— Простите?

— Насколько я понимаю, вы пришли на плановый осмотр.

— Так и есть.

— Вас что-то беспокоит?

— Нет, но… как вы и сказали — это плановый осмотр.

— Как доктор со стажем, я полностью одобряю ваш подход, Альбина Вячеславовна. К беременности нужно готовиться заранее. Можете пройти за ширму.

Но Альбина никак не отреагировала на последнее предложение. На её лице вспыхнул злой румянец, когда она, стараясь держать себя в руках, заметно похолодевшим тоном произнесла:

— Кажется, вы меня с кем-то перепутали. Ни о какой беременности не может быть и речи.

Врач на миг нахмурилась такой категоричности.

— Не спешите отвергать эту идею. Ваше мнение ещё может перемениться.

— Я бесплодна, — ледяным тоном напомнила Демидова. — Чему здесь меняться?

— Кто вам это сказал? — недоумённо взглянула на неё Надежда Ивановна. — Ваши анализы были в порядке с первой нашей встречи.

— В каком смысле? — теперь уже ничего не понимала сама Альбина. — Не вы ли говорили моему покойному мужу, что после аборта я бесплодна? И не вы ли вели меня всё это время, пока мы пытались родить ребёнка?

Доктор застыла и как-то странно взглянула на свою пациентку. А затем слишком мягко произнесла:

— Присядьте, Альбина Вячеславовна. Кажется, нам нужно прояснить некоторые спорные моменты.

— Нет здесь никаких спорных моментов! — отрезала Альбина, тем не менее послушно садясь назад в кресло для посетителей.

- Вы уверены? Я просмотрела вашу карту перед приёмом, так что с точностью могу сказать, о чём говорю.

— И о чём же вы говорите?

— Сперва я хотела бы уточнить несколько моментов. С чего вы взяли, что вам когда-либо делали аборт?

Удивительно, как труды долгих месяцев могут пойти насмарку в течение нескольких минут. Нужно лишь задеть наиболее болезненную точку и тогда…

— Вероятно потому что, будучи беременной, я однажды проснулась без ребёнка под сердцем? — Альбина не удержалась. Ирония, бывшая столь долго её спутницей, прорвалась наружу в колком вопросе.

Надежда Ивановна нахмурилась, пролистала медицинскую карту, лежавшую перед ней, и остановилась на какой-то записи, внимательно её изучая.

— Вам никогда не делали аборт, Альбина, — тихо и с расстановкой произнесла врач. — У вас случился выкидыш, спровоцированный сильным эмоциональным стрессом. В ту ночь вас доставили без сознания, истекающую кровью. Было слишком поздно, вы уже потеряли ребёнка. Но этот ужасный случай не повлёк за собой никаких необратимых последствий.

В голове, словно по команде, всплыл разговор, который Альбина пыталась забыть изо всех сил. И внезапно стало очень трудно дышать.

— …А по поводу всего прочего — можешь не беспокоиться. Я уже обо всём позаботился.

— Ты убил его?

— Ты убила его. Так что даже и винить больше некого. Очень удобно, правда?

Происходящее казалось невозможным. И в этой странной реальности Альбина себя чувствовала так, словно внезапно оказалась под завалами дома. Заледеневшие пальцы начали неприятно неметь, в то время как слова доходили до сознания, словно сквозь слой ваты.

— Я не понимаю… А как же тогда…

— С вашей репродуктивной системой всё в порядке. Причиной того, что вы не могли забеременеть от мужа, являлось его бесплодие. Он не мог зачать ребёнка, хотя, насколько мне известно, много лечился.

— Но… я… — неожиданно связать слова в предложение стало катастрофически тяжело. Альбина запнулась, пытаясь соединить воедино мысли. Воссоздать размытую картину прошлого.

Альбина не помнила, на какие сутки пришла в себя после потери ребёнка. Возможно, что не на следующее утро. Может быть, за это время её успели перевезти домой к Набаеву. Те дни были как в тумане. Альбине стало совсем не до анализа малейших деталей после известия о гибели Димы и малыша. Но затем ведь последовали несколько лет, бесконечные попытки…

— Почему вы раньше об этом ничего не говорили? — хрипло спросила Демидова, внимательно всматриваясь в своё собеседницу.

Надежда Ивановна в ответ с удивлением взглянула на пациентку.

