— Сдаётся мне, что вы ошибочно перепутали меня со своей личной Мэри Поппинс, Романовы, — беззлобно огрызнулся Руслан. — А это не так даже наполовину.

— А на двадцать пять процентов? — усмехнулась Кира, прижавшись спиной к груди Артёма.

И Руслан, и Кира знали — всё только выглядит так, будто она эксплуатирует Князева. На самом деле ему это было необходимо даже больше, чем им. Кира всегда могла найти кого-то другого, чтобы присмотреть за дочкой. Родителей или, на худой конец, няньку. Но Соня была тем лучиком света, который не давал закрыться Русу. Время, проведённое с малышкой, хорошо влияло на него. И Романова не желала упускать этот шанс. Если она не сумела достучаться до Князева, что ж, по крайней мере, ей удастся хоть немного наполнить его жизнь чем-то чистым, нежным и ласковым.

— Если только на двадцать пять, — подыграл подруге Руслан. — И раз уж вы здесь, а с Соней мы уже попрощались, пойду-ка и я устраивать личную жизнь, который вы мешаете.

— А как же благодарность за оказанную услугу?

— В следующий раз, — усмехнулся Князев, засовывая руки в карманы. — Иначе, боюсь, меня стошнит, если я увижу или услышу ещё хоть немного ваших нежностей.

— Тогда ждём тебя на выходных, — согласилась Киры. — Как насчёт совместного обеда?

— Я подумаю.

— Значит, по рукам, — кивнул Артём. — Будем тебя ждать.

Её мир сузился до безразличного созерцания того, как одна минута перетекает в другую. Как за окном сгущаются сумерки, превращаясь в ночь, а затем их рассеивают первые лучи утреннего солнца. Только зачем? Господи, зачем?

Лежа на диване, укутавшись в кокон одеяла, Альбина невидящим взглядом смотрела в пустоту разгромленной комнаты. На полу всё ещё валялись осколки разбитой вазы и вещи, которые Альбина смела со стола. Ей не было ни до чего дела. Снаружи осталась только оболочка, тело. Ещё теплящееся жизнью, но теперь это только вопрос времени. Она чувствовала, всё, что хоть сколько-то волновало её прежде, держало на плаву, теперь ушло в никуда. А в голове вновь и вновь прокручивалось всё, как заевшая пластинка. Альбина вспоминала прошлое, пыталась воскресить память о том, что снилось ей в кошмарах, затем вновь мыслями возвращалась к их неожиданной встречи. И не понимала. Почему её мозг ещё не расплавился? Почему она все ещё дышит? Зачем, чёрт возьми, пытается анализировать и сопоставлять факты, искать ниточки? Чтобы понять? Смешно. Нечего тут понимать. Некого понимать.

Как она во всё это вляпалась? Для чего? Что за изощрённые игры разума? У тебя больше нет того, кто был тебе дорог. Ты теперь игрушка. Учишься быть нужной моделью того, кто тебя купил. И спустя какое-то время, после того, как избавилась от своего кукловода… Сюрприз!

Интересно, кто следующим ворвётся в её жизнь? Набаев вернётся с того света?

Так прошёл один день, за ним второй и третий. Телефон, разрывавшийся от звонков, в конце концов, затих, когда разрядилась батарея. Но Альбина вряд ли это заметила.

Она проснулась на рассвете от того, что первые робкие лучи солнца падали на лицо сквозь незашторенное окно. В голове было пусто, всё мышцы болели от того, что она лежала, свернувшись в клубок, один Бог знает сколько времени. В боку кололо от голода.

Затуманенным со сна взглядом Альбина безразлично разглядывала пол, усеянный осколками. Странно, но сейчас она не ощущала даже толику той страшной муки, которая раздирала её на части несколько дней назад. Или часов? Какой сегодня день?

Девушка заставила себя распрямиться и скривилась от боли во всём теле. Спустя несколько минут она медленно приподнялась и села на диване. Платье, некогда считавшееся модным, теперь выглядело тряпкой. Впрочем, как, наверное, и его хозяйка. Альбина осторожно нагнулась и, стараясь не порезаться, подняла кусок вазы с пола. Несколько мгновений пристально изучала его, а затем бросила назад.

