– Но почти все знают, что мы нашли в Нижнем Храме предмет, который оказался ротационным печатным прессом. В нем использовались разборные металлические шрифты, и печатные формы сохранились. Мэгги удалось идентифицировать несколько букв, принадлежавших к Письму «С» Казумеля еще до того, как ударила волна. К сожалению, пресс все еще в Нижнем Храме. Будет трудно достать его за оставшееся время. Но если мы его получим, то у нас будет целая страница текста «С». Мне не надо вам объяснять, что это значит.

– Мы делаем все возможное, чтобы добраться до него. Но одновременно надо начинать эвакуировать людей.

– Минутку, Генри. – Голос женский и явно расстроенный. Хатч вопросительно посмотрела на Арта.

– Сэнди Гонзалес, – сказал Арт. – Она провела для нас большую часть работ в Оз.

– В чем дело, Сэнди? – спросил Генри.

– Проводить раскопки в таких условиях слишком опасно. Давай прекратим и вернемся назад.

– Ты не будешь принимать в них участие, Сэнди.

Неправильный ответ, подумала Хатч. Она ожидала, что Генри будет умнее. Видимо, мало спал в последнее время.

– Дело не в том, что я хочу спасти собственную шкуру, Генри, – выпалила Сэнди. – Я хочу сказать, хватит – значит, хватит. Отзови всех, прежде чем кто-нибудь погибнет.

– О’кей. – Голос Генри продолжал говорить спокойно. – Кто-нибудь еще хочет высказаться?

Заговорила другая женщина. Голос знакомый, но Хатч никак не могла вспомнить, чей именно.

– А я не хочу провести остаток жизни, терзаясь вопросом, какого черта построили этот город на Луне и понимая, что разгадка была совсем рядом, а я так ничего и не сделала.

– Линда Томас, – сказал Арт. – Она очень хороша и очень молода. Мне бы ее годы.

Потом, один за другим, стали высказываться остальные. Последним был Фрэнк Карсон. Он говорил из шаттла. Хатч удивилась, услышав, что он за то, чтобы избежать потерь и вернуться. Но команда безнадежно разделилась. А некоторые оспаривали и то и другое. Карл Пикенс хотел остаться, потому что ему не нравилось, когда его заставляют бежать, и в то же время считал, что Храм стал слишком ненадежным, чтобы возвращаться в него.

– Я бы не хотел туда опускаться. И думаю, что мы никому не можем это позволить. Даже если и найдутся сумасшедшие добровольцы.

В ответ раздался недовольный ропот.

Жанет, которая уже проголосовала за то, чтобы остаться, сказала:

– Кажется, слова «безопасность прежде всего» никогда не были нашим лозунгом.

– Ричард? – спросил Генри. – Что ты думаешь?

Интересно, видят ли они сейчас друг друга, подумала Хатч.

– Вопрос не по адресу, – сказал Ричард весьма вежливо и монотонно. – Я поддержу любые твои решения – или твоих людей.

Нет, черт возьми! – думала Хатч. Скажи ему, что надо уходить. Все эти телефонные переговоры не оставляют нам права на ошибку.

А ее они не спросили.

– О’кей, – сказал Генри, – пока будем играть на слух. Джордж, у тебя мало шансов. – Хатч это совсем не понравилось. Практически, никакого решения принято не было, а им сейчас нужен сильный лидер. – Мы пока начнем отправлять отсюда людей. Если в часовне дела пойдут плохо, то прекратим работы, и еще останется уйма времени. – Он тяжело дышал. – Эдди, как дела с нашими находками?

Голос Эдди прозвучал холодно.

– Большую часть мы потеряем. Может быть, лучше сконцентрировать усилия и спасти то, что имеем, чем распыляться…

Что удастся спасти зависело только от числа полетов на двух шаттлах, а они и так летали без перерыва. Поэтому Хатч было не совсем понятно, как еще можно «сконцентрировать усилия». Даже если Генри все-таки что-то и понял, то решил промолчать.

– Мы спасем все. Что сможем, – спокойно ответил он. – Хатч, мы начинаем также перевозить и людей. Сколько человек поместятся, кроме вас?

– Четверо на «Альфе». И трех пассажиров можно разместить на шаттле Храма.

Всего их было шестнадцать, включая Ричарда и Хатч.

– Когда вы летите?

– Примерно через два часа. Как только загрузимся.

