— Я так тебя хочу, — бормочет он, хватая меня за лицо одной рукой, а другой свободно бродит по моему телу. — Все, о чем я могу думать —:это ты.

— Я тоже, — шепчу я, когда он целует меня прямо под челюстью. — Всегда.

Его пальцы одновременно изящные и грубые, притягивают меня ближе, когда Майлз поднимается со своего места, чтобы ужесточить поцелуй. Кольцо в его губе усиливает ощущение, заставляет захотеть потянуть за него и укусить. Мне нравится, как он груб и одновременно мягок со мной, как он сдерживает себя для меня, хотя я чувствую, как напряглись его мышцы от мысли, что он может взять меня. Я чувствую нарастающее напряжение, и когда его рука опускается на мою грудь, я извиваюсь под ним.

— Ты хочешь этого? — бормочет он, пройдясь горячим языком по моим губам. — Я хотел тебя столько, сколько себя помню.

— Да, — говорю я, почти не в состоянии произнести даже этот один слог.

Я теряюсь в нем, очарована его восхитительными поцелуями и непрерывным горячим нападением на мое тело. Это не то, что я испытывала раньше, и я хочу этого. Хочу все это. Его вкус, прикосновения, влажные движения, запах, рот, язык, все и везде, где он захочет. Отчаянно и крепко натягиваю в руке его рубашку, когда он сжимает мою грудь, а затем задницу, стонет в мой рот.

— Просто скажи, и я остановлюсь, — бормочет парень мне в ухо, посасывая мою мочку.

— Нет…

— Нет? — переспрашивает Майлз, улыбаясь против моей кожи. — Не думаю, что ты имеешь это в виду.

— Нет, — смеясь, отвечаю я. — Я о том, что не собираюсь ничего говорить.

— Кроме, возможно, «да», — произносит он. Я приглушаю смешок, но он быстро превращается в стон, когда его рука скользит вверх по моим ногам под платьем и касается киски.

— О, черт. Сделай это снова, — шепчет Майлз. — Издай этот звук для меня. Позволь мне услышать, как сильно ты этого хочешь.

Я задыхаюсь, когда он ласкает меня там, потирая рукой вверх и вниз по моим трусикам. Они быстро промокают, и я чувствую, что много времени мне не понадобится. Я лишь раз делала это сама, будет удивительно, если он первым из всех мужчин прикоснется ко мне.

— Нравится, когда я прикасаюсь к тебе здесь? — шепчет Майлз, двигая пальцем по кругу. — Я мог бы делать это весь день и всю ночь.

Когда он отнимает руку, я шепчу:

— Не останавливайся.

Майлз улыбается, а затем наклоняется, чтобы поцеловать меня в грудь.

— Я не остановлюсь... если ты скажешь мне правду.

— Да, — говорю я, воздух застревает у меня в горле. — Я хочу этого.

— Ты этого хочешь? — спрашивает он, целуя меня в грудь. — Или ты хочешь меня?

— И то, и другое, — ахаю я, когда его рука движется у меня за спиной и за один рывок расстегивает молнию.

Похоть захватывает меня, когда парень закрывает мне рот и позволяет своему языку обуздать мой. Его язык вращается вокруг моего, орудуя во рту, пока его рука опускается мне на плечо и стаскивает платье вниз. Я даже не замечаю, когда он высвобождает мою грудь, пока не обхватывает одну и не дразнит сосок.

— О, боже… — мурчу я, но он глушит остальную часть моего предложения ртом, не давая мне ни секунды отдышаться. Я даже не хочу. Все, чего я жажду, — это его рот, его рвение поглотить меня и забрать все. Мой разум пуст, поскольку мое сердце бьется только для него, почти взрываясь от нужды.

— Ты такая красивая, — бормочет Майлз. — Я не могу перестать хотеть тебя.

Сердце практически вырывается из груди. Хотя я редко вижу его, огонь еще живой и горит ярче, чем когда-либо. Мы снова нашли друг друга, несмотря на то, что не должны быть рядом. Мы отравлены, и все же не можем держаться вдали друг от друга. Оба недовольны сложившейся ситуацией, но стремимся найти любовь друг в друге. Словно у нас двоих вырвали счастье, а мы перекладываем вину за это с себя на другого, отчаянно пытаясь зацепиться за оставшиеся кусочки.

