«Где же эти накки? – с тревогой думала она, всматриваясь в темную воду. – Неужели их кто-то спугнул?»

– Ждем еще пять минут, потом уплываем, – объявила она, поворачиваясь к остальным.

В тот же миг температура в пещере резко упала, и языки водного огня съежились. Серафина услышала снаружи какой-то шум и резко обернулась, схватившись за висевший на поясе кинжал. Друзья выстроились у нее за спиной.

В пещеру вплыли трое, их лица скрывались под выпачканными илом капюшонами. У пришельцев были длинные сильные хвосты, а сами они походили на русалок, но Серафина знала, что никакие это не русалки.

– Накки, – тихо произнесла она, убирая руку с рукояти кинжала. Оборотни. Осторожные и неуловимые, они во мгновение ока могли слиться с толпой русалок, косяком рыб или поверхностью скалы.

От накки исходил тошнотворный сладковатый душок, и у Серафины неприятно скрутило живот – так пахнет смерть. Запах напомнил ей вторжение в Лазурию и лежащие на развалинах гниющие тела.

Инстинктивно она дотронулась до кольца на правой руке.

Махди вырезал это кольцо из раковины специально для нее, Серафины, в знак своей любви. Воспоминание о любимом придало ей сил.

– Добро пожаловать, – сказала она, кивнув новоприбывшим.

Накки сняли капюшоны, открыв лица – с виду русалы как русалы, даже довольно симпатичные. Их предводитель, темнокожий, с янтарно-желтыми глазами и длинными черными волосами, которые он носил распущенными, протянул юной королеве руку. Серафина ее пожала. Хватка у накки оказалась очень крепкой. Глаза его спутников тоже светились желтым, но кожа была бледной, а длинные волосы заплетены в косы.

– Я – Серафина, королева Миромары, благодарю тебя за то, что ты пришел. Я знаю, ваше путешествие сюда было опасным.

– Кова, – представился предводитель накки. Потом кивнул на своих спутников и сказал: – Джулма, Питос.

Пока он говорил, Серафина увидела, что язык у него черный и раздвоенный, как у змеи. Не слишком приятный собеседник, но русалочка постаралась оставаться внешне бесстрастной.

– Присядьте с нами, – предложила она, указывая на водный огонь.

Что-то темное блеснуло у нее на ладони. Присмотревшись, Серафина подавила вскрик. У нее на ладони кровь. Должно быть, она порезалась и не заметила, но когда это случилось? Когда она схватилась за рукоять кинжала? Юная королева поспешно вытерла руку о куртку, надеясь, что никто ничего не заметил, после чего присоединилась к собравшимся у огня накки и Черным Плавникам.

Кова сел, Джулма и Питос устроились по правую и левую руку от него. Лин пустила по кругу коробку с морскими уточками и корзинку с морскими червями. Накки отведали предложенное угощение, после чего Кова резко спросил:

– Чего вы хотите?

– Нам нужны арбалеты и пистолеты, стреляющие дротиками, – ответил Дезидерио.

– Количество?

– Пять тысяч того и другого, плюс дротики и стрелы.

– Когда?

– Вчера, – сказал Язид.

Кова кивнул и нахмурился.

– Будет непросто, но я могу это сделать. Дайте мне неделю.

– Качественное оружие. Никакого мусора, – сказал Дезидерио.

– Арбалеты гоблинской работы. Пистолеты получаем от торговца-террахода. Лучше товара не сыщешь, – заверил его Кова, потом мрачно улыбнулся. – Если терраходы в чем и хороши, так это в искусстве убивать.

– А что насчет боеприпасов? – спросил Язид.

– Дротики из нержавеющей стали, терраходовская работа. Стрелы из кобольдовой стали, наконечники зазубренные. Подстрели кого-нибудь такой стрелой, и он уже не встанет.

– Сколько? – спросила Серафина.

– Семьдесят тысяч трокий.

Юная королева покачала головой.

– У нас нет подводных денег, только дублоны.

Кова фыркнул.

– Да и те, как я слышал, украдены из сокровищницы Валерио.

– Не украдены, а возвращены законному владельцу, – возразила Серафина. – Это моя сокровищница.

Рассчитываться за оружие Черные Плавники могли только ценностями, похищенными из хранилищ под дворцом Лазурии: терраходовскими дублонами, драгоценными камнями, серебряными кубками, золотыми украшениями.

