— Можно как-то предупреждать, что ты стоишь рядом? — заворчала я, поправляя стул и рюкзак.

— Прости, — сказал он, и на долю секунды его лицо озарила извиняющаяся улыбка. — Не хочешь выйти?

— Выйти? — настороженно прищурившись, повторила я.

— Да. Мне кажется, будет лучше, если мы поговорим наедине. Без каких-либо вмешательств.

Ничего не отвечая, я стала с подозрением вглядываться в его глаза, которые, однако, молчали и не выдавали ни единой его мысли. Решаясь, пытаясь в очередной раз угадать его намерения, я не учла того, что мои-то глаза не умеют хранить секреты, а потому разглядеть в них беспокойство не составляло особо труда. Видимо, заметив, с каким напряжением я смотрю на него, Кевин закатил глаза и устало вздохнул.

— Боже, Андреа, я не собираюсь вредить тебе, — произнес он. — Клянусь, ты придешь на английский целой и невредимой. Пойдем.

С этими словами он стремительными шагами направился к выходу из кабинета, и мне не оставалось ничего другого, как пойти за ним. Как бы силен ни был страх, любопытство оказалось сильнее. Именно оно повело меня за Кевином в ночь вечеринки, оно же повело меня и сейчас. Вслед за ним я огибала угол за углом, ныряла из одного коридора в другой, пока, наконец, мы не оказались на улице. Кевин свернул за школу и остановился в абсолютно безлюдном местечке, куда тут же поспешила и я.

Осенний ветер нежно трепал желтеющую листву деревьев, отрывал от ветвей ослабевшие листочки и, повертев в воздухе, бросал на холодный асфальт. Теплолюбивые птичьи стаи огромными черными тучами летели по серому небу, которое грозилось вот-вот упасть на землю проливным дождем. Где-то вдалеке слышались громкие голоса и смех гуляющих по территории школы учеников, а мы стояли здесь, молча изучали нависшие над нами тучи, летящие один за другим листья и время от времени неловко переглядывались.

— Ты, кажется, хотел поговорить, — напомнила я, когда молчание совсем затянулось, и посмотрела на него.

— Да, — выдохнул он и тоже перевел взгляд на меня. — Я хотел объяснить произошедшее, и это относится не только к случаю в парке, но и ко всему моему поведению в течение прошлой недели. Мне кажется, тебе будет интересно.

— Оке-ей, — протянула я, — но прежде, чем ты начнешь оправдываться, можно один вопрос?

— Разумеется.

— Возможно, он глупый, особенно после всего того, что я видела, но… Ты же вампир, да? — Только от одного слова по моему телу побежали мурашки. — Или кто-то другой?

— Вампир, — кивнул Кевин. — И именно о вампирах я хотел поговорить. Как ты уже поняла, мы существуем, мы среди людей, и, что самое главное, внешне мы абсолютно не отличаемся от них. Конечно, для нас это огромное преимущество, но для людей — огромная проблема, и, хотя большинство убеждено, что вампиры живут только в сказках, им бы стоило подумать о собственной безопасности.

— А как можно от вас защититься?

— А вот это, на самом деле, сложный вопрос, — ухмыльнулся он. — По сути, практически никак. Мы те же люди, только более совершенные, более сильные, быстрые и хитрые. Как невозможно отравить обычного человека чесноком, так и вампир, даже если съест ведро этого чеснока, останется жив. Людям не страшно солнце, и мы тоже с легкостью его выносим. Святая вода, распятия, молитвы и все эти ваши религиозные штучки — пустая трата времени, если вы хотите избавиться от вампира, ибо Бог — это тот же воображаемый друг, а такие друзья способны спасти только от одиночества, но никак не от вампира и других серьезных проблем. Наверное, единственный вариант спастись — это всегда иметь при себе кол, который в любой момент можно выхватить и вонзить в сердце вампира. Еще, конечно, можно попробовать сжечь его заживо. Огонь не щадит ни людей, ни вампиров, поэтому зажигалка тоже может помочь, хотя и не всегда оказывается уместной.

— То есть мне стоит запастись кольями и разложить их по карманам, так?

— Да, именно так, — рассмеялся Кевин. — Это точно должно помочь.