Но я не позволю ни будущему, ни прошлому разрушить эту ночь для меня. Это наша ночь, и я не позволю себе даже думать о последствиях. Это то, что мне нужно, то, чего я хочу. Он.

Это всегда был он. 

Феникс

Нож выпадает из моей ладони, когда воспоминание из прошлого прошивает меня: девушка, которую я любил, та же самая девушка, что сидит сейчас передо мной с моим ошейником на шее. Я говорил, что люблю ее. Что сделаю все для нее. И почему-то размышление о том, какие сильные чувства я к ней испытываю, сыплет искры на мое сердце.

Я глубоко вздыхаю, отступая от нее, чтобы разобраться с мыслями.

Нельзя позволить этим воспоминаниям о давно забытом прошлом настигнуть меня. Сейчас я противоположность того, кем был, чего и пытаюсь достичь здесь.

— Перестань, — говорю я. — Просто закрой свой рот.

— Я знаю, ты тоже это чувствуешь, — говорит Ванесса. — Я думаю об этом каждый день. С тех пор, как ты вернулся.

— Прекрати! — кричу я, кладя пальцы на висок, чтобы сосредоточиться. — Не смей, черт возьми.

— Или что? — Она спрыгивает со стола. — Сделаешь мне больно? — Она смотрит на нож, лежащий на полу, и на секунду я думаю, что она ринется за ним.

— О, нет, ты не посмеешь, — говорю я, пытаясь схватить его первым. Она даже не вздрагивает, глядя на меня сверху, пока я поднимаюсь с ножом в руке. — Ты играешь со мной. Снова. — Я размахиваю лезвием. — Будь ты проклята.

— Я не играю с тобой, Майлз. Посмотри на меня. Ради бога, на мне наручники. — Она качает головой. — Мы могли бы иметь снова то, что у нас было раньше. Я никогда не хотела, чтобы это закончилось, — начинает она. — Другого пути просто не было.

— Давай, расскажи мне о своей лжи. Чертовски интересно, — усмехаюсь я, вытирая рот. Вдруг чувствую отвращение, но не знаю его причину. Чувствую, как разум борется с сердцем. Они оба хотят совершенно разного, и противоречие разрывает меня на части. Я не знаю, что, мать его, с этим делать, поэтому продолжаю ходить по комнате, не спуская глаз с Ванессы.

— Я знаю, о чем ты думаешь…

— Нет, ты не знаешь, о чем я, блядь, думаю! — кричу я. — У тебя нет ни малейшего понятия о том, что ты сделала со мной.

— Я знаю, что сделала, — произносит она. — Я прекрасно знаю, потому что теперь вижу последствие. — Она поднимает руки в наручниках.

— О, я чертовски хорошо помню. Я трахнул тебя той ночью после выпускного. После того, как ты пренебрегла тем чертовым придурком, которого назвала своим парнем. После того, как они пытались напасть на тебя, и я спас твою чертову задницу. И что ты сделала взамен?

Она сглатывает, наверное, слишком стыдясь, чтобы признаться.

— Ты, сука, предала меня!

Феникс

18 лет

Я прислоняюсь к своему шкафчику и смотрю на фотографию, которую сделал с Ванессой, когда мы еще были детьми. Это единственная ценность, которую я всегда ношу с собой. Особенно сейчас, после того, что случилось на выпускном, я дорожу ею. Впервые мы зашли дальше, чем когда-либо. Она стала моей первой девушкой, а я ее первым парнем, и это было прекрасно. Мое сердце все еще разрывается, когда я думаю о ее вкусе, о том, как она чувствовала себя в моих руках, как хорошо я ей подошел.

Это было больше, чем я когда-либо думал, получу от нее, поэтому сейчас я чувствую себя по-настоящему счастливым.

Потом я отвез ее домой, хотя мы не могли оторваться друг от друга. Ее лицо явно сияло, что заставляет меня ухмыляться сейчас, когда я думаю об этом.

Когда убираю фотографию обратно в карман, то вижу, как она входит в здание. Мое дыхание останавливается в ожидании, как и мое сердце... когда я замечаю Филиппа, идущего рядом с ней.

Рука об руку.

Все вокруг меня, кажется, исчезает, когда она проходит мимо меня, ее взгляд на краткий миг касается моего. В ее глазах раскаяние... вина. Кровь во мне начинает кипеть, губы дергаются, и я испытываю невероятное желание вбить парня в землю и избить похлеще, чем его дружка с выпускного вечера.