— Я думала, вы в курсе дела. Господин Набаев только просил без надобности не упоминать об этом, так как для вас обоих это стало болезненной темой.

Болезненной темой?! Альбина почувствовала, как пелена ярости начинает застилать глаза. Миша — чёртов ублюдок! Он не мог просто оставить всё на произвол судьбы. Он намеренно вывернул факты, вовремя попавшиеся ему под руку, в свою пользу. Исказил правду так, чтобы казаться хозяином положения всегда. Не бывший муж лишил её надежды на материнство, но он целенаправленно делал всё для того, чтобы убедить в этом Альбину.

И казалось бы, теперь с плеч должен свалиться огромный камень. Можно, наконец, вздохнуть свободно. Но всё, что могла чувствовать Демидова в данный момент, не имело никакого отношения к светлым эмоциям. Напротив, вопреки любой логике, Альбину захлестнула волна ненависти, против которой вряд ли бы смог устоять хоть один человек.

— Он был бесплоден? — бесцветным тоном переспросила Демидова, не рискуя называть Набаева по имени. Но ощущая, как нечто тёмное и извращённое заполняет каждую клеточку тела.

Теперь ясно, почему Альбину не стали принуждать к искусственному оплодотворению. Ублюдок просто не мог унизиться до подобного, раз уж проблема крылась в нём. Господи, вот же она — самая беспощадная и неотвратимая месть, какая только могла случиться! Это происходило под Альбининым носом, но она, охваченная жаждой собственного возмездия и ненавистью, не разглядела бы ничего, даже если бы пожелала.

Дима оказался жив, беременность прерывалась не по указке Набаева. Время безжалостно указало на промахи, которые ранее не замечались. Важнейшие причины для избавления от ненавистного мучителя по сути никогда не существовали. Но она всё же измазалась в крови. Уподобилась своему палачу, став причастной к его смерти.

Конечно, Набаев её заслужил. Он являлся воплощением хладнокровного чудовища, крушащего всё на своём пути. Он был повинен во множестве других вещей, включая смерть невесты Руслана и моральном истязании самой Альбины. Но всё же мерзавцу удалось самое главное — он заставил Альбину стать таким же монстром, каким являлся сам.

Врач продолжала о чём-то говорить, а Демидова уставилась куда-то вдаль, не слыша ни слова. Буквально ощущая, как рушится по кусочкам воспрянувшая душа.

Дальнейшие часы пронеслись в плотном тумане болезненной ярости, которая отчаянно просилась наружу. И в конце концов получившая желаемое.

Когда Руслану удалось попасть в квартиру Демидовой, часы показывали уже девять вечера. Почти непроглядные сгустившиеся сумерки за окном заставляли что-то внутри сжиматься от дурного предчувствия.

— Альбина! — Громкий оклик зловещим эхо пронёсся по дому, но ответа не последовало.

Князев медленно втянул в себя воздух и столь же медленно выдохнул, мысленно пытаясь оставаться собранным. Хотя как ему это удавалось до сих пор — загадка. Последние несколько часов Руслан потратил на поиски Альбины. Но она не отвечала на звонки и не открывала дверь. Никто не знал, куда она делась, и внутренний голос подсказывал, что это плохой знак.

Едва позвонил человек, оставленный наблюдать за возвращением Демидовой домой, как Руслан сорвался на всех парах к ней. И вот двери открыты запасным ключом, который однажды дала Русу сама Альбина. Он в её квартире, в глубине виден свет, но стоит звенящая тишина, заставляя лезть в голову дурные мысли.

— Альбина? Это я, Руслан. Ты не брала трубку, хотя мы должны были встретиться, я переживал… — говоря всё это, Князев медленно продвигался вперёд, осматриваясь. — Альбина?

Нахмурившись, Руслан уставился на грязные женские туфли, брошенные посреди комнаты, за ними тянулся такой же след. Что это, чёрт побери, такое?!

— Альби…

Князев запнулся на полуслове и замер на пороге хозяйской спальни, не веря своим глазам.

— Милая? Это я…

Альбина, никак не реагируя на прозвучавшие слова, продолжала смотреть в одну точку перед собой. Её одежда полностью измазалась в земле. Подойдя ближе, Руслан с ужасом разглядел сломанные под основание ногти и царапины на руках.