— Неужели она это хотела?

— Этого, может, и не хочет, а замуж за него, думаю, точно хочет!

Гарольд удивлённо посмотрел на друга и даже не нашёлся что ответить. Ричард кивнул, прикрыв глаза, мол, «да-да!». А потом сказал, все эти самоубийцы эгоисты, только о себе и думают. Им плевать на других! Что бы там ни случилось, каковы бы ни имелись причины у этой глупышки, в любом случае это нехорошо с её стороны. Жалко, конечно, девчонку: не разделённая любовь — это всегда печально, но не бросаться же из-за этого в море, наплевав на родных и друзей! Тем более Адриан не женится, не родственник ей, не состоит во враждующей организации… Из-за чего сводить счёты с жизнью? Только из-за безответных чувств? Глупо это! Значит, Геральдина решила добиться сердца избранника любыми способами!

— И руки! — добавил Гарольд.

— Да, и руки, — согласился друг, — руки и сердца!

— Пойдём чаю попьём. Я уже не могу, если честно…

— Пойдём!

На том они закончили этот разговор. И Его Светлость стал постепенно склоняться к версии друга. Вот только, что будет дальше?

Эйлин была дома у матери, когда к ним пришли из больницы, сообщить, что «какая-то девушка, которая отказывается называть своё имя, но утверждает, что вы её родители, привезена к нам минувшей ночью рыбаками, спасшими её в океане». Услышав это, Джеральд и Констанция тут же побежали к своей девочке. Томас отправил кого-то из слуг к Стюарту. Он оказался не дома, а работал в конторе. Узнав о таком, мужчина бросил все свои дела и поспешил к дочери. Наверное, она убита горем. Эйлин и папа долго разговаривали, утешая и поддерживая друг друга. «Я даже не поняла из их слов, нашли её мёртвую или без сознания!» — плакала девушка. Где-то через три часа вернулся хозяин. Он был бледный как полотно и уставший как выжатый лимон.

— Боже… — прошептал Джерри, — как это ужасно… Хорошо, что сегодня с утра был только допрос вместе с Чарльзом, и не было заседаний… А потом ещё и это. Я бы точно с ума сошёл. И повезло ещё, что я дома оказался, когда они прибежали, и Конни не пришлось идти одной.

— Джерри! — Стюарт бросился к нему и положил руку на плечо. — Как ты? Как она?

— Дядюшка! — воскликнула Эйлин и подбежала к нему.

Мужчина ответил, что Геральдина уже давно очнулась. Хорошо себя чувствует. Уже ходит гулять в больничный парк.

— Слава Богу! — вздохнула девушка.

А мистер Стюарт с беспокойством в голосе спросил почему это случилось, что толкнуло на такое безумство бедную девочку.

Джеральд почти безэмоционально прямо ответил, что из-за безответной любви к Адриану.

— Что?! — воскликнула Эйлин в испуге и даже отпрянула назад. — К Адриану?!

Дядя кивнул и ответил, что она сама так сказала.

— Кто бы мог подумать? — тихо проговорил немного шокированный Стюарт. — А я всегда полагал, что она любит его как брата…

— Вот, оказалось, что нет. Геральдина ходила вчера к нему домой и там призналась ему в любви. Слышали это все те, кто находился в холле. Адриан сказал, что любит её как сестру, утешал, просил прощения, но все было напрасным. Потом мой папаша с ней поговорил, вроде она успокоилась, всё поняла… А потом на-те! Бросилась с утёса!

— Ужас какой… — покачал головой мистер Стюарт.

— Она любит Адриана… — прошептала Эйлин, — и призналась в этом не только ему, но и всем за одно… Как она могла так поступить?

— Я так устал… — прошептал Джеральд, — так устал… Я могу понять Геральдину… Бедняжка! Но зачем? Зачем она это сделала?! Мне и так сейчас нелегко! Дорогие мои, я пойду полежу.

Стюарт спросил с заботой в голосе, всё ли с ним хорошо. И мужчина, поблагодарив, ответил, что да, но просто очень устал. Близкие кивнули ему, и Его Светлость направился к себе.

Отец и дочь остались одни. Неожиданно девушка заплакала. Папа обнял свою девочку:

— Радость моя, что с тобой? Крошка, не плачь! Ты чего?

— Как она могла? Как могла?

— Тише-тише, золотце моё….

— Папочка, пойдём ко мне в комнату….

— Пойдём-пойдём… Как скажешь…

Стюарт не понимал, в чём дело, и такая просьба его удивила. Какое-то странное предчувствие закралось в сердце… О чём хочет сказать дочь? Неужели о том, что не может не называть Джеральда отцом в такой трудный для него период? Они поднялись по лестнице и пришли к Эйлин.

