— А что ему от вас надо?

— Он сказал, вас вызывают к старшим жрецам. Думаю, это формальности.

Старший из двух офицеров вполголоса выругался и повернулся к статуе, где оставил оружие. Но оружия там уже не было.

Он не успел даже сообразить, что это могло значить. Квендульф быстрее кошки выхватил из разросшихся розовых кустов перепрятанную рапиру и всадил прямо в спину.

Офицер захрипел и рухнул прямо на подножье. Он был ещё жив, но опасности не представлял. Квендульф вырвал рапиру из его тела и бросился на второго.

Рапира была что надо. Великолепная заточка и балансировка. Хватило двух ударов, чтобы зарубить негодяя.

Хмыкнув при виде окровавленного клинка, он повернул голову и увидел старшую жрицу. Она стояла с полуоткрытым ртом, не выпуская ту самую свечу.

— Как вы… выдержали? — только и смогла спросить она.

— Я — воин, — процедил Квендульф, — Я всегда готов терпеть пытки и тяготы — если это приближает победу.

И одним точным ударом снёс ей голову.

Боль, что запеклась на руке, только придавала ему сил и подсказывала верное направление. Он пересёк дворик, зашёл в здание с другой стороны и начал подкрадываться по коридору, прислушиваясь к каждому шороху.

Шорохи и вздохи. За одной занавеской, за другой, за третьей… За четвёртой шорохов столько же, а вздохов вдвое больше.

Ага, вот и оно.

Квендульф нырнул в комнату, словно в воду. Кровать, как и следовало ожидать, была прямо напротив входа.

От открывшейся красоты у него даже закружилась голова. Стены покрыты росписями, так что комната кажется теснее, а кровать занимает её наполовину. На ней — тот самый, старший, а с ним две изысканные девицы, гибкие, как тростник и смуглые, как заваренный чай.

— Кто это? — спросил одуревший офицер.

— Смерть, — ответил Квендульф и пронзил его рапирой насквозь Так, что она пригвоздила бедолагу в кровати.

Девушки кричали, зажав руками лицо. Но это ничего не значило. Квендульф уже бежал обратно в садик, сбросив на бегу набедренную повязку.

Оказавшись среди роз, он почувствовал себя первым человеком в райском саду. Но в райском саду были трупы. Когда он шёл к телам, нога задела липкую отрубленную голову старшей жрицы.

Надо одеваться и бежать. Если он не поторопится, то в райский сад нагрянет стража, и ждут его тогда адские муки.

Тела были на месте, но он быстро убедился, что снять с них одежду будет непросто.

Оба офицера оказались на удивление короткими, ниже Квендульфа. Где они таких ничтожеств набирают… И одежда обоих была порезана и пропитана кровью.

Сам виноват. Когда рубил, не подумал, что потом в это придётся переодеваться.

Надо одеться и искать Арад-Нинкилима. Юный жрец спас северянина от рабства. Теперь он, Квендульф, поможет ему добиться власти. Арад-Нинкилим — не такой, как пастырь Регинмод, он умён. Он знает, что делать, когда в руки попала власть — и как её в этих руках удержать. Конечно, здесь, в Священных Городах немало магов, мудрецов и ловких политиков. Но дома, на севере, их очень не хватает.

Наконец, он оделся. Конечно, одежда липла к телу и пахла смертью, но это было лучше, чем рабская нагота.

В качестве финала он собирался разбить о дорожку рабскую табличку, но вместо этого спрятал её в сумку. Не стоит оставлять её на месте бойне, лучше разбить где-то за городом и бросить в реку. Мало ли, кто будет расследовать это дело, и как далеко и долго он собирается его разыскивать. Нельзя давать ему в руки такую улику, пусть и разбитую.

Он осторожно прокрался к выходу и выглянул на улицу. Прохожие в полосатых халатах проходили мимо, как ни в чём не бывало. Но Квендульф знал, что это ненадолго. Скоро девицы поднимут тревогу.

Квендульф побежал вниз по улице, делая вид, что его вызвали и он опаздывает. Но прохожие его замечали. Он чувствовал это спиной. Такой человек, как он, уже своим появлением на улице священного города нарушал по незнанию какие-то ритуалы. Не просто так раньше, ещё в первом городе, их продавали на причале, а не внутри городских стен…

Погруженный в такие мысли, он повернул за угол и наткнулся на конный патруль.

