— Ты что наделал-то, а, аналитик? Что ты натворил?
— А что? — осторожно поинтересовался я. Запираться я не собирался, но вот узнать, что стало известно старым волкодавам, было не просто нужно, это было просто необходимо. Я бы сказал — критически важно!
— Когда ты нашёл «коридор»?
— Это вы так ту подземную кишку называете? Я её «тир» обозвал…
— Не крути! Когда?
— Да на второй, что ли, день после твоего отъезда, Петрович.
— Для тебя, гад ты ползучий, — «гражданин полковник»!
— А вот хренушки вам! Я не арестованный, не поражённый в правах, товарищ полковник! И вы мне не запрещали искать! Предупреждали — согласен. Говорили, что тут уже рылись всякие ищейки с опричных времён, — да, говорили! Но искать и исследовать тайну — не запрещали! Так или не так всё было, а, товарищ полковник?
— Так… аналитик хренов. Ну, и что же ты там нашёл?
Я прижал руки к груди.
— Товарищ полковник Петрович! Вот ей-бо… всё расскажу, как на духу… Но сначала ты мне ответь — что ВЫ там с Костей искали?
Полковник долго сверлил меня светлыми глазами из-под мохнатых бровей, а потом процедил фразу, которую я, в общем-то, и ожидал услышать.
— Костя искал там путь, по которому ушёл его отец…
— Нашли?
— Записку твою нашли! — не сдержавшись, грохнул кулаком по столу Петрович. — «Всем, кто найдёт эту записку! Особенно — Петровичу и Косте! Не приближайтесь к светящемуся шару, это очень опасно!» А то мы про это не знали, ать-два, понимаешь! Гений сопливый… Да ты знаешь, сколько мётл мы загубили, в эти шары тыкая? Сколько… да ладно, что я тут перед тобой распинаться буду… Ещё шкатулки с золотом и камнями нашли. Флягу нашли… допили мы её… от общего обалдения организмов. Короб с опилками нашли и мешок с песком. На какие шиши ты столько золота наторговал, а? И у кого?
— Ты не поверишь, Петрович, на простой речной песочек… А у кого, я и сам не знаю.
— А-а-а… а мы уж подумали — на опилки. Давай, Афанасий, рассказывай! Хватит вилять копчиком, пора всё объяснить.
— Слушай, Петрович, а может, нам к разговору и Костю подключить, а? Чтобы я язык не стёр, объясняя вам всё по нескольку раз.
У полковника просто отвалилась челюсть.
— Ты рот-то закрой, начальник. Позвони Косте, что мы сейчас будем. Чтобы он нас не шлёпнул случайно из Стечкина с перепугу.
Петрович только сверкнул на меня глазами, но ничего не сказал. Достал я его, это очевидно. Но он пока держался. Видимо, интересно ему стало. Полковник вышел в коридор и что-то там забормотал в телефон. Потом вернулся.
— Ну?
— Не «ну», а «нно-о!», Петрович! Отойди к стене, ать-два…
Я вылез из-за стола, встал у стеночки и приложил палец к браслету. В центре комнаты плавно разгорелся растущий шар. Лицо Петровича стало белым. Возможно, в этом был виноват сильный свет от моей коробчонки для лягушонки.
— Такси свободен! Прошу садиться! — я подхватил дипломат, взял Петровича под локоток, и повлёк его к шару, как бандит школьницу в шикарный «Мерседес».
Петрович всё ещё ошалело мотал головой, то и дело недоверчиво глядя на часы и на окружающий нас привычный пейзаж секретного объекта. А Костя встретил нас абсолютно спокойно. Вот что значит настоящая выдержка!
— А я уж и самоварчик поставил, пошли, пошли к столу… Здорово, Афанасий! Как твои ноги?
— Я знаю, где искать твоего отца, Костя! И мы будем искать, и мы его обязательно найдём!
Костя ничего не ответил. Только провёл рукой по клеёнке, потом улыбнулся и пододвинул мне кружку с чаем.
— Расскажи нам всё, Афанасий… — мягко сказал он. — Наверное, уж пришла пора, как ты думаешь?
Я вздохнул, пристроил дипломат на стол, и начал свой рассказ. Говорил я долго. Сначала мужики слушали меня молча. Только Костя, узнав о героическом поведении кота при проведении научных исследований, подозвал Кошака, взял его на колени и начал гладить по рыжей башке. Кошак своим урчанием стал мне аккомпанировать в повествовании саги. Ага, как гусляр песням Садко. Или — отчёту о загранкомандировке купца Афанасия Никитина.
Потом пошли вопросы. На часть я честно ответил, часть затронул, кое о чём умолчал. Светить Базу и старшего помощника Лома мне пока не хотелось. Это не только моя тайна. Давайте подождём пока. Посмотрим, как будут развиваться события.
