– В этом я не сомневаюсь. Где она сейчас?

– Минутку. – Он отвернулся и поговорил с кем-то. – У них на орбите есть станция. – В его глазах появилось подозрение. – Почему ты спрашиваешь?

– Из любопытства. Я буду у вас через несколько часов.

– Хатч, – попросил он, – не впутывайся в это, ладно?

– Я уже впуталась, Ричард.

Легкое, почти невидимое кольцо окружало Куракуа. Его можно было увидеть только, когда солнечный свет падал под определенным углом. Только тогда оно сияло прозрачной красивой радугой. Кольцо состояло в основном из льда и не было естественным. Этот лед доставлен с колец, плавно вращающихся вокруг газового гиганта Беллатрикса-5. Несколько прибывших туда буксиров Космика отбирали в кольцах ледяные астероиды и переводили их на траекторию движения в сторону Куракуа. Это были своеобразные огромные «снежки». У Куракуа они перехватывались другими буксирами, собирались в гурты, а затем помещались на орбиту. Они нужны для того, чтобы обеспечить дополнительные запасы воды для планеты. В час «ноль» Космик должен был растопить ледяные шапки на Куракуа, а также разрезать ледяные «снежки» на конфетти и направить вниз. По проведенным оценкам, дождь должен падать на планету шесть лет. Кроме того, сюда должны завезти земные формы жизни и, если все пойдет хорошо, то здесь возникнет новая биосфера. Через пять десятков лет первые переселенцы с Земли смогут заявить права на новый мир, который будет если не садом, то уж, по крайней мере, местом, где таковой можно будет насадить. Датчики «Уинка» насчитали более тысячи ледяных объектов на орбите. Кроме того, к планете приближалось еще около двух тысяч.

Хатч достаточно часто имела дело с бюрократами и прекрасно понимала, что пятидесятилетний срок это слишком оптимистичная оценка. Лет сто пройдет, прежде чем здесь кто-нибудь появится. Еще она помнила высказывание, приписываемое Кейсуэю: «Это побег от парникового эффекта на Земле к такому же на Куракуа».

«Уинк» вышел на орбиту.

Планета выглядела серой и не внушала особых надежд.

Кто бы поверил, что вторую Землю будет так трудно найти? Что все эти световые годы окажутся такими маленькими? На Пиннэкле слишком большая сила притяжения. Нок уже служил домом для разумной расы, от которой люди тщательно скрывали свое существование.

И еще один пригодный для жизни мир, о котором она слышала, вращался вокруг неустойчивой звезды. И это все.

Поиски продолжались. А пока в их распоряжении было только это холодное, неласковое место.

Станция Космик горела яркой звездой в южной части неба. Это уменьшенная копия IMAC – крупной околоземной космической станции – пара колес, вращающихся в противоположных направлениях, и сеть распорок. Колеса соединены воедино огромной ступицей.

Огни станции едва виднелись в околопланетном сиянии. К ней приближался какой-то небольшой корабль.

Она ввела в компьютер имя Мелани Траскот.

В сносках говорилось, что Траскот являлась членом многих профессиональных организаций. Она все еще сотрудничала в Международном Проекте Восстановления Лесов, Фонде Земли и в Межмировом Содружестве.

Однажды она заступилась за пожилого человека, на которого напала банда хулиганов в Ньюарке. Во время нападения получила ножевое ранение. Отобрала оружие у одного бандита и застрелила его.

Во время Денверского землетрясения 88-го года руководила эвакуацией из опасной зоны.

Да, уж – пай-девочкой ее не назовешь.

Хатч вывела на экран фотографию. Высокая женщина с пронизывающим взглядом. У нее темно-каштановые волосы, высокий лоб и прекрасный цвет лица. Ее все еще можно назвать привлекательной, но в чертах уже чувствуется жесткость. Привычка командовать. И все-таки она, похоже, знает, как можно неплохо провести время. Но самое важное то, что Хатч не заметила в ней ни тени уступчивости.

Она вздохнула и настроилась на канал связи со станцией. На экране появилась эмблема Космика: факел знаний внутри планетного кольца. Потом она увидела полного мужчину с бородой.

– Станция Космик, – произнес он. – Что вы хотите, «Уинкельман»?

Грубиян с большим животом. Рукава яркой зеленой рубашки по локоть закатаны. Он уставился на нее тяжелым взглядом, всем своим видом давая понять, что ему невыносимо скучно.

– Я подумала, вам следует знать, что я здесь. – Она говорила очень спокойно. – Если вокруг есть другие корабли, мне бы хотелось узнать расписание движения.

Он слушал с холодным презрением.

– Я прослежу за этим.

– У меня отмечено, что разрушение начнется в пятницу в десять часов по времени Храма. – Она специально употребила слово «разрушение», произнеся его вполне вежливым тоном. Она знала, что правильным термином было «хирургическое вмешательство», но ей хотелось позлить его. – Подтвердите, пожалуйста.

– Все верно, «Уинкельман». Все остается без изменений. – Он посмотрел в сторону и кивнул. – С вами хочет поговорить директор. Соединяю.

Хатч выдавила самую доброжелательную улыбку.

– Приятно было побеседовать.

Взгляд его стал еще холоднее. Это был человек легкомысленный, весьма далекий даже от редких погружений в глубины философских размышлений.

Вместо него на экране появилась Мелани Траскот. Она выглядела несколько старше, чем на фотографиях. Эта Траскот была далеко не такой собранной и величественной.

– Рада видеть вас, «Уинкельман». – Она мило улыбнулась, но улыбка снисходила откуда-то с огромной высоты. – Вы?..

– Присцилла Хаткинс. Капитан корабля.

– Рада познакомиться с вами, Присцилла. Вы не возражаете, если я запишу наш разговор?

Это делалось на случай судебного процесса.

– Нет, не возражаю.

– Спасибо. Мы вас ждали. Вам нужна помощь при эвакуации людей?

– Спасибо, нет. Их немного, и у нас есть два челнока.

– Очень хорошо. Вы, должно быть, в курсе, что на первой стадии проекта «Надежда» будут растоплены ледяные шапки. – Она пристально смотрела на Хатч. – А большая часть оборудования команды Академии все еще не погружена.

– Возможно. Я там еще не была.

– Да. – В ее голосе появились конфиденциальные нотки. Как будто они обсуждали между собой глупое поведение других. – Я говорила с доктором Якоби. Он знает, что район Храма будет полностью разрушен. – Она помолчала. – Иаката – открытое море, там нет никаких препятствий до самой ледяной шапки. Вся береговая линия изменится. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Понимаю. – Хатч хотела дать понять этой женщине, что у нее есть некоторые сомнения. – Но вам необходимо знать, что они там внизу близки к большому открытию. Существует вероятность, что я не смогу забрать их вовремя.