– Тогда пятьдесят тысяч дублонов, – заявил Кова.

– Тридцать.

Кова помолчал, выковырял ногтем застрявший между зубами кусок еды и наконец сказал:

– Сорок пять. Это последнее предложение.

Серафина задумалась. Казна ее быстро пустела: приходилось оплачивать еду и оружие для войска, закупать колючие лозы Хвоста дьявола и прочие материалы для укрепления границ лагеря – всё это обходилось недешево. Еще нужно было покупать шары с лавой, потому что под Каргйордом не оказалось источника лавы. А ведь это только подготовительный этап, сражение за Лазурию против Валерио и битва с Аббадоном еще впереди.

В конце концов юная королева решила, что может позволить себе заплатить сорок пять тысяч дублонов. Однако есть и другая цена, которую, возможно, придется уплатить за оружие: жизни ее подданных.

На какой-то миг Серафина забыла, что находится в пещере в компании накки, и снова очутилась в Лазурии в день вторжения. Она увидела, как отец падает на дно, как стрела поражает мать в грудь, услышала пронзительные крики невинных русалок, которых безжалостно убивали.

– Серафина…

Это заговорил Дезидерио, но русалочка его почти не слышала.

Она вновь посмотрела на Кову. Рука накки лежала на камне, и с нее текла тонкая темно-красная струйка. Серафина перевела взгляд на коробку с морскими уточками, потом на корзинку с морскими червями. И на коробке, и на корзинке темнели пятна крови.

«Я не порезала руку, – поняла русалочка. – У накки на руках кровь, и они пачкают ею всё, к чему прикасаются».

– Серафина, нам нужен ответ, – сказал Язид.

Но юная королева не могла произнести ни слова, ее парализовал страх – страх за свой народ, боязнь грядущих страданий и разрушений. Как может правитель развязать войну, даже если борется за правое дело? Разве она может отправить на смерть тысячи?

А потом она услышала другой голос, принадлежавший бабе Враже. Серафина не сомневалась, что речную ведьму убили всадники смерти, однако старуха всё еще жила в сердце русалочки.

«Вместо того чтобы уклоняться от своего страха, позволь ему говорить и внимательно выслушай. Он даст тебе хороший совет».

Серафина стала слушать.

«Накки торгуют смертью, – говорил ее страх. – Но ты должна научиться сидеть рядом со смертью и продающими ее, если хочешь победить своего дядю и уничтожить зло, затаившееся в Антарктике. Сколько еще несчастных обречены на смерть, если ты не начнешь действовать?»

Серафина подняла глаза на Кову и произнесла глухо, чувствуя, как ужас сдавливает сердце:

– Договорились.

Предводитель накки кивнул.

– Мои условия: половину денег вперед.

У Серафины закололо плавники. Не станет она выполнять приказы презренных торговцев оружием.

– А мои условия таковы: никакого задатка, – отрезала она. – Ты получишь золото, когда я получу свое оружие.

Кова ответил ей долгим взглядом.

– Как ты собираешься перевозить товар в Каргйорд? Всё будет упаковано в ящики, нагруженные на гиппокампов. Моих гиппокампов. Отдать тебе животных – такого уговора не было.

– Это уж моя забота, – ответила Серафина.

Кова фыркнул.

– Да уж, забот у тебя хватает, – заметил он, поднимаясь. Джулма и Питос последовали его примеру. – Дай мне пять дней, – закончил он, протягивая Серафине руку, чтобы скрепить сделку.

Юная королева встала и крепко пожала протянутую ладонь, глядя в желтые глаза накки. Кова выпустил ее руку, и трое накки натянули на головы капюшоны, а в следующую секунду их и след простыл.

Серафина посмотрела на свою ладонь, уже зная, что именно увидит.

Она почувствовала, как кто-то положил ей руку на плечо. Лин.

– Отмоется, – сказала она.

Серафина покачала головой.

– Нет, Лин, – ответила она тихо. – Этого не отмыть.

Течения Мёрк Даль были пустынны, магазины закрыты, дома заперты на ночь. Лишь несколько шипящих шаров с лавой освещали спящую гоблинскую деревню, затерянную в холодных серых водах Северного моря.