Юноша засмеялся.
— Вот кто меня ещё встречает на новом берегу!
— Тяв! — сказала собачка.
— Спасибо тебе большое, Мэрбл! Это было так чудесно и необычно…! И мне действительно стало легче.
— Не за что, братик! Я же тебя очень люблю.
— И я тебя.
И они снова начали обсуждать свою «неученность», рассказывая друг другу, что ещё не умеют делать, смеясь сами над собой, будто бы соревнуясь в историях о деградации. А Люсинда лежала между ними, расплывшись от удовольствия — когда тебя буду ещё гладить в четыре руки?
Глава 25. Адриан
Пока Мэрбл и Адриан «путешествовали», Гарольд был в суде. Заседание давно окончилось, а они сидели в кабинете судьи вместе с Августином и Ингваром.
— Человек, который знал, что мать травила его отца, и промолчал об этом; человек, который незаконно лишил свободы другого человека и держал его в рабских условиях с раннего детства; человек, который подверг другого человека бесчеловечным пыткам, издевательствам, унижениям и насилию, и этот «другой человек» — его родной сын… Что такой преступник должен получить? Я думаю, достоин только под контролем отправиться в ад. Смертная казнь, — высказался прокурор.
В душе у Гарольда похолодело, он застыл, не в силах пошевельнуться. Нет-нет, только не это… Он совсем ни этого хотел! Он хотел упечь обидчика внука в тюрьму! Нет… Нет!
Когда спросил судья, что он скажет, Его Сиятельство даже невольно вздрогнул, словно вернувшись в реальность.
— Мне очень жаль, что так получилось, — медленно проговорил отец преступника. — Обвиняемый — мой родной сын, и никто не знал, что этим всё закончится. Но Адриан будет в шоке от такого поворота. Я боюсь за него. и… Нет… может быть, пожизненное…? Хотя…хотя кто я, чтобы…?
Ингвар и Августин задумались. Оба они прониклись большой симпатией к несчастному юноше. Даже, может быть, полюбили, как сына, как племянника, как друга. Оба они сами являлись отцами, и их сердца содрогались от ужаса и жалости, когда видели фотографии шрамов, а когда видели виновника и мучителя, их руки будто б сами собой сжимались в кулаки. Оба были не прочь самолично «пристукнуть» злодея за содеянное. Но Адриан… Вряд ли бедняга хотел бы, чтобы казнили его отца. Юноша будет чувствовать себя виноватым, ведь невольно стал причиной суда.
Ингвар, признался, что у него руки чешутся, чтобы преступника за такое самолично пристрелить! Только жалость к сэру Адриану и останавливает, а то бы давным-давно отлупил бы так, что мало не показалось бы!
Августин поддержал коллегу и заметил, что Джеральда даже адвокаты не хотели защищать! Судья предложил заменить смертную казнь пожизненным заключением. Оставалось надеяться, все проголосуют «за» и не будут требовать отправить мерзавца на эшафот… Это может убить Его Светлость Адриана.
Прокурор нехотя согласился. Гарольд поблагодарил мужчин, что позаботились о его внуке и сообщил, что пойдёт домой. Пора и честь знать.
— До свидания, Ваша Светлость!
Он пожал им руки и вышел.
Когда дверь за ним закрылась, Ингвар назвал Джеральда мерзавцем. Августин согласился полностью и сказал, что такой преступник достоин казни. Прокурор, конечно же, согласился, и вздохнул, сказав, что только ради бедного Адриана заменяют приговор на пожизненное заключение. У них обоих дети были не старше внука сэра Гарольда, и отцы не представляли, кем надо быть, чтобы сотворить такое с родным сыном! Оба были уверены, что Джеральд позорит всё отцовство в мире! Но думали, кара такого злодея всё равно настигнет — Бог, как говорится, всё видит! Этот «подонок» не выживет в тюрьме! Его кто-нибудь да убьёт. Отец Адриана, несомненно, мог издеваться только над тем, кого считали слабым рабом, а с бывалыми заключёнными не сравнится — они ему покажут! Не выживет Джеральд в тюрьме — погибнет! Вот и будет ему смертная казнь! В таком ключе обсуждали эту животрепещущую тему прокурор и судья.