Их было человек пять, и они были похожи на куман из отряда полузабытого Ингилева. Когда-то давным-давно этот наивный полукуман требовал чистоты и справедливости. А теперь его, должно быть, накормили грязью, по полной справедливости. Если у меня первая, рабская категория, то у него и подавно.

Ладно, хватит воспоминаний. Надо придумать, как сделать так, чтобы меня не убили.

Квендульф стоял согнутый, схватившись рукой за прореху в куртке, откуда лилась кровь.

— Он напал на меня, — как мог, прохрипел он на новодраконском, — Он — там!

— Что за он? — спросил командир патруля.

— Не могу… — Квендульф картинно прислонился к спине и сполз вниз. Остатки не до конца свернувшейся крови оставили небольшой след, — пить… воды…

Командир рявкнул на незнакомом языке, похожем на куманский. Один из всадников соскочил

Вода, надо сказать, была вкусная. Но в городском колодце родного города она всё равно вкуснее.

Теперь влажные, губы Квендульфа разъехались в горькой улыбке.

— Он в храме любви. Он убивает… всех!

Командир повернулся и отдал приказ на своём языке. Стоявший рядом что-то возрази. Командир повторил ещё раз, с добавлением пары слов, явно ругательных. Всадник спрятал глаза и начали спешиваться.

Получается, он приказывал им стеречь его на земле. Правильно поступает. Нехорошо, если лошади зря устают. Сам Квендульф был готов заботится о своей лошади не хуже бывалого куман — если бы она у него была.

Остальные всадники скрылись за поворотом. С ними пока всё идёт, как задумывалось. Он обещал им побоище и они найдут там побоище.

А вот с двумя, которые остались с ним, — проблема. Они продолжали стоять, не сводя с него глаз.

Конечно, у них приказ. Квендульф прекрасно знал, что без приказа такой охранник сразу же начинает глазеть по сторонам. Это плохо.

Конечно, они не знают, насколько он здоров и боеспособен. Это преимущество. Но пока они на него смотрят, это преимущество мало чего стоит. Вот если бы они отвернулись и он мог напасть на них со спины.

А тем временем их командир уже входит во внутренний дворик и видит там тела. Сейчас он начнёт расспросы…

И тут он услышал взрыв. Где-то позади, почти за затылком. Тёплая волна ударила по лицу и тот, что давал ему попить, закашлялся.

А второй, прикрытый стеной дома, перевёл взгляд на крыши, высматривая, что случилось.

Героическим усилием воли Квендульф подавил желание посмотреть на взрыв. У него было несколько мгновений — и он ими воспользовался. Вскочил на ноги, прямо в прыжке выхватил рапиру и одним ударом поразил соглядатая.

Патрульные обычно не носят ни доспех, ни панциря. Поэтому хватило одного удара. Схватившись за раненый бок, стражник повалился на стену и заревел от боли. Квендульф, даже не оглядываясь в его сторону, взлетал в седло и сдавил ногами бока лошади. Второй стражник попытался его перехватить, но сразу понял, что ничего не выйдет — и отскочил в сторону, спасаясь от копыт боевого коня.

Да, своей лошади у Квендульфа не было. Но он катался на чужих и кое-что в этом смыслил.

Он летел галопом по улице, распугивая прохожих. К сожалению, от переодевания он не стал лучше ориентироваться в городе. Но теперь он был на коне — попробуй, заставь меня спешиться.

Единственным ориентиром была башня со шпилем, что за куполом библиотеки. Она была белая, словно из сахара — и сейчас рассыпалась, изрыгая столбы чёрного дыма.

Конечно, этот ориентир не годится, чтобы сбежать из города. Но другого всё равно нет и Квендульф поскакал в ту сторону. От храмов обычно ведут прямые дороги.

Цитадель священного города только казалась огромной. Квендульф не успел даже оглядеться как следут — а лошадь уже вынесла его к подножью падающей башни, где стоял ещё один храм, похожий ступенчатую пирамиду.

Та самая башня поднималась прямо из него. Изрыгающие чёрный дым трещины уже пронзили её от шпиля до фундамента.