— Удивительно! — развела руками маменька. — непонятно, как тогда они смогли столь успешно пройти тестирование, да ещё и по полному перечню предметов?

— Получается — успели догнать, — констатировала Оля. — Ни я, ни Рома их не экзаменовали. А они, и вправду, очень старались не отставать.

— Значит, не напрасно старались, — заключил папенька. — А теперь, молодые люди, устраивайтесь у нас. Ты же внесёшь ребят в списки на прохождение госов, лапуля? — повернулся он к супруге. — Не беспокойтесь, она в школе не последний человек — всё устроит в лучшем виде.

— И на гостиницу тратиться не надо, — закивала "лапуля".

— Мы не стеснены в средствах, — махнул рукой Рома. — За нас планета платит. Да и на бюджетные места не попадём. Мы же считаемся не россиянами, а иностранцами. Но поселиться у вас, и вправду, не откажемся. Потому что инкубаторские. Уже и не помним, как это, жить в семье.

— Нестерова! После лекций зайдите к ректору, — объявил преподаватель, покидая кафедру.

— А почему не к декану? — не сдержала удивления Оля.

— Потому, что вас желает видеть не декан, а именно ректор.

Девушка пожала плечами и вызвала на говорилку план института. Права была Маха, когда рассказывала, что сетка гвархов действует и тут. Хотя, в данном случае и непонятно, с какого ресурса поступили сведения.

— Здравствуйте, — сказала она, входя из приёмной в дверь кабинета.

— Здравствуйте, барышня. Проходите, устраивайтесь поудобней. Признаться, давненько не встречал я ничего, более увлекательного, чем этот документ, — хозяин кабинета перевернул на столе листок, покрытый с обеих сторон аккуратным ровными строками. — Классический донос о том, что вы испытываете на пациентах травматологического отделения непроверенные лекарственные препараты.

— Ничего я не испытываю, — возразила Оля. — Это стандартная заживляющая мазь, применение которой практикуется не первый год. В здешнюю клинику её не завозят, а мне присылают из дома.

— Каково же её название? Или хотя бы регистрационный номер? В каком перечне разрешённых к применению лекарственных средств она числится?

— Это очень сложные для меня вопросы, — развела руками девушка. — Знаю, что полтора года тому назад мы с доктором Верой завершили испытания и направили на Землю отчёт, к которому приложили и образцы заживлялки. Знаю, что отзыв был положительным и поступил он месяца три назад. Так что я её мазала ни в чём не сомневаясь. Она ведь, действительно помогает!

— Секунду, милая барышня! — ректор вскинул руки в протестующем жесте. — Вы утверждаете, что направили отчёт на Землю. То есть на нашу планету. Это с Луны, что ли? Или с орбитальной станции?

— Эм! — Оля замолчала и втянула голову в плечи.

— Продолжайте, пожалуйста. Я весь в нетерпении, — "приободрил" её ректор.

— Понимаете, я не знаю, насколько распространена эта информация среди широких масс общественности, но с одной из колонизированных планет кое-что удаётся сюда доставлять.

— Понимаю. Рецепты, например. Или, если не для первокурсниц, описания технологий изготовления лекарственных препаратов. Информацию, а не материальные объекты. Не мази, не таблетки, а только сведения о них, — пожилой профессор окончательно пришпилил студентку к стулу гневным взглядом.

— Выгоните? — взглянула девушка исподлобья.

— Не за что, — пожал плечами ректор. — Но прекратить эту вашу самодеятельность требую категорически.

— Я так не могу, — отрезала Оля. — У меня пациенты, которых я уже обнадёжила. Если на то пошло — брошу учёбу, уволюсь из больницы, но буду ночами прокрадываться в палаты и мазать страждущих заживлялкой, пока они не поправятся.

Откинувшись на спинку кресла, ректор с интересом взирал на столь внезапно взбрыкнувшую студентку.

— Вы настолько суровы? Случайно не из Челябинска? — только и нашёл он, что спросить.

— С Мачехи, — ответила девушка. — С планеты за седьмым порталом. Его ещё гондурасским называют. И, не в обиду будь сказано, с вас подписка о неразглашении этого факта. Я не нарочно, но так уж разговор повернулся, что я это разболтала. Мы прилетаем на Землю, когда в этом есть надобность. За образованием в частности, — теперь студентка уже не выглядела взбрыкнувшей. Успокоилась и перестала искрить.