Наконец, мы замолчали. Я отдыхал и потягивал чаёк, мужики усиленно обдумывали услышанное.
— Вот мы и влипли, Костя… Разворошил этот подлец… этот малец осиное гнездо. Теперь Слизень глистом завьётся, а сюда влезет. Кончилась наша тишь, гладь да благодать…
— А как он об этом вообще узнал, Петрович? — я отхлебнул глоток чая и уставился на командира невинными глазами.
— Чему только тебя учили, Афанасий? Какой из тебя чекист? А, Костя? Потеряли мы молодёжь, потеряли!
— Ну, не всё так трагично. Да и молодёжь у нас есть достойная, Серёжа. С другой стороны — да… Наломал ты дров, Афанасий!
— А ведь я вас просил всё рассказать… Чтобы не напортачить, не наделать ошибок! — окрысился я.
— Тоже верно… — вздохнул Костя, — твоя правда, я помню… Только ты не учитываешь, что тогда мы тебя абсолютно не знали. Да и теперь точно не знаем, чего от тебя ожидать… Одно только твоё явление сюда с полковником верхом на пушечном ядре чего стоит… Но я тебе так скажу. Сейчас ты, Афанасий, видать больше нас всех об этом феномене знаешь, раз на таком вот шаре разъезжаешь. Понимаешь, Афанасий, за долгие годы я смог кое-что восстановить по косвенным данным. Но я искал отца, хотел выяснить его судьбу. И тех ребят, которые с ним вместе сгинули. А генерал-майор Петров… ну — Слизень, он ведь другое ищет. Выгоду он ищет, золото, вот, например. Или ещё чего…
— Да, кстати, капитан! Ты что с ценностями-то делать собираешься? Там, между прочим, ещё один ящичек монет приехал. — Тут же влез в разговор Петрович. — Сдавать валюту надо! Сам сдашь, или отбирать придётся?
— Сам сдам… — вздохнул я, — э-эхх, не бывать мне графом Монте-Кристо… Кому сдавать прикажете?
— Да вот Косте и сдай. Он у нас зампред Совета ветеранов. Найдёт, куда потратить.
Я двинул дипломат к Косте.
— То, что в подвале, вы видели. Золото и камни. Я их не считал, не взвешивал. Как получил — так они там и стоят. Здесь чуть меньше трёх лимонов. Чуточку я уже того… расшвырял. Возвратить?
— Не надо. Считай, это тебе премия будет. За храбрость. Или дурость. Как получил денежки-то?
— Да притащил в город одну монету и пару маленьких камешков. Чтобы оценить, прикинуть. Монету друг взял, он ювелир. А камешки — гражданин Манукян, проживающий…
— А вот это ты зря сделал, Афанасий. Это след, да… Это, вообще-то, статья выходит. Прищучить тебя можно, надавить, сломать.
— Не-а… не было продажи драгоценностей. Обмен был. А про остальное — а то я, можно подумать, уже не наследил… Да, вы мне так и не сказали. Как этот Слизень на объект вышел?
— А подумать, Афанасий? Мозгой пошевелить? — тут же влез в разговор Петрович. — Голова у тебя для чего? Фуражку носить, так ты уже в отставке, не при делах, вроде.
Я наморщил лоб.
— Э-э, бериевские архивы, а, Константин?
Костя отрицательно помотал головой.
— Не архивы — я. Он примерно знает, что меня интересует. В своё время, когда я начинал поиски, это большим секретом не было. Теперь — да. Он присматривает за мной, за людьми, которые меня окружают. За местом моей работы… Думает, что это ему поможет раскрыть тайну и нахватать полную охапку плюшек. Или набить карман деньгами.
— А тут появился бывший капитан Никитин, — понимающе кивнул я головой, — и рядом с тобой, и на том же месте. Да ещё затеял эту всенародную стройку! Неужели — спутник-шпион?
— Точно, Афоня, точно! Именно спутник. Должность и полномочия ему позволяют, он и дал команду отслеживать несколько точек на полигоне и вокруг него. Чтобы свой интерес к конкретному объекту не проявить. Так он и узнал о проводимых тобой работах, а потом разузнал и про тебя. И примчался тебя вербовать. Или колоть. Да хорошо тут Петрович его обломал. Но угроза осталась. Он будет за нами следить и всячески шпионить. В том числе и за любыми нашими переговорами, связью, почтой в интернете. Возможности у него есть. А вот нам надо что-нибудь придумать, чтобы и его обмануть, и себя обезопасить, и чтобы у нас связь была. Что-то простое и надёжное. Нужна площадка для обмена сообщениями — простая, привычная и общедоступная. Такая, где крутится много народу. Желательно — сотни, если не тысячи…
