Юная королева только что отправила ее вместе с Кистенем, одним из гоблинских командиров, на встречу с накки. Сумеет ли София доставить оружие в лагерь Черных Плавников в целости и сохранности или попадет вместе со своим отрядом в засаду всадников смерти?

«Нужно видеть всю доску, а не только одну ее часть, изводить противника неожиданными, продуманными ходами. Не давай поставить себе шах и мат». Всё это Серафина знала, однако знать и делать – разные вещи. Она перестала тереть виски: всё равно не помогает. Юная королева знала причину своих головных болей. Стоило ей подумать о том, чтобы послать свои войска в Лазурию, и перед глазами возникала картинка: ее рука, испачканная в крови после встречи с накки.

– Так и знала, что ты бодрствуешь, – сказал кто-то, и неприятное видение рассеялось. – Это плохо. Уже почти два часа ночи, тебе надо поспать.

В пещеру вплыла Лин. Серафина устало ей улыбнулась.

– Из-за тревог заснуть сложно.

– Дай угадаю… Дело в Валерио. – Лин уселась за стол.

Серафина кивнула.

– Он нападал на нас уже шесть раз. Всякий раз он точно знал, где и в какое время будут мои бойцы – благодаря своему шпиону. Лин, Валерио ранит и убивает нас, а я ему это позволяю. Позволяю красть наши припасы и вырезать моих солдат, потому что не знаю, как вычислить его шпиона. Не знаю, как его остановить. Не знаю, что делать.

– Не говори так, даже не думай, иначе Валерио победит, – нахмурилась Лин. – Ты должна, как и прежде, верить в себя, Серафина.

Юная королева горько рассмеялась.

– Как, Лин, как мне сохранить уверенность? Я начинаю сомневаться в каждом решении, которое принимаю.

– Это нормально, – ободрила ее Лин. – Так всегда бывает.

Серафина посмотрела на подругу недоверчиво.

– Правда?

– Конечно. Сомнение не враг веры, вовсе нет. Легко верить в себя, если у тебя есть для этого все основания. Настоящая вера в себя проявляется тогда, когда у тебя нет причин в себя верить. – Лин протянула руку и коснулась ладони Серафины. – Ты можешь это сделать.

– Становится всё тяжелее. Ты не знаешь, каково мне сейчас. Каково это – править, нести ответственность за жизни столь многих…

– Ты права, я этого не знаю. Зато я знаю тебя.

Серафина почувствовала ком в горле. Она сжала пальцы Лин. Какое счастье, что у нее есть такая замечательная подруга.

– Спасибо, что выслушала, – сказала она. – Ты всегда рядом, когда я нуждаюсь в поддержке.

Лин тоже сжала ее руку, потом отпустила.

– И я всегда буду рядом, – пообещала она. – А теперь ты должна выслушать меня. У меня есть одна идея, поэтому я здесь. Я придумала, как поймать шпиона.

У Серафины округлились глаза.

– И как же?

– Пойдем на хитрость, применим грандиозный обман. Для этого мне придется одолжить шар-головоломку Сайкоракс.

Серафина моргнула, лишившись дара речи. Справившись с изумлением, она произнесла:

– Лин, ты что, с ума сошла?

– Нет, не сошла. Серафина, мне нужен шар-головоломка, – настаивала Лин.

– Лин, это же талисман, дар одного из богов. Бесценный, могущественный артефакт. Мой дядя и Орфео убили тысячи русалок, чтобы его заполучить. Они не знают, что он у нас, об этом знает только наш узкий круг. Если о талисмане проведает шпион…

– Я и хочу, чтобы шпион узнал.

– Что? – ахнула Серафина, всё больше приходя к мысли, что Лин сошла с ума.

– Как мы ни пытались, а разоблачить шпиона до сих пор не смогли, – сказала Лин. – Поэтому нужно вынудить его раскрыться самому.

Серафина покачала головой.

– Ни за что. Я не могу позволить тебе взять шар-головоломку, это слишком рискованно.

Лин подалась вперед.

– Минуту назад ты говорила, что Валерио ранит и убивает нас. Если так пойдет и дальше, он нас всех перебьет.

Слова Лин обрушились на юную королеву, точно штормовой ветер. Жестокие, ужасающие и, что самое плохое, правдивые слова. Серафина решила дослушать предложение подруги.

