От избытка чувств приятели обнялись.

— Черт! — внезапно Винни передернуло, словно от сильной боли. — Плечо!

— Да я о нем и думать забыл, — поспешил уверить его Рейли. — Вот, смотри, — он сделал несколько энергичных взмахов левой рукой. — Рана зажила буквально за неделю…

— Я о твоем плече тоже думать забыл, — усмехнулся Черчилль. — У меня тут своя история. Когда высаживались в Бомбее, штормило. Я стоял в лодке и сдуру схватился за кольцо, вделанное в пирс. Лодка — из-под ног, я повис и вывихнул плечо. Уже месяц прошел, а болит… К тому же полковой врач, безмозглая тупица, уверял меня несколько дней, что это растяжение связок. И только потом начал вправлять… Да Бог с ним, с плечом, оставим эту грустную тему. Ты надолго?

Рейли неопределенно развел руками.

— Значит, надолго, — констатировал Винни. — Успеешь познакомиться со всеми прелестями здешнего бытия. Должен тебе сообщить, что гарнизонная жизнь глупа, скучна, неинтересна. Свободного времени хоть отбавляй, делать абсолютно нечего.

— Отлично! Ты не представляешь себе, как я мечтал хотя бы о недельке отдыха. Лежать, поплевывая в потолок…

— И на другой же день взвыть от безделья, — подхватил лейтенант. — Оставь, дружище, такой, с позволения сказать, отдых — не для нас с тобой. Мы натуры слишком активные, чтобы смириться с подобным времяпрепровождением.

— Но ведь другие живут как-то…

— Другие! Что ты сравниваешь? Для других здесь — рай. Офицеры неделями напролет играют в поло. Для них это даже не игра, а серьезная жизненная цель. Любое другое занятие раздражает: еще бы, приходится отрываться для докладов начальству, несения караулов и прочих никчемных дел, когда это время можно было бы потратить с пользой для игры.

— Что за ирония, Винни? Ведь ты же сам заядлый игрок, если, конечно, мне не изменила память.

— Игрок, да. Но сколько можно? Ты не представляешь, как я рад, что встретил тебя здесь! Меня угнетает общение с тупыми, невежественными солдафонами. Знаешь что? Пойдем теперь ко мне: мы должны отметить нашу неожиданную встречу.

— С ума сойти! — воскликнул Рейли, увидев бунгало, окруженное большим садом с яркими тропическими растениями. — И ты здесь один?

— О, содержат нас здесь недурно, — Черчилль опустился в бамбуковое кресло-качалку. — Условия, как видишь, далеки от полевых. К тому же прислуга… У каждого из нас свой дворецкий и мальчик для услуг. На трех офицеров — один садовник, три водоноса, четыре прачки и сторож. Видишь ли, иногда я и в самом деле ощущаю себя лордом Мальборо! Грум! — позвал он и хлопнул в ладоши.

Мальчик-индиец в чалме и набедренной повязке вырос словно из-под земли.

— Да, сагиб, — он сложил под подбородком ладони и низко опустил голову.

— Принеси нам коньяк, — распорядился хозяин. Рейли с интересом рассматривал жилище своего лондонского приятеля. Обстановка была добротной, но скромной, ничего лишнего… Зато противоположную от окна стену полностью занимали книжные стеллажи. Полки сгибались под тяжестью томов.

— И все же ты зря времени не теряешь, — одобрительно заметил Джордж, разглядывая надписи на корешках книг.

— Компенсирую нехватку университетского образования, — Винни встал и снял с полки один из томов. — А еще неожиданно для себя увлекся энтомологией. Видишь, — он раскрыл перед Джорджем цветную иллюстрацию, — превосходные типы, не правда ли?

Рейли хмыкнул. На дорогой бумаге красовались разноцветные бабочки. Большие и маленькие, пестрые и гладкокрашеные, со строго симметричным рисунком на крыльях и бесформенными пятнами…

— Махаон, — уважительно произнес Черчилль, ткнув пальцем в один из рисунков. — Уникальная окраска… Впрочем, в отношении махаона я могу дать фору самому Брэму: в моей коллекции есть изумительный экземпляр… Э-э, да тебе это неинтересно, дружище…

— Извини, — чтобы скрыть зевок, Джордж достал платок и сделал вид, будто протирает им лицо. — Но, право же, я никогда не понимал страсти коллекционеров… Тем более если речь идет об аквариумных рыбках или о бабочках. Первые, конечно, доставляют эстетическое наслаждение, но до того тупы и бездушны… А бабочки или, например, жуки — это вообще варварство… Живое существо — и на иголку…

Винни обиженно засопел и захлопнул книгу.

