— Что такое? — Руслан обернулся, желая увидеть, что её так встревожило, но там никого не было.

— Ничего, — хрипло отозвалась Альбина, закрывая руками лицо. — Ничего. Мне нехорошо… Я лучше пойду…

— Я подвезу тебя, — начал было Руслан, но она тут же оборвала его:

— Не стоит. Всё в порядке.

Упрямица так и не пожелала принять его помощь. И Князев не был уверен, что она в том состоянии, чтобы давить на Альбину, поэтому мог лишь молча наблюдать, как она поймала такси и уехала. Кляня себя и разрываясь от двойственности, Руслан почувствовал, как в кармане брюк завибрировал телефон.

— Князев, где тебя черти носят? — донёсся до него из динамика недовольный голос Киры.

— Я же сказал, что задержусь.

— Ты обещал посидеть с Соней, помнишь? А я уже опаздываю.

— Ну так забрось её к своим родителям, а я её оттуда заберу.

— Ты вообще меня слушаешь? Я говорю, что опаздываю. А из деда верёвки вить твоя крестница уже итак научилась. С тобой ей предоставляется шанс намного реже.

— Тогда, может, возьмёшь её с собой?

— Издеваешься, да? — усмехнулась подруга. — Мы впервые за несколько месяцев выкроили для себя вечер. Не порть мне личную жизнь!

— Только давай без подробностей, ладно? Я даже знать не хочу, что у вас там за планы.

— Сам нас свёл, вот теперь и расхлебывай, — сострила Кира. — Когда ты будешь?

— Ещё минут пятнадцать-двадцать.

Ответом ему был тяжёлый вздох.

— Пора тебе уже найти себе девушку, Рус.

Руслан хохотнул и, не сдержавшись, съехидничал:

— И кто же тогда будет вашей нянькой, Романова, а?

— Приезжай уже скорее, — капитулируя, ответила Кира. — Жду.

Всю дорогу до дома Альбина сидела, уставившись в окно, но едва ли замечая то, что проносилось мимо. Промокшая одежда холодила кожу, но вовсе не потому девушку всю трясло. Она вновь его видела! Видела. Или ей показалось, что так было. Может, это всё же конец? Она таки сошла с ума, её психика не выдержала долгого хождения по лезвию ножа и… Его там не было! Князев никого не заметил. Это только игра её разума. Отголоски прошлого. Но не больше.

Господи, неужели она всё же представляет угрозу обществу теперь, когда порой не может отличить реальность от иллюзии? Это и есть её конец — окончательно свихнуться, раз уж не смогла сама расставить все точки над і?

— Эй, вы слышите меня? Приехали! — пробился до её сознания сквозь пелену голос таксиста. — Вам плохо?

— Нет… я… всё нормально.

Альбина расплатилась, вышла из машины и ещё некоторое время простояла на улице, смотря вслед скрывшемуся автомобилю. Надо взять себя в руки, убирая со щеки влажную прядь, решила она. Взять себя в руки и успокоиться.

Девушка пошла к дому, чувствуя, что мерзнет всё сильнее от порывов пронзительного ветра, и полезла в сумочку за ключами. Как случается всегда в самый ненужный момент, связка отыскалась не сразу. Но едва пальцы Альбины коснулись холодного металла и из груди вырвался вздох облегчения, кто-то позади окликнул её.

Альбина медленно обернулась, чтобы взглянуть на окликнувшего. И в следующий миг из её рук со звоном выпали ключи вместе с сумкой.

Альбина медленно попятилась назад, чувствуя, как всё внутри перевернулось. Ощущая, как тело вновь сотрясается в дрожи, но она уже не чувствует холода.

— Альбина…

Она не верила своим глазам. Это только в её воображении! Этого не может быть! Она же видела… Но непослушные губы, вопреки всем доводам рассудка, всё равно прошептали невероятное:

— Дима?

— Милая…

Давно забытое слово с не менее забытой интонацией резануло лезвием по её нервам. Нет. Ей кажется…

— Родная, это я, не пугайся…

— Я… я не понимаю…

Альбина продолжала отступать до тех пор, пока не наткнулась спиной на стену дома.

— Не понимаю, — шептала она, как заведённая. — Как… такое возможно? Ты жив? Я… я видела твою могилу! Я… знаю, что он тебя убил…

— Альбина!

— Нет… не подходи!