– Что именно ты хочешь сделать с шаром-головоломкой? – спросила она.

– Мы пустим слух, – ответила Лин. – Сайкоракс ведь вершила правосудие в Атлантиде, да?

Серафина кивнула.

– Пустим слух, что шар-головоломка у нас и что у него внутри заключено нечто, помогавшее Сайкоракс определить, кто виновен, а кто нет.

– Но ты же сама не знаешь, что заключено внутри шара, и никто этого не знает, – озадаченно проговорила Серафина. – Ты только предполагаешь, что внутри что-то есть.

– Неважно, во что верю я, – нетерпеливо пояснила Лин. – Как ты не понимаешь? Важно, что в это поверит шпион.

Серафину озарило.

– Кажется, я понимаю, куда ты клонишь, – улыбнулась она, чувствуя, как закололо плавники от нетерпения.

Лин выпрямилась на стуле.

– Я – омнивокса, – произнесла она, и ее глаза блеснули. – Искусство общения – это мой дар, но иногда важнее не говорить, а уметь слушать. Сейчас я прислушиваюсь к голосу того, кому очень больно.

– Продолжай, – сказала Серафина, пытаясь ухватить мысль Лин.

– Боль должна говорить. Ей нужно быть услышанной. Если не выпустить ее наружу, она растет внутри тебя, выталкивая всё светлое и хорошее до тех пор, пока не останется ничего, кроме боли. Я это знаю, Серафина. Моя мать через это прошла. После исчезновения моего отца она так страдала, что отвернулась от всех, включая меня.

– Я этого не знала, – сказала Серафина. Когда Лин появилась в лагере, она рассказала о своем побеге из трудового лагеря и о том, как нашла шар-головоломку, но ни словом не обмолвилась о матери.

Лин горестно улыбнулась.

– Есть вещи, о которых очень тяжело говорить, даже если ты омнивокса. В конечном счете я сумела до нее достучаться, но только после того, как научилась понимать ее боль. Держу пари, шпиону тоже больно. Всё, что он делает – лжет, предает своих друзей, – исходит из темных уголков его души. Его боль хочет говорить, Серафина, и если я сумею вытащить ее на поверхность, нам останется только ее выслушать.

Серафина вспомнила слова Вражи: «Помоги Лин пробиться сквозь безмолвие». Лин пробилась сквозь молчание своей матери и, сделав это, обрела проницательность и мудрость. А теперь она пыталась пробиться сквозь молчание шпиона.

План Лин опасен, но оставлять в своих рядах шпиона еще опаснее.

– Хорошо, – сказала наконец Серафина. – Шар-головоломка твой.

Она встала и подплыла к нише в стене – там стоял сейф, в котором она хранила добытые ее друзьями талисманы: шар-головоломку Сайкоракс, синий алмаз Мерроу, монету Пирры и лунный камень Нави. Развеяв маскировочное заклинание, скрывавшее нишу, юная королева достала шар.

Древний талисман тяжело лег в ее ладонь. Поверхность шара украшало изображение феникса. Шар был вырезан из белого коралла и состоял из нескольких сфер, вставленных одна в другую. В каждой сфере имелось отверстие. Чтобы разгадать головоломку, требовалось повернуть сферы, и тогда все отверстия окажутся на одной линии, и можно увидеть то, что находится внутри шара.

Серафина протянула драгоценную вещицу Лин.

– Спасибо, – поблагодарила русалочка. – И за талисман, и за доверие.

– Найди его, – попросила Серафина. – Прошу тебя.

– Найду, обещаю, – кивнула Лин. Потом она выплыла из пещеры, глядя на шар-головоломку, который сжимала в руках.

Серафина с тревогой смотрела ей вслед. «Ей нужно время, чтобы привести свой план в действие, – подумала она. – А времени у нас нет».

Не сводя глаз с шара, Лин столкнулась с русалом и гоблином, патрулировавшими лагерь. Русалочка извинилась, а стража спросила, что она делает. Они находились достаточно близко, и Серафина слышала их разговор.

– В наших рядах есть шпион, – торжественно объявила Лин.

Русал крепче сжал в руках арбалет, гоблин выругался.

– Серафина так отчаянно пытается выяснить, кто это такой, – продолжала Лин, – она даже дала мне вот это… – Она показала стражам шар-головоломку.

– А что это такое? – поинтересовался гоблин, разглядывая артефакт.