– Хорошо. Возьмите с собой Мэгги. И Фила. – Они филологи. Им все равно, где работать – на «Уинкельмане» или в море. – И еще Карла и Жанет. Я подумаю, кого еще.

– Я возражаю, – заявил Пикенс. – Я не говорил, что не буду помогать. Я просто сказал, что это безумие. Но это вовсе не значит, что я хочу увильнуть.

Жанет тоже возражала, и на этом совещание закончилось.

Когда они вернулись в гавань подлодки, Ричард уже ждал их. Он казался встревоженным и отвел Хатч в сторону.

– У нас могут возникнуть проблемы, – сказал он.

– Я все знаю. Эти люди собираются стать самоубийцами. Я-то думала, что вы фанатик.

– Хатч, это не просто погоня за очередной древностью. Генри и его люди вложили столько труда, исследуя это место. А теперь, когда они почти у цели, у них уводят добычу из-под носа. Хотите знать правду?

– Конечно.

– Генри прав. Им надо остаться и забрать печатный станок. Иначе это будет предательством.

Она молчала.

Он мягко улыбнулся.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня. Ты знакома с Дэвидом Эмори?

Она слышала о нем. И даже встречалась один раз на свадьбе. Довольно чопорный африканец с оксфордским акцентом. Специальность Эмори имела какое-то отношение к внеземным религиям. Он написал много книг.

– Да, – ответила она, – я его знаю.

– Он сейчас на Ноке. Не могла бы ты послать ему сообщение?

– Конечно.

– О разрывах в истории. Мне бы хотелось знать, случайны ли они, или же существует определенная закономерность. Может, тут действуют какие-то планетарные или социальные механизмы. Возможно, что-то биологического характера. Или нечто, что активизируется с определенным периодом. – Он прикусил губу, смакуя столь интересную проблему. – Мне надо знать, сталкивался ли он с подобными фактами на Ноке.

– А почему вы сами не хотите спросить? На «Морской точке» есть межзвездная линия связи.

– Тогда об этом узнают другие. А мне пока хочется, чтобы это осталось между нами.

– Ладно. Я свяжусь с ним с «Уинка».

– Спасибо. И попросите его ответить как можно скорее.

Она перешла на шепот.

– А теперь я хочу спросить вас кое о чем.

– Разумеется.

– Мелани Траскот.

– А что такое?

– Что будет с ней, когда все это закончится?

Ему стало неудобно.

– Она получит повышение. – Он отвел взгляд. – Я знаю, что ты чувствуешь, Хатч. Но мы подадим жалобу. На Космике составят отчет, пошлют нам копию, принесут извинения, и на этом дело закончится. – Он пожал плечами. – Разве что, если кто-нибудь погибнет…

Жанет Аллегри было приятно, что Генри не отказался от мысли вернуться в Нижний Храм, но ее раздражала мысль, что она оказалась в числе тех, кого он хотел эвакуировать в первую очередь.

И все же Жанет не жаловалась. Она вернулась в свою комнату, чтобы собрать вещи. Три года назад она привезла немного, но за это время ей удалось собрать небольшую коллекцию древних предметов. Это, конечно, незаконно. Считалось, что все должно поступить в Академию. Но у Академии было уже столько, что можно заполнить целый склад. Все остальные тоже взяли один-два сувенира. Это уже почти стало традицией.

Один из самых любимых сувениров – солнечный медальон. На нем – диск восходящего солнца и надпись: «Живи для света». Он нравился ей, потому что все это звучало так по-человечески. Еще у нее была урна с надписями позднего Мезатического периода, которые никто не мог прочитать. И монетка с изображением куракуанца с одной стороны и веткой растения колин – с другой. Спустя годы эти сувениры станут олицетворением самых дорогих воспоминаний. Будут напоминать ей о двух потерянных мирах – Куракуа и ее юности.

Она аккуратно завернула находки в одежду, вынула из шкафа три сумки и положила их туда.

Простыни пусть остаются. И полотенца тоже.

Она сняла со стен фотографии в рамках. Фотографии брата, Джоэля, семейные снимки в гостиной на Рождество, друзей из команды Храма на пляже, фрагмент Зеты (который нашла Жанет и который стал первым предметом, позволившим Мэгги проникнуть в тайны языков Казумеля). Она провела здесь большую часть своей взрослой жизни. Стала профессионалом. Пережила несколько романтических историй. Ей было больно, что скоро эти места затопит грязь и вода.