Пропустили.

Дэн перестал крутить в голове вероятные алгоритмы нахождения заветной цели, а Маша тихонько вздыхала по нему. Худощавый долговязый подросток вытеснил из её сердца мечты о полётах и прочие несущественные мелочи. Ей просто хорошо рядом с ним. Надёжным и уверенным в себе. В четырнадцать лет подобное вполне позволительно для девочки. Она ведь теперь не замухрышка, а вполне сформировавшаяся девица с рельефом. И не беда, что половина её выпуклостей состоит из мышц — есть места, где они вполне уместны.

— Ты ведь биолог, Таня? — подкатила Ксюн к бывшей узнице кроманьонцев, больше года прожившей среди дикарей. — Так что кончай от меня бегать — мир жаждет услышать твою эпопею.

— Эм. Ну я прямо и не знаю, стоит ли всё это обнародовать. Всё-таки есть вещи, которые некоторым девочкам знать рановато.

— А вот этого не надо. Во-первых, мне уже исполнилось четырнадцать. Следовательно, физически я вполне зрелый организм. Во-вторых, я давно имею стабильные отношения с парнем. В-третьих, этнографы давно уже берут в свои экспедиции сексуально раскованных дамочек — специально, чтобы подкладывать их под разных папуасов. И тем самым всесторонне изучать папуасский быт и нравы. Так что кончай выёживаться и начинай с самого начала. Чтобы было проще — тебя перевезли на катере на противоположный берег озера, ты сделала ручкой Гене, повернулась к нему спиной и стала подниматься по пологому склону. Дальше.

— Поднялась. Оттуда открывался прекрасный вид вдоль пологого лога, по склонам которого двигались стада жвачных. Я насчитала четыре вида. Животные шли спокойно и никуда не торопились — их никто не преследовал. Продолжалось это часа три. Да! Весь массив животных смещался к северу. Стало жарко, а тут как раз попалось небольшое озерцо, я решила искупаться. Поплавала и, как только вышла из воды, тут меня и повязали прямо как была голышом.

— А куда подевалась твоя говорилка? — принялась выяснять детали Ксюн.

— Я её на берегу оставила вместе с одеждой. Но мне в тот момент было не до неё — меня в это время… ну, сама понимаешь, что мужчины проделывают с женщинами после того, как некоторое время были лишены их общества. А только одежды своей я больше не видела. Может быть, её в воду столкнули, или выбросили, или присвоил кто-то из пленителей. Я в это время о себе заботилась — расслабилась и получала удовольствие. Их всё-таки трое было, а я одна. Нужно было действовать так, чтобы всё это поскорее закончилось.

— То есть, ты помогала своим насильникам? — уточнила девочка.

— Ну, да. Они, в принципе, не делали мне больно, поэтому всё прошло достаточно быстро и обошлось без травм.

— То есть, ты — горячая штучка?

— Мой парень на Земле не жаловался. Эти тоже остались довольны и забрали меня с собой. Как я потом поняла, охотники из селения в паре сотен километров отсюда, потому что река, к которой меня привели, называлась Со.

— Притормозим немного, — остановила рассказ Ксюн. — Итак, тебя пользовали три мужика, а ты не только не сопротивлялась, а даже помогала им.

— Так и было. Возможно, я выглядела шалавой, но зато не вызывала раздражения. Парни как-то успокоились, кормили меня и оберегали. Я даже не догадывалась, что они меня продадут, едва дотопают до своих жён. И попала я в лапы к Луку. Вот, пожалуй, и всё, — поспешила закруглиться Татьяна.

— А вот и не всё. Слишком уж конспективно у тебя получается. Ты больше года жила среди туземцев! Наверняка видела много примечательного.

— Примечательное было поначалу, а потом дни стали похожими один на другой. Примерно так: Мужчины ушли на охоту или на рыбалку. Мужчины вернулись и принесли много еды. Все сытно поели. Мужчины собрались в мужской хижине и накатили своего галлюциногена. Мужчины стали агрессивными и подрались из-за женщин. Мужчины перелюбили всех своих жён. Мужчины ушли на охоту — и так далее по испокон веков заведённому кругу. Иногда кто-то умирает от укуса ядовитой твари или гибнет на охоте.

