– Спасибо, – поблагодарила русалочка.

Лейтенант сообщил Серафине, что его зовут Сальваторе. Молодой русал представился как Энзо Лензи, а гоблинку звали Хлюпка – они потеснились, чтобы Серафине хватило места у костра. Когда она уселась, Энзо Лензи принялся строгать кусок дерева. Серафина заметила множество маленьких щепок на морском дне. Присмотревшись, она поняла, что русал вырезает из куска дерева тюленя, и у нее защемило сердце.

Она знала одного русала, который очень любил резьбу по кости. Однажды он даже сделал для нее малюсенького осьминога, а потом подарил ей фигурку, когда они гуляли в дворцовом саду Лазурии. Наблюдая за работой Энзо, Серафина так скучала по Махди, что душа болела.

Хлюпка вдруг толкнула русалочку в бок, оторвав от грустных мыслей. Гоблинка протягивала русалочке миску, сплетенную из диких водорослей, полную сочной кальмаровой икры.

– Угощайся. Мы ее под камнями насобирали.

Серафина взяла одну гроздь и забросила в рот. Сочные икринки лопались под языком.

– М-м-м, – промычала она с полным ртом. – Ух ты, как вкусно. Спасибо.

– Да уж, куда лучше, чем похлебка из морских угрей, – заметил Сальваторе, тоже присаживаясь к огню.

– Клянусь Вэльдигом, если я съем еще хоть одну миску этого варева, меня вырвет, – пожаловалась Хлюпка.

Вэльдиг был гоблинским богом войны. Серафина внутренне поморщилась, сожалея, что не может обеспечить своих солдат нормальным провиантом.

Хлюпка покачала головой.

– Я пришла сюда потому, что так приказал Гульдемар. А вы трое, – гоблинка поочередно кивнула на Сальваторе, Энзо Лензи и Серафину, – добровольцы. – Она засмеялась. – Скере табер, – добавила она по-гоблински. «Сумасшедшие дураки».

– Да, я доброволец, – сказал Сальваторе сухо. – Совсем недавно мне казалось, что есть вещи, за которые стоит умереть: мое королевство, мой город, мой правитель. Однако теперь я уже в этом не уверен.

Слушая разговор Хлюпки и Сальваторе, Серафина всё больше падала духом. Она не способна отправить на смерть преданных ей солдат, которые верят, что их дело правое. Отправить на смерть солдат, сомневающихся в ее правоте, – это еще хуже.

– Мы сидим тут день за днем, едим одних угрей, а тем временем всадники смерти подбираются всё ближе и ближе, – сказала Хлюпка. – Нам самим надо устраивать на них засады, перебить всех до единого и насадить их головы на пики перед воротами лагеря.

– Точно, – кивнул Сальваторе, сплевывая в костер изжеванные водоросли. – Да только Серафина никогда на такое не пойдет. Слишком она слабая и неопытная. Она просто пешка в игре своего дяди.

Серафине показалось, будто ей дали оплеуху. Подсознательно ей захотелось оправдаться.

– Серафина не так уж плоха, – сказала она, стараясь, чтобы голос не звучал виновато. – Я слышала, она очень любит своих подданных.

Сальваторе фыркнул и приподнял кустистые брови.

– Любит? Да кому нужна ее любовь? Я голоден, замерз, мне нужны еда и стрелы, а не любовь, – сказал он презрительно. – Любовь для меня ничего не значит.

Энзо, до сих пор не проронивший ни слова, поднял взгляд от своего деревянного тюленя и тихо сказал:

– А для меня значит. Именно поэтому я здесь.

Сальваторе махнул на него рукой и снова сплюнул в костер.

Энзо снова повернулся к Серафине.

– Я тоже из Лазурии, я жил рядом с фаброй.

Серафина кивнула. Она хорошо знала этот район, там жили городские ремесленники.

– Я из семьи плотников, – продолжал Энзо с гордой и одновременно грустной улыбкой. – Мы добывали деревянные балки с затонувших кораблей и искали на побережье куски дерева. Из найденной древесины мы вырезали красивые вещи: статуэтки, столы, рамы. – Улыбка Энзо померкла. – Больше мы ничего такого не делаем. Теперь мы вырезаем стволы арбалетов и рукоятки кинжалов. Мои дед и отец не хотят заниматься такой работой, но у них нет выбора: таков приказ Валерио. А вот дядя отказался… – Энзо помолчал, борясь с собой, потом продолжал: – И его забрали.