— Я тоже люблю его… — произнесла она, когда они были в её комнате.

— Ты любишь Адриана?

— Да, папочка, безумно…

Странно, но Стюарт и не догадывался раньше, что такое возможно. Он всегда полагал, что дочка привязана к этому юноше, чисто как родственница. Какое-то время они помолчали, потом отец, глубоко вздохнув, сказал:

— Я не понимаю, чего хочешь ты… Геральдина пришла к нему домой и на весь замок призналась в любви вашему общему избраннику. Да, не очень хорошо с её стороны. Ему-то что? Себе хуже сделала. Тебя это так задело… Ты тоже его любишь… Но почему тебя настолько сильно это ранило?

— Геральдина — моя сестра. Да, двоюродная, но всю жизнь мы жили, как родные. Она влюбилась в моего любимого. Как так можно? Я считаю, это предательством: зная о моих к Адриану чувствах, признаваться ему в любви. Я и раньше догадывалась, потому что она поцеловала его как-то раз, но никогда ни мне, ни ему, насколько знаю, ни маме, Геральдина не говорила этого прямо. Я тогда уговорила себя, что она в силу характера просто издевается.

Отец констатировал, что они обе полюбили одного и того же мужчину. И, как он понимает, одновременно. Эйлин, угрюмо глядя вниз, сжав нервно руки, ответила тихо, что да, может быть, они, сами не зная того, одновременно полюбили одного и того же юношу. Но девушка всё-таки не преминула заметить, что первая сказала сестре, что любит Адриана.

Папа грустно засмеялся:

— Забронировала его, что ли, вперёд сестры? Это нехорошо. А кого любит он?

— Я этого не знаю. Наверное, никого.

— Эта неприятная ситуация. Вы любите одного и того же. Может, Геральдина не выдержала молчать?

— Раз я первая озвучила это с ней, Геральдина решила первой озвучить это всем. Она решила заявить на него свои права вперёд меня.

— Которых у неё нет. Кто выписывает права на человеческое сердце? Никто. Даже сам хозяин этого сердца не может им распоряжаться. Так уж получилось, что любить насильно мы не можем никого, даже себя сами заставить не можем. Чего ты хочешь от него?

Эйлин призадумалась. А правда, чего она желала? Каким образом в её глазах Адриан мог бы поступить идеально? После того, как он отверг её чувства в парке у фонтана, влюблённая не хотела больше даже затрагивать эту тему и даже…видеть не хотела любимого. Ей казалось это навязчивым поведением. А Геральдина? Геральдина как раз-таки и решила, по мнению сестры, заставить Адриана полюбить себя, а если не полюбить, то хотя бы обратить на внимание!

Понимая, что нужно ответить отцу на его вопрос, девушка тихо ответила:

— Я его люблю. Я бы хотела… хотела выйти за него замуж.

— Замуж? Но ведь ты так молода! У нас в стране безобразие какое-то: с восемнадцати лет разрешают жениться, а совершеннолетие в двадцать один. Я обязательно это укажу в думе. А Адриан ещё младше!

Девушка попыталась возразить, сказав, что любит его…

— Адриан, конечно, прекрасен, — вздохнул Стюарт. — Когда я искал тебя, искал способ встретиться, то на моём пути встретился Даррен, и по счастливому совпадению оказалось, что он знает тебя. От него я услышал об Адриане. И когда увидел сына нового знакомого впервые, в моей голове невольно появилась мысль: «Какой же красивый!», а ни что-то вроде: «А вот и чадо Даррена!». Я всем сердцем сочувствую этому юноше. Я понимаю несчастного, наверное, едва ли не лучше всех. Я сам хотел вырвать беднягу из когтей мучителей, потому что знаю, что такое рабство. Но… Но ты мне дороже! И мне, признаться честно, не очень приятно, что ты вот так самозабвенно переживаешь из-за своей любви к этому парню. Ты тоже недурна, ты тоже красавица, умная, добрая… Найдутся десятки других молодых людей, которые захотят назвать тебя своей женой. А ты страдаешь из-за того, кто никогда не ответит тебе взаимностью. Я не знаю, кого он любит, и влюблён ли в кого-то вообще. Принцесса моя, пойми, быть с таким, как Адриан, это большая ответственность. Если ты его любишь, то никогда не бросишь. Я был рабом, но со мной всё равно никогда не обращались столь бесчеловечно. Меня никогда не пытали. У Адриана травма, огромная душевная рана. Сможешь ли ты быть с таким? В душе он ещё ребёнок. Ему и так всего восемнадцать, а умственно, — прости! — лет четырнадцать от силы!