Через полчаса я рассказывал новость разбуженному старику.

— Ах, боже мой, боже мой! Сейчас, милорд… Я быстро. — Адельгейзе пошёл к двери, но потом задержался и посмотрел на меня. — А может, милорд, слетать за полковником? Его опыт, знание жизни и выдержка будут явно не лишними.

Я вздохнул.

— Слетаю… Это не долго. А вы собирайтесь пока… — и я вышел на террасу, чтобы вызвать Шарика.

На Земле был ранний вечер. Ещё бы одну ночь я бы не пережил. Деда я нашёл в коттедже для начальства, окружённого что-то активно обсуждающими стариками. Он заметил меня и, прекратив галдёж, вышел на уже заметный мороз.

— Собирайся, дед. Костя что-то нашёл…

Дед разом помрачнел, молча кивнул мне, и скрылся за дверью коттеджа. Я, не дожидаясь его на холоде, полез в подземелья своего склада. Совсем я тут появляться перестал. Хорошо, что ещё ключи не отобрали.

Через несколько минут залязгали металлические ступени лестницы. Дед, отдуваясь с морозца, уселся на прозрачный диван Шарика.

— Поехали, внука… Кого ждёшь?

Поехали. Появившись в подвале башни, мы взяли архимага и скакнули в замок. В чёрном колодце внутреннего двора светилась приоткрытая дверь. Сотник ждал нас.

— Где они, Прадо?

Сотник поудобнее поставил фонарь и развернул карту.

— Вот… Почти у самого аббатства. Только с другой стороны. Вы не там искали, милорд…

Я посмотрел на фотографию аббатства, сделанную «Скафом». Карандаш сотника упирался в точку, лежащую километрах в семи южнее водопада. Да, а мы искали буквально в противоположном месте…

— «Скаф», выведешь нас на место? Ночь ведь, боюсь заблукать.

— Выведу, садитесь в шар. — «Скаф» был немногословен. Видимо, напряжённая атмосфера этой ночи сказалась и на нём.

Мгновенный прыжок, а затем — несколько минут кругового полёта над тёмным лесом. Ну, да. Даже остриё карандаша сотника закрывало порядочный кусок местности. Наконец, я заметил несколько факелов внизу. Мы приземлились…

Перед нами лежала заброшенная лесная дорога. Метрах в сорока стояли два всадника с мечущимся в руках пламенем смолистых факелов. Они, видимо, обозначали начальную точку поиска. Я повернулся назад. Ну, правильно. Вон ещё кавалеристы стоят. Собственно факелы, демоны-факелы, столпились метрах в десяти-двенадцати от нас, заливая светом неглубокий раскоп. Около него, ссутулившись и не отрывая от потревоженной земли глаз, сидел Константин. Сзади, немного в тени, стоял Егор. Все молчали, только ветер играл пламенем факелов, негромко хлопая им, и то и дело причудливо изменяя броски пламени.

— Пойдём, — вполголоса сказал я своей команде. Шуметь не хотелось. Хотелось найти их живыми… мало ли чего мне хотелось. Но вместо моих тайных желаний было лишь это — ночной лес и вскрытая неглубокая могила. Точнее — не могила… Просто когда-то упавшего на обочину лесной дороги человека затянула и скрыла земля…

Костя поднял на нас глаза. Они были чёрными… Перед ним лежал не до конца расчищенный скелет, а из-под правого локтя скелета виднелось потемневшее и потерявшее лак дерево приклада автомата Калашникова…

— Говори, Костя, — мягко сказал дед.

— А что тут говорить, — чужим голосом, медленно произнёс генерал-лейтенант Октябрьский. — Всё видно и так, всё перед вами, Тимофей Иванович. Вот он, лежит…

— Кто лежит, Костя? Ты, сынок, соберись немного, — голосом потвёрже, с командирскими нотками, продолжил дед. — Я вижу лишь неизвестный скелет с автоматом и всё… А ты его знаешь? Уже установил?

— Нет… Не смог… — неподвижными губами выговорил Константин.

— Ты не смог, дай я теперь попробую. Егор, ты с трупами когда-нибудь работал? А то мой внук делать их научился, а вот описать мертвеца не умеет.

Егор кивнул.

— Иди, помогать будешь. Архимаг, вы меня проконсультируете, если что?

Адельгейзе заинтересованно подошёл поближе.

— Ну-ка, внук… Это уже по твоей бывшей профессии… А ну-ка, раскрой мне толком этот скелет.