– Мне жаль, Энзо, – сочувственно сказала Серафина. – Полагаю, ты здесь потому, что тоже не захотел работать на Валерио.

– Не захотел, – с вызовом произнес Энзо. – Как-то ночью я улучил момент и, когда стражник отвернулся, выскользнул через городские ворота. Дед и отец не могут сражаться, они слишком стары, а мои сыновья слишком малы. Зато я могу и буду. Потому я и здесь. Лучше умереть сражаясь, чем жить и смотреть, как они страдают.

Сальваторе, скрестив руки на груди, смотрел на водный огонь.

– Может, есть вещи, ради которых стоит умереть, – проговорил он угрюмо.

– Нет, Сальваторе, – покачал головой Энзо. – Умирать стоит только ради одного: ради семьи.

Услышав эти слова, Серафина почувствовала, как проходит головная боль, а с ней и боль в сердце.

Сегодня она спросила у брата и подруги, как ей посылать народ на битву. «Как я могу отдать такой приказ? Скажите мне?» – умоляла она.

И вот она получила ответ.

«Спасибо, – молча поблагодарила она плотника. – Я перед тобой в неоплатном долгу».

Русалочка поднялась, чувствуя, что готова смело встретить завтрашний день.

Она уже собиралась пожелать всем доброй ночи и откланяться, как вдруг над лагерем низко запели трубы. Потом еще и еще.

Хлюпка выругалась.

– Трубят тревогу! – закричала она, вскакивая на ноги.

Энзо вскочил, поспешно убирая нож в ножны на бедре.

«Нет, – подумала Серафина. – Не может быть».

– Хватайте оружие, ребятки, – мрачно процедил Сальваторе. – Похоже, на нас напали.

Еще ни разу в жизни Серафине не приходилось плавать так быстро.

Она мчалась, петляя между поросшими водорослями валунами, обратно в центр лагеря. Сальваторе, Энзо и Хлюпка неслись следом за ней.

Не сбавляя темпа, Серафина развеяла маскировочное заклинание.

– Да это же… – услышала она крик Сальваторе.

– Точно, это она, Серафина! – завопила Хлюпка.

У границ лагеря царил страшный хаос, и всадники смерти этим воспользовались. Солдаты выскочили из-под зарослей колючек, всматриваясь в темную воду в поисках неприятеля. В тот же миг откуда-то сверху в них полетели стрелы. Перепуганные беженцы в панике мчались под защиту колючих зарослей. Серафина слышала пронзительные крики напуганных матерей и вопли детей. Повсюду горели в спешке наколдованные световые шары, их свет мелькал то слева, то справа, а порой вспыхивал совсем рядом, слепя глаза. Русалочка нырнула поглубже, щурясь, стараясь не врезаться в камни, палатки, других Черных Плавников. Нужно найти оружие, без него ей тут делать нечего.

– Собрать всех под Хвостом дьявола! Скорее! – раздался чей-то толос.

– Гражданские, в пещеры! – прокричал еще кто-то. – Заклинатели, к воротам!

– Лекарей на южный двор! У нас есть раненые!

– Дезидерио! Язид! Где вы? – закричала Серафина. – Нила! Лин! Бекка!

Никто ей не ответил.

Стрела вонзилась в грудь одного из Черных Плавников прямо перед Серафиной, и он умер, прежде чем упал на морское дно.

Юная королева метнулась вслед за опускающимся на дно телом. Они почтят память умерших позже, а сейчас ей нужно оружие. Русалочка сняла с погибшего патронташ, застегнула пояс у себя на талии и забрала из безжизненных рук арбалет.

«Нападающие приплыли сверху, они простреливают весь периметр лагеря. Они повсюду!» – думала она. Казалось, паника сейчас захлестнет русалочку с головой.

«Перестань, Серафина, – одернула она себя. – Думай!»

Закрыв глаза, русалочка начала медленно поворачиваться, внимательно прислушиваясь. Основной источник шума находился у нее за спиной, у южной границы лагеря. Серафина круто развернулась и помчалась туда. Несколько секунд спустя она услышала голос своего брата: «Арбалетчики, к южным воротам! Стрелки, защищайте крышу!»

– Дезидерио, что происходит? – прокричала юная королева, подплывая к брату.

– Всадники смерти! Устроили засаду Софии и ее отряду в отмелях Темных приливов! Черные Плавники дали им бой и прорвались к лагерю, но всадники смерти их преследовали.