Напряжение спадало, страх рассеивался, и теперь я была гораздо более уверена в его доброжелательности. Он смеялся абсолютно беззаботно, а на его спокойном лице не было ни намека на злобу, и, хоть Кевин и мог оказаться великолепным актером, скрывающим свои истинные цели, чувства и желания под толстой маской дружелюбности, мне хотелось ему верить, хотелось думать, что он действительно не желает мне зла. Однако мы все еще держались на приличном расстоянии друг от друга и подходить ближе не стремились.

— Так ты говоришь, что вампиры совершеннее людей, — сказала я. — И в чем проявляется ваше совершенство?

— Чуть ли не во всем, — без всякой скромности ответил Кевин. — Мы сильнее и быстрее вас в несколько раз, мы умеем стирать память, внушать и манипулировать вами, если только захотим. Мы бесшумны и очень хитры, а самое главное — мы бессмертны и вечно молоды. Куда ни посмотри сплошные преимущества, и, с одной стороны, это действительно прекрасно.

— А с другой?

— А с другой стороны невероятно высокая цена, которую нужно выплачивать целую вечность за все эти способности. Мы говорим о жажде. Той жажде, которая разрывает тебя изнутри, которая в силах иссушить каждую клетку тела и превратить тебя в горстку песка. Той жажде, ради которой вампиры ночами караулят невинных людей и убивают их снова и снова, лишь бы только зверь внутри них на какое-то время успокоился. Я вынужден регулярно пить человеческую кровь, потому что если я перестану это делать, то либо перестану себя контролировать, либо умру.

То, что ты видела в парке — яркий пример того, как вампир от сильной жажды постепенно теряет контроль над собой. Обычно я питаюсь донорской кровью, той, что хранится в больницах в пластиковых пакетах. Мне приходится красть ее, чтобы не бросаться на людей. Но на прошлой неделе все мои запасы неожиданно закончились, а посетить больницу раньше выходных я по определенным причинам не мог. Несколько дней мне приходилось голодать, но в пятницу мой организм просто не выдержал. Когда я уходил из дома Дженнис, мой разум был затуманен так, что я даже почти не понимал, куда и зачем иду. Проживи я еще пару часов в таком состоянии, я бы полностью потерял способность мыслить, и кто знает, чем бы тогда закончилась моя встреча с этим парнем. Но я не планировал его убивать, и я смог вовремя остановиться.

Конечно, я понимаю, что это едва ли может меня оправдать, и я сам знаю, что поступил неправильно, просто чудовищно, особенно учитывая то, что я несколько лет назад клялся никогда не вредить людям, но я не сумел удержать себя в руках. И сейчас, при тебе, я клянусь, что буду сидеть взаперти, если понадобится, но больше не трону ни одного человека, когда мне нужно будет утолить жажду.

Кевин замолк и посмотрел на меня, ожидая реакции, но я только стояла и пыталась отыскать в воцарившейся в моей голове пустоте хоть какое-нибудь подходящее под эту ситуацию словно, но ввиду того, что подобных диалогов в моей жизни не было никогда, я была абсолютно растерянна.

— Почему ты говоришь это все мне? — внезапно спросила я после продолжительного молчания.

На этот раз в замешательство пришел Кевин.

— Мне казалось, ты хотела знать, что произошло в ту ночь, — нахмурившись, ответил он.

— Я видела все своими глазами, я и без того знаю, что произошло в ту ночь. Вопрос в том, зачем тебе оправдываться передо мной. Почему ты предпочел не стереть мне память, например, а вытащить сюда и посвятить во все эти ваши вампирские тайны?

Несколько секунд Кевин молчал и смотрел мне прямо в глаза, а я, хоть и чувствовала жуткий дискомфорт от этого взгляда, старалась выглядеть максимально уверено и не отводить глаза первой.

— Я не хотел стирать тебе память, — наконец произнес он. — Если бы я сделал это, я бы мучался всю жизнь.

— Хочешь сказать, что никогда не стирал память тем, кто узнал о твоей причастности к вампирам?

— Нет, не в этом дело. Будь на твоем месте какая-нибудь Дженнис, я бы вытащил всю информацию о вампирах из ее мозга, как только она бы заговорила об этом. Но ты не Дженнис. Ты особенный случай, и это еще одна вещь, о которой я хочу поговорить.