— Аля…

Мужчина, несмотря на все её просьбы, решительно шагнул вперёд, чуть ли не насильно заключая Альбину в объятия и прижимая к себе.

— Это я, милая. Я тут. На самом деле. Я рядом. Я вернулся к тебе. Нас теперь ничто не разлучит.

Произнесённые слова доходили до Альбины как сквозь толстую стену. Очень медленно, наталкиваясь на ужас и неверие, которые всё ещё полностью владели ею. Это бред? Сон? Как Дима может быть жив? Набаев не дал бы ему и шанса… Все эти годы смерти Димы и их ребёнка были тем наглядным примером, который указывал — Миша шутит не станет. Он и не шутил. Но как тогда?..

Вместе с тем, как тепло мужского тела согревало её, пробираясь к каждой живой клеточке, Альбина со страхом и замешательством постепенно понимала — это не розыгрыш. А если так, то… он действительно жив? Жив!?

— Боже мой, — выдохнула Альбина спустя, казалось, целую вечность. — Это правда ты?

Она отстранилась, схватила всё ещё трясущимися руками его лицо и почувствовала, как дрогнуло сердце. Лёгким не хватало воздуха. Она задыхалась. Но впервые за столь долгое время задыхалась потому, что…

— Ты жив. — Её пальцы, не переставая, скользили по щекам, заросшим щетиной. Изучая до боли знакомые черты. В глазах всё переливалось из-за слёз. — Я не верю… как тебе удалось?

Дима перехватил её ладони и медленно прижал их к своим губам. Время словно остановилось. Мир вокруг исчез. Их больше не волновали ни холод, ни сырость, оставшиеся после дождя. Ни то, что они все ещё находились на улице.

— Один из головорезов Набаева просто не добил меня, видимо, посчитав мёртвым, когда я потерял сознание.

— Ты всё это время был жив, — произнесла Альбина, сама не зная, чего больше было в сказанном: вопроса или утверждения.

— Я только недавно узнал о его смерти, — тихо произнёс Дима, имея в виду Набаева. — Что с нашим ребёнком, Альбина?

Этот вопрос в одночасье будто вылил на неё ушат ледяной воды.

— Что? — переспросила она, словно не поняла.

— Наш ребёнок. Он…

— … мертв, — ледяным тоном оборвала она. А затем с удивлением взглянула на него. Радость, захлебывающая Альбину ещё несколько минут назад, вдруг иссякла. — Или ты думал, Набаев прощает неугодных ему только потому, что они не рождены?

— Я ничего не знал, — севшим голосом ответил Дима. — Я боялся выдать себя, чтобы не навредить вам. Всё это время…

— Ты был жив, — вдруг вновь повторила Альбина. Осознавая истинную двойственность этой фразы. Её взгляд похолодел, губы дрогнули.

— Альбина…

— Был жив, но предпочёл бросить нас в этом аду?

Она выдернула свои руки прежде, чем Дима сумел её удержать. И, не слушая того, что он пытался ей сказать, прошипела:

— Ты хоть понимаешь, через что меня провёл, пока ждал?! Я ломала себя! Я свои руки в крови испачкала! Я все мосты сожгла, жизнь свою сожгла, мать твою! А ты мне говоришь, что… Ты бросил меня, — спустя несколько мгновений неестественно спокойным голосом отрезала Альбина. — Бросил с этим чудовищем. Позволил мне стать чудовищем!

— Альбина, всё не так. Послушай же!

— Мне плевать, что ты скажешь, — она отодвинулась и шагнула в сторону. — Теперь уже ничего не важно. Всё потеряно.

— Не говори так.

— Как «так»?! — рявкнула она, внезапно растеряв всю хладнокровность. — Ты все эти годы был жив, а я мучилась тем, что ты погиб из-за меня! Ты ничего не предпринял! Никак не предупредил меня! Ты просто исчез! А я… — её голос неожиданно упал до хрипа, — я… умерла вместе с вами.

То, с какой скоростью развивались события, окончательно заставило её остановиться и больше не пытаться что-то осознать. Единственное, что билось в голове вместе с пульсом — всё было зря. Ад, через который она прошла. Его вообще могло не случиться! Её жизнь не сломалась бы. Она сама осталась бы частично прежней. Если бы… Продолжение этой так и не законченной даже мысленно фразы затопило её холодной яростью, выжигающей всё на своём пути. Этого просто не могло произойти! Дима никогда бы в жизни не позволил ей пережить этот ужас! Он любил её! Ведь любил?..