На его стенах висели зеркала всевозможных форм и размеров, а под потолком поблескивали люстры.

По коридору медленно передвигались витрины. Некоторые сидели на стульях, другие замерли, прислонившись к стенам – руки безвольно висят, головы склонены на грудь, – ни дать ни взять марионетки с перерезанными ниточками.

– У меня от этого места мурашки по коже, – пробормотала Астрид, отчаянно желая, чтобы Дезидерио был сейчас рядом с ней. Подобные мысли посещали ее по десять раз на дню.

Она скучала по всем своим друзьям, а по Дезидерио больше всех, потому что он был для нее больше чем просто друг. У русалочки до сих пор перехватывало дыхание при мысли о том, как Дезидерио поцеловал ее, после того как спас от Кваникаака, ужасного водоворота. Перед тем как поцеловать, русал сказал, что хочет быть с ней рядом. Тогда она от удивления потеряла дар речи и ничего не ответила и теперь жалела об этом. Она должна сказать ему то же самое и еще… она так много ему скажет… если сумеет вернуться.

Астрид снова посмотрела по сторонам, не зная, в какую сторону плыть, как вдруг елейный голос у нее за спиной лениво протянул:

– !кат, каТ

Астрид стремительно обернулась. Прямо перед ней стоял крупный лысый человек. Руки он прятал в широких рукавах пурпурного халата.

Выхватив меч, русалочка приставила кончик клинка к подбородку незнакомца. Тот поднял голову и толстым пальцем отвел меч в сторону.

– риттодснифлоК диртсА, ьтаволажоп орбоД

– Я не понимаю, – ответила Астрид, не опуская оружие. Она сумела разобрать свое имя – вероятно, благодаря заклинанию кровязи ей частично передались способности Лин к языкам – но и только.

– Ах! Прошу меня простить! – сказал человек по-русалочьи. – Не все говорят на языке торобоан, верно? Добро пожаловать в Зал Вздохов, Астрид Колфинсдоттир. Я, Олакрез Дрол, ждал тебя.

Астрид замерла.

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Мой добрый друг Орфео поведал мне о тебе. Мы знакомы уже много лет. У нас с ним общие… ценности. – Олакрез улыбнулся, показав острые зубы.

Астрид крепче сжала рукоять меча и осторожно спросила:

– Орфео здесь? Где он?

Олакрез сложил унизанные перстнями пальцы домиком.

– Скажем так: он неподалеку.

– Вы можете отвести меня к нему?

– Не бесплатно.

– У меня есть деньги. – Астрид опустила меч. – Сколько вы хотите?

Олакрез покачал головой.

– Трокии, костянки, каурики… меня не интересуют. Мне нужны данклинги.

– Что это такое?

– Твои потаенные страхи, – ответил Олакрез, придвигаясь к Астрид вплотную. Русалочка ощутила пробежавший по спине холодок, а потом острую боль.

– Какой крепкий хребет, – недовольно сказал Олакрез, рассматривая зажатое в толстых пальцах черное извивающееся существо.

– Вы… вытащили эту тварь из меня? – спросила охваченная ужасом Астрид.

– Да, – вздохнул Олакрез. – Но он такой крошечный, его не хватит, чтобы заморить червячка.

Астрид отшатнулась.

– Еще раз прикоснешься ко мне – потеряешь пальцы, – прорычала она, поднимая меч.

Олакрез забросил извивающегося данклинга в рот и прожевал.

– Ты почти ничего не боишься, не так ли? – поинтересовался он, заглядывая русалочке в глаза. – У тебя всего одна причина для страха, и он может ее устранить, если ты позволишь.

– Я ничего не боюсь, – выпалила Астрид. – Уж точно не тебя с твоим странным зеркальным мирком.

Олакрез многозначительно улыбнулся.

– Неправда. Неправда. – Он погрозил ей пальцем.

А потом заговорил, но не своим голосом.

«Кому нужна русалка без магии?» – спросил он голосом ее отца.

«Она же уродская уродка!»

Это был голос задиры Тауно из ее прошлого.

А потом: «Куда ты направляешься, Астрид? К своим друзьям? Ты и впрямь думаешь, что они станут относиться к тебе иначе?»

Эти слова он произнес голосом Орфео, и, услышав это, Астрид содрогнулась от холодного страха.

– Всё правильно, Астрид, ты боишься этих голосов, хотя и пытаешься убедить себя в обратном, – сказал Олакрез, на этот раз своим собственным голосом.

Астрид почувствовала себя как никогда уязвимой, ведь владыка зазеркалья влез ей в душу.

– Н-нет… ты ошибаешься, – пробормотала она, запинаясь. – Я больше им не верю. Я…

Внезапная острая боль в спине заставила ее ахнуть. Коварный Олакрез проворно скользнул русалочке за спину и вырвал у нее из позвоночника еще одного данклинга.

– О, вот этот намного лучше! Такой сочный и мясистый! – прошамкал он, жадно заглатывая добычу.

Астрид быстро развернулась и замахнулась мечом, но Олакрез Дрол увернулся от клинка и вперевалочку засеменил по коридору, продолжая облизываться.

– А теперь идем! – бросил он через плечо. – Он не любит, когда его заставляют ждать!

Астрид страшно разозлилась на Олакреза и на себя за то, что слушала его, но убрала меч в ножны и поспешно поплыла следом за владыкой зазеркалья. Выбора у нее всё равно нет: нужно попасть к Орфео.

Олакрез Дрол шагал довольно долго. Двигался он на удивление быстро для такого толстяка, и Астрид пришлось попотеть, чтобы не отстать. Зал Вздохов делался всё уже и уже, зеркал на стенах стало меньше, а витрины вообще пропали; люстры висели на большом расстоянии друг от друга, давая меньше света; на стенах темнели пятна ржавчины и гнили.

Астрид уже хотела спросить, далеко ли еще, но тут коридор закончился тупиком, в котором стояло у стены единственное массивное зеркало. Поверхность зеркала покрывали темные пятна, а тяжелая серебряная рама почернела. С одного края зеркала свисал, точно саван, кусок морского шелка.

– Это вход в Дом Теней, – объявил Олакрез Дрол. – Дворец Орфео.

Астрид посмотрела на их с Олакрезом отражения в темном стекле и распрямила плечи, собираясь с духом, чтобы нырнуть в мрачное зеркало.

– Он долго ждал этого, четыре тысячи лет… Ждал тебя, свою плоть и кровь, – сказал Олакрез. – Иди же к нему, дитя. Позволь ему забрать твой страх.