Я вынул нож и попросил ближайшего кавалериста принести мне щётку, которой он чистит коня. Лошадник принёс две — вторая для чистки копыт. Её я и выбрал. Она лучше подходила к задаче. Склонившись над раскопом, я привычно начал свою работу археолога. Через каких-нибудь полчаса я закончил.

— Что скажешь, внук? — спросил меня дед. — Ничего необычного не замечаешь?

— Замечаю… Рост не тот. При жизни этот парень был ростом сантиметров сто шестьдесят с чем-то. Сто шестьдесят семь максимум. Не похож он на землянина.

— А автомат? — Костя настолько приободрился, что задал лежащий на поверхности вопрос.

— А зубы? — я улыбнулся.

— Что зубы? — опешил Костя.

— Теперь я должен тебя спросить, а что автомат? Посмотри на его зубы, Костя! Ни одной пломбы, ни одной коронки. А выбитые есть. Это не землянин, Костя! Дед, слышишь? Малый рост, широкая кость, длинноватые руки. Про зубы слышал. Это местный хлопец, дед. И ещё… вот его ремень и остатки обуви. Ну, ремень, может, и не показатель. Хотя, я сомневаюсь, что наши свои офицерские ремни так быстро сносили. А вот обувь — это показатель! В таких опорках землянин не стал бы ходить. Владельцы замка и поместья «Союз» уж на сапоги бы разорились. У меня всё.

Теперь все заинтересовано глядели на меня. Потом и Костя, и дед одновременно взглянули на архимага Адельгейзе.

— Архимаг…

— Адельгейзе…

— Давай ты, Костя.

— Архимаг… у меня есть фотография отца и его друзей. Фотография это такое изобра…

— Я знаю, что такое «фотография», генерал. Извините, что прервал вас!

— Хм-м, тогда то, чего вы не знаете. На Земле был один учёный, профессор Герасимов. Он известен тем, что по черепам мог воссоздавать портреты давно живших людей. Исторических личностей, царей и завоевателей, и простых людей, так сказать от сохи… У вас свои методы, архимаг. Но вы не попробуете ли…

Адельгейзе безнадёжно покачал головой.

— Вы знаете, вас, землян, вскоре начнут подозревать в приверженности к некромантии, генерал. Совсем недавно я уже проводил допрос мёртвого магистра. А теперь и вы предлагаете… Впрочем, вы предлагаете несколько иное… Вам достаточно будет увидеть его лицо, генерал?

Костя сжал челюсти и кивнул. За его спиной беззвучно переступил Егор.

— Переверните скелет, милорд. Вот так… — архимаг закрыл глаза и, не касаясь черепа, простёр над ним раскрытые ладони. Некоторое время ничего не происходило. На лбу Адельгейзе выступила испарина. Вдруг один из конников вскрикнул и отступил на шаг назад.

В яме перед Константином лежал скелет с головой, покрытой волосами, тканями и кожей. Да и бородой, вдобавок…

Костя всмотрелся в широкое, с длинной бородой лицо, и резко выдохнул.

— Это не землянин.

Адельгейзе устало вздохнул и опустил руки. Лицо исчезло.

Я подошёл к Косте и дружески взял его за предплечье.

— Что теперь будем делать, товарищ генерал-лейтенант?

Он поднял на меня упрямые глаза.

— Будем искать, Афанасий! Сколько потребуется, столько и будем искать…

Помните, я немного издевался над вами, рассказывая о белоснежном замке над синим морем, набитых золотом и драгоценными камнями подвалах сокровищницы, и пяти заполненных золотоглавыми мальцами детских?

Так вот, я соврал!

Замок не белоснежный. Он серовато-белый. Скорее серый. Из прибрежных скал выращен, чего уж там, лучше колер не получился. Но трёхэтажный, украшенный каменной резьбой и большими коваными флюгерами, моими штандартами с синим котом, просторный и тёплый! И заполненный дорогой и роскошной мебелью, барски подмигивающей золотыми шляпками обойных гвоздей, и дорогой же бытовой техникой. Буржуйски подмигивающей красными огоньками светодиодов «Stand by».

На обширной каменной террасе, ограждённой изящной балюстрадой, стоят шезлонги из телячьей шкуры, мраморные столики с оплетёнными серебром бутылками и пепельницами из дорогого поделочного камня… Это мои угодья, моё любимое место. Отсюда так удобно любоваться морем. Но если бутылки ещё иногда и используются по назначению, то пепельницы, к сожалению, нет… Пришлось бросить курить. Но об этом немного позже.