— Получит, что заслужил. Эти два рецидивиста сказали, что тот приказал пытать, домогаться бедняжку, а на третий день, избив до беспамятства, выкинуть из дома. То есть как так выкинуть? Значит, подонок подозревал, что его сын скончается от мучений или болевого шока.
Служители закона, и вовсе сделали, вывод, что подсудимый, сделал Берти и Ларри приказ убить своего сына, но таким образом всё завуалировал!
Да, несомненно, Джеральд умрёт.
Мужчины переглянулись и кивнули друг другу. Была ли надежда спастись для преступника?
На другой день был выдвинут приговор. Пожизненное заключение. Услышав, что ему грозит, несчастный потерял сознание. Гарольд взглянул на сына, и каждый в зале заседаний мог бы поклясться, что в глазах Его Светлости на миг блеснули слезы…
Его Светлость сидел в кабинете и читал. Он был очень доволен, что Джеральд получит по заслугам. Всё осталось позади, этот кошмар закончился. Мужчина мечтал, как повезёт внука в Европу, покажет ему самые красивые места, самые красивые города и, конечно, тот дом, в котором жил после своей «смерти», как вдруг в двери постучали.
— Да-да, войдите!
Это оказался Адриан.
— Радость моя! — обрадовался дед.
Юноша был взволнован, постояв чуть на пороге, он бросился к Гарольду и упал на колени рядом с его креслом.
— Милый дедушка, — взмолился молодой человек, — пожалуйста, спаси его! Ты же можешь…
Тот сразу понял, о чём он, и глубоко вздохнул. Дед посмотрел на него нежно-нежно, ласково-ласково. Мог ли Адриан когда-нибудь мечтать об этом, будучи рабом собственного отца?
— Радость моя, ну, что это такое? — и Гарольд поднялся. — Опять падаешь на колени? Ты же настоящий аристократ, сэр… Да ладно это! Ты человек! Зачем ты так себя унижаешь? Вставай!
Его Светлость велел подняться внуку и сесть в кресло, а потом спросил, тоном, «сам подумай», как может спасти Джеральда. Необразованный, к тому же наивный, Адриан предположил, может быть, ещё можно забрать заявление.
— Нельзя, ведь уже озвучен приговор, но твой отец подал прошение о помиловании. Я могу, конечно, поговорить с судьёй, чтобы суд удовлетворил его просьбу, но этого делать не буду. Мне для тебя ничего не жалко. Всё, что пожелаешь! Но только не проси меня об этом. К тому же судья Августин очень возмущён этим делом, и отклонит такую просьбу. Он сказал, что такое поведение ведёт к деградации общества.
Адриан расстроенно покачал головой, отказываясь верить во всё, что происходило. Он в отчаянии спрашивал дедушку, как же так…? Призывал вспомнить, что Джеральд его сын… Молил, сжалиться над ним! Может быть, есть способ хоть как-то облегчить участь его отца? Юноша, кажется, и впрямь, был уверен, что дед всемогущ, так как являлся свободным белым человеком и к тому же аристократом.
Но Гарольд оставался неумолимым, в который раз напомнив внуку, что тот тоже был его сыном, но почему-то Джерри не хотел над ним сжалиться и «хоть как-то облегчить участь своего ребёнка»!
— Но я простил его… Неужели в мире нет способа…?
— А я нет, и никогда не прошу, — прервал юношу дед, чуть заметно грустно улыбнувшись. — Адриаша, радость моя, свет ты мой, всё, что пожелаешь, хоть мир у твоих ног, но этого не проси! До каких пор ты будешь всё всем прощать, ангел мой?
— Но тюрьма — это почти как рабство, а я знаю, что это такое, и никому не пожелаю. Он же не выдержит, он не привык.
Но Гарольд ответил, что так Джеральду и надо. Один Бог знает, что в этот момент царило на сердце юного милорда. По щекам Адриана покатились слезы. С губ сорвался шёпот:
— Но папа же умрёт там… Совсем один… в кругу бандитов…
— А он-то кто сам? Самый натуральный бандит! Среди своих и подохнет, как того и заслуживает: как крыса. И вообще пожизненное заключение — это и так смягчённый приговор. Ему угрожала смертная казнь.
— Что? — испугался Адриан.
— Да, слишком много преступлений твой папаша совершил. В совокупности это дало такой результат. Да и ещё во время следствия всплыло.
— Но неужели отец хотел их совершать?