— А своей смертью кто-нибудь умирал? — полюбопытствовала Ксюн.

— На моей памяти — нет. Да и старики о таком не рассказывали.

— Старики? В деревне были старики? А сколько им лет?

— Да кто же припомнит? — удивилась Таня. — И вообще, начиная с какого-то возраста и мужчины, и женщины словно прекращают делаться старше.

— А заниматься любовью они тоже прекращают? — потребовала уточнить девочка.

— Нет. Продолжают. Да, по большому счёту, там вообще больше и делать-то нечего, кроме этого самого.

— А галлюциноген? Каково его происхождение? Рецепт? Метод приготовления? Хоть что-нибудь ты знаешь?

— Зачем тебе? — вскинула брови Таня.

— Затем, что принимающие его мужчины не умирают от старости. Или умирают в возрасте, когда позабыли, сколько им лет. Кстати, кроманьонцы умеют считать?

— Умеют. До ста точно умеют, а дальше им без надобности.

— А годы жизни отсчитывают?

— Да.

— Пожалуй, на сегодня достаточно, — Ксюн спрятала говорилку в карман и помчалась к доктору Вере делиться снизошедшим на неё озарением относительно кроманьонского галлюциногена.

Гвархам не терпелось подчеркнуть перед людьми своё техническое превосходство. В области лопат или топоров это как-то не получалось, зато на упряжи для волков они своего добились — сделали магнитные фиксаторы, притягивающие концы постромок к гнёздам в сбруе типа "шлейка". Серым оставалось правильно встать между оглобель и отчётливо рыкнуть, как они тут же оказывались культурно запряжены. Сигнал на распрягание подавался скулежом.

Металлурги, тем временем, начали выпуск порошковых сплавов, пригодных для объёмной печати предметов сложных форм — принтер двоякодышащих к этому моменту исчерпал запасы этих расходных материалов, а тут возобновил работу. И начал с изготовления блока цилиндров авиадвигателя. Более ответственные детали этого мотора получали ковкой с последующей обработкой на станках, которых на вооружении колонистов было довольно много. В результате мотор построили и даже запустили в дело на летающей лодке.

Антигравы же из обихода постепенно вывели — гвархи, попавшие на Мачеху, делать их не умели. А полезность этих немудрёных с виду устройств в хозяйстве ни у кого сомнений не вызывала — слишком уж большие достоинства оказались у челноков, которые они приводили в движение. Поэтому гравицапы решили приберечь до тех пор пока не найдётся дороги к "Жур-клер-тляр" — так люди теперь именовали планету гвархов.

Рейсовые челноки, начавшие регулярные перелёты на Землю, заглядывали на висящий в космосе невидимый корабль как к себе домой. Вроде как, для дозарядки, но на самом деле ради удовлетворения любопытства членов экипажей. А ещё до этого корабля стал ходить грузовой лифт, транспортирующий тонну массы с поверхности в ближнюю окрестность стационарной орбиты — земляне готовили предпосылки для заброски всякой всячины домой.

Бывая на Земле, ребята больше не устраивали набегов на магазины, они передавали заявки, сформированные на Мачехе на основании фирменных каталогов, а потом принимали товар уже перед погрузкой в корабль. Как правило, их челнок доставлял на Мачеху что-нибудь из тяжёлой техники. Относительно тяжёлой, конечно. В пределах десятка тонн. И эти механизмы загружали в разобранном виде. В том числе доставили и автомобили класса "багги". На следующий день после завершения сборки машин и торжественного их опробования землерои съели покрышки — оказывается, время самодельщиков на планете не прошло — колёса выполнили из металла, скопировав с американского лунохода. Второй комплект камер и скатов — из натурального каучука — в этот раз припозднился.

Теперь, когда стало возможно привозить нужные генераторы и насосы в совокупности с необходимыми преобразователями напряжения, в волчьих деревушках выросли ветряки с вертикальными роторами, качающие воду из скважин — колония постепенно проникала в саванну.