Что, чёрт возьми, она оплакивала таким способом? Воскрешение некогда любимого мужчины? Нет, она не могла скатиться настолько низко, чтобы превратиться в это из-за того, кто наплевал на её дальнейшую участь. Миша, наверное, удавился от счастья, если бы мог всё произошедшее лицезреть. Нет! Чего-то подобного Альбина не могла позволить! Никогда. Если ублюдку не удалось вытрясти из неё до конца желания жить, то уж… Диме это не удастся и подавно!

Он просто сделал ей одолжение, что не явился раньше. И он же сделал одолжение, придя сейчас. С его помощью она распрощалась с тем, что заставляло тянуться к краю каждый день — той Альбиной, какой она была когда-то. Юной, наивной, глупой. Не ведающей о жестокости мира, об извращённых прихотях не менее извращённых людей. О предательстве, сумасшествии и адской боли, которая выворачивает наизнанку и сводит с ума не хуже некоторых лекарств. Та Альбина потеряла всё, она поклялась выжить, но свести счёты со своим палачом. Она сама подписала себе приговор. И больше её нет.

Но была другая Альбина — более гибкая, циничная, недоверчивая, холодная. Она стала ею не сразу, но даже и не заметила, как в неё превратилась. И эта Альбина спустя маленькую вечность в забвении отчаянно желала знать, какого чёрта последние годы прожила, принеся свою жизнь в жертву на алтарь мести. По чьей вине или указке. И была ли это вина или чей-то извращённый способ свести счёты. Альбина хотела правды. И нет, не из уст того, кому больше не доверяла.

В ванной комнате, тихо щёлкнув, загорелся свет. Альбина зашла внутрь, притворив за собой дверь, сняла с себя смятое платье и, сбросив его на пол, включила воду. Из зеркала на неё смотрела измученная бледная девушка со впавшими щеками. Господи, в кого она превратилась, а главное — ради чего?! Это не она. Никогда не была и никогда впредь не будет.

Отвернувшись от собственного отражения, Альбина плеснула в лицо холодной водой.

Да, она хотела правды. Хотела жить. И, если окажется так, что всё это чья-то игра… Что ж, в таком случае она хотела справедливости.

— Мне нужна твоя помощь.

— Что, прости?

Руслан взглянул на Альбину, стоявшую на пороге его квартиры, как на ненормальную. Честно говоря, таковой она и выглядела, заявившись к нему как к себе — в восемь утра в субботу. С их последней встречи прошло дней пять, не меньше. И вот она вламывается к нему домой, выглядит так, словно всё это время провела непонятно где, и просит… О чём?

— Ты слышал меня.

Странная резкая смена приоритетов.

— Ты в порядке вообще?

— А что, не похоже? — иронично поинтересовалась Альбина.

— Просто дань вежливости. — Пауза. — Может, зайдешь, в конце концов?

Демидова лишь молча кивнула и переступила порог. И когда Руслан закрыл дверь, твёрдо посмотрела на него:

— Мне нужна услуга.

— От меня? — недоверчиво вскинул брови Князев.

— А здесь есть кто-то ещё? — последовал раздражённый ответ.

— Услуга какого рода?

— Хочу узнать кое-что об одном человеке.

— Я похож на частного сыщика?

Альбина иронично взглянула на Князева:

— Помнится, не так давно ты почему-то горел желанием меня спасти.

— Ты была против, если мне не изменяет память, — елейным голосом отозвался Князев.

— Я передумала. Так ты поможешь мне?

Руслан ничего не ответил, лишь внимательно оглядел девушку с ног до головы. Выглядела она, говоря откровенно, паршиво.

— Во что ты вляпалась? — ровно поинтересовался Руслан.

— Ни во что, поэтому можешь убрать эти снисходительные нотки из своего тона.

— А выглядишь так, словно вляпалась. Причём по самые уши.

Альбина с издёвкой взглянула на Князева, сложила руки на груди и, облизав пересохшие губы, медленно произнесла:

— Во-первых, я не собираюсь перед тобой отчитываться, во-вторых, не нравится, как я выгляжу, можешь закрыть глаза. — Она вздохнула, раздражённая тем, что тратит время на то, чтобы поставить нахала на место, и уже тише повторила свой вопрос:

— Так ты поможешь мне или нет?

— Если расскажешь в чём дело.

— Нет! — отрезала Альбина и, чтобы смягчить свою резкость, тут же добавила: — Тебя это никак не касается.