Но всё же десять кораблей не способны противостоять двадцати одному противнику! Сделав всё возможное Кристиан Лун ушёл в свою каюту. Ему не оставалось ничего, кроме ожидания врага, чьи шаги уже слышались в коридоре…
Хендрик
Флот народа Кроун уходил с места битвы победителем. Но на кораблях царила грусть. Два галеаса сгорели в огне. Галеас и четыре галеры ушли на дно. Сотни жизней отняла эта битва…
Хендрик, как и любой другой Кроун потерял своих близких. Но сейчас его волновало другое… Он стоял на корме «Грозы», вглядываясь в скрывающиеся за горизонтом силуэты кораблей. Придёт время и оставленный в запертой каюте капитан Лун найдёт способ выбраться из заточения. Он освободит своих людей, по обычаю оставленных живыми и отправится домой.
«Вернёшься ли ты снова, чтобы сразиться с нами?» – задавался вопросом Хендрик.
Капитан Лун поведал ему о том, что на Кроун объявлена охота. Он рассказал, что их король готов на всё, чтобы обеспечить безопасность своих торговых судов.
«Неужели на всё?» – Хендрик не верил.
У Кроун осталось всего лишь четырнадцать кораблей. А это говорит о том, что повторение ошибок, допущенных в последнем сражении, может стать фатальным для всего народа.
– Грустишь? – спросил подошедший к сыну Столок.
– Я зол! – признался Хендрик, не отрицая и чувства грусти.
– Зол? – не сразу понял его отец.
– Да, зол! Они не послушались тебя! – Хендрик закипал – Их ошибки приведут нас к гибели!
– Ты прав… – Столок озабоченно посмотрел в даль – Мне кажется, что это было не последнее нападение…
– Кажется? – удивился сын – На нас объявлена охота! Мы стали целью всех, кто способен вести сражение!
– С чего ты это взял? – Столок знал ответ, но старался убедить себя в том, что его сын не нарушил правила.
– Да, я разговаривал с врагом! – выпалил Хендрик, всем своим видом показывая уверенность в своей правоте.
– Но нам запрещено общаться с ними! – проверив, не слышит ли их кто-нибудь, возразил отец.
– А кто нам это запретил?
Столок знал, что его сын не из тех, кто будет молча принимать требования. Когда-то он и сам был таким же. Но жизнь Кроун не оставляет времени на раздумья. Каждый не верный шаг несёт за собой смерть. Устав был написан кровью!
– Сын, а ты знаешь, что наши далёкие предки жили на земле? – внезапно спросил тот.
– На земле? – удивился Хендрик – Но откуда тебе это известно?
– Мне рассказал об этом отец перед своей смертью. А ему его отец… Память о прошлом передаётся из поколения к поколению. – Столок остановился в нерешительности – После сегодняшнего сражения я решил, что пришла и моя очередь…
– Отец, мы живы! – напомнил ему Хендрик.
– Сегодня… Да, сегодня мы действительно остались живы…
– Нам необходимо убедить капитанов в твоей правоте! Они должны знать о том, что нам угрожает смерть! Они должны…
– Они не должны знать о том, что ты разговаривал с врагом! – прервал его Столок.
– Но… Но у них есть новые корабли! Новые технологии! – хотел возразить Хендрик.
– Я видел их технологии! – резко ответил Столок