— Подпиской больше, подпиской меньше, — махнул рукой ректор. — Мы вообще-то такие же военнообязанные, как и все медики. Но в вашем случае хотелось бы разобраться подробней. Первокурсница. Подрабатываете в травматологии. Ночные дежурства, как я понимаю. Не тяжело?

— Иначе и раньше не бывало, профессор. А я не самая слабая — тяну. Как пациенты угомонятся — можно и вздремнуть — вполне приемлемые условия.

— Расскажите, всё-таки про эту вашу заживлялку. Из чего она, как приготавливается? Показания к применению и иные подробности?

— В окрестностях нашего посёлка водятся пчёлы. Их три вида, но для заживлялки требуется яд чёрных — он самый забористый. От укуса всё тело сотрясает, а после трёх пациента надо срочно класть под капельницу. Ещё прополис нужен, но от других пчёл, не нашенских. Их разводят севернее в полосе субтропиков. И ещё требуется масло дикой облепихи, которая вызревает на юге средней полосы. Вы только не подумайте, будто мы всё это сами сообразили — нас волки по нюху выводили на те вещества, которыми сами лечатся.

— Волки? — уточнил ректор.

— Ужасные Волки. Это их биологический вид так называется, а на самом деле ничего ужасного нет. Они тоже люди, но не такие, как мы. Их всё время тянет побродить, вот они и уходят. То есть, одни уходят, а другие приходят. Но некоторые остаются, или уходят недалеко. Но дело в их нюхе и инстинктах. Ареал этого вида — ого-го. От саванны до тундры. Но все говорят на одном языке, который мы понимаем. Если встретишь стаю, нетрудно с ней договориться. А есть и такие, что по-русски разговаривают. Один из них — Хук — из лучших нюхачей. Он и разговаривает хорошо. Так вот мы с ним и подбирали пропорции смеси, и способ приготовления заживлялки. Собственно, без его обоняния ничего бы не получилось — нам ведь запахи не настолько доступны, как серым. Но потихоньку уточнили состав и принялись мазать им ссадины, ушибы, раны.

— А язвы? Коросты? Экземы? Иные дисфункции кожных покровов? — потребовал уточнений ректор.

— Для этого не было объектов для исследований. Мы ведь имеем дело с последствиями встреч с клыками, когтями и шипами. Нам ближе травматологическая направленность. А заживлялка даже некротические тела рассасывает.

— Знаете, Нестерова! Лапшу на уши вы вешаете изумительно. Тем не менее, верить вам на слово я не могу. Да-с! Я для этого чересчур долго копчу это небо.

— Тут к вам начальник первого отдела! — Просунулась в кабинет растерянная секретарша.

— Но я не приглашал!

— Это я озаботилась, — улыбнулась Ольга. — Про подписку не забыли? А потом получите копию официального отчёта для ознакомления.

— А ты не слишком спешишь, Сергеич? — спросил Старшой, поглядывая на то, как наследный президент Мачехи по имени Галя проводит осмотр оружия курсантов перед выходом группы на прогулку. — Ей ведь всего пять. А её подопечным — четыре. И заметь — в стволах у всех боевые патроны!

— А что поделать, Слава? Если не закрывать глаза на наши реалии — любого из этих крох запросто может унести средних размеров орёл. Нет уж — пусть отстреливаются. Младшую группу мы ещё как-то под крышей запрём, но этих сорванцов ничем, кроме боевого построения, в подчинении не удержать. Да и у озера их мамочки-гвархи огнём поддержат. А там и возвращаться будет пора. Обед, сиеста, гимнастика, полдник — не забывай про режим. Карапузы наши — народ серьёзный. Ложку к уху не понесут.

— А ведь это первая группа реальных аборигенов, — рассудил старшой, почёсывая затылок правой рукой — гвархи отрастили ему новую взамен отгрызенной. У них есть кое-что в области регенерации тканей. Новая конечность была слабее тренированной и накачанной левой, но постепенно крепла и разрабатывалась.