— Я развлечь тебя хотел, — укоризненно сказал он, ставя том Брэма на прежнее место. — Но объяснять страсть к коллекционированию — все равно что объяснять страсть к игре…

Рейли почувствовал себя неловко. Зря обидел такого славного парня. В конце концов мог бы сделать вид, будто крайне заинтересован…

— Коньяк, сагиб, — мальчишка говорил по-английски с сильным акцентом. — Еще чего-то желаете, сэр?

— Иди, — буркнул Уинстон. — Я позову тебя, когда понадобишься…

— Славный мальчуган, — сказал Джордж, чтобы как-то сгладить неловкую паузу. — А что вообще здесь за народ?

— Индусы простодушны, как дети, наивны и доверчивы… Во всяком случае, так мне кажется. Ими очень легко управлять на самом-то деле, но своей агрессивностью англичане восстановили против себя всех здешних жителей. Кнут должен чередоваться с пряником, а так как мы этого не делали, то, в конце концов, добились того, что имеем. Здесь нас все ненавидят… Ты не представляешь себе, что делается на севере и северо-востоке! Позавчера там восстало одно из племен патанов. Этих полудиких аборигенов держали в совершенно нечеловеческих условиях. За любую провинность — побои до полусмерти. Никакой социальной помощи, никаких врачей… В периоды эпидемий несчастные гибнут десятками, сотнями… Конечно же, в один прекрасный день чаша терпения оказалась переполненной. Причина-то в том и заключалась, что какой-то чиновник распорядился — с самыми благими намерениями, кстати, — во время очередной эпидемии лихорадки отобрать младенцев у матерей и содержать их отдельно. Но как это делалось! Патанам ничего не объяснили, и они решили, что детенышей собираются убить. Из искры разгорелось пламя — так, кажется, сказал кто-то из русских… Патаны восстали, убили троих англичан, сожгли несколько домов, захватили небольшой гарнизон, расположенный в той местности, вблизи Ма-лакаданского перевала… Самое поганое, что с повстанцами очень трудно бороться: чуть что — они сразу в горы. Знают там каждую тропку, могут пройти по ней с завязанными глазами… Две бригады гвардейцев уже отправлены на Малакадан, формируется третья. Я обратился к генералу Баду с просьбой включить меня в состав экспедиции, но так как штаты уже укомплектованы, меня берут лишь в качестве военного корреспондента. Я договорился с газетой «Пионер» в Аллахабаде, а матушка — с лондонской «Дейли телеграф», где обещали печатать мои корреспонденции. Мне уже оформили отпуск из полка и завтра я отправляюсь в экспедицию…

— Едем вместе, — ухмыльнулся Рейли.

— То есть? — не понял Винни.

— Я откомандирован на Малакаданский перевал военной разведкой, — объяснил Джордж.

Вторую ночь Джордж не смыкал глаз. Хотя повстанцы не нападали, в лагере англичан сохранялась крайне напряженная обстановка. Разведка донесла, что готовится новое наступление, для которого стягиваются силы из соседних племен. Но когда оно произойдет — неизвестно. Говорили, будто повстанцы со дня на день должны получить партию оружия и боеприпасов, переданных им с территории Персии. Задачей Рейли было выяснить каналы, по которым это оружие переправляется.

Он сидел возле палатки, вглядываясь в темноту. Сади как в воду канул. Не исключено, что, возвращаясь после прошлого посещения лагеря англичан в горы, он был замечен дозорными патанов и убит. Если это так — дело осложняется. Придется искать нового агента. Теперь это практически невозможно: индусы ненавидят англичан так люто, что даже большие, деньги не переманят никого на сторону противника. К тому же из местных жителей в деревне осталось лишь несколько стариков. Все, кто мог, включая женщин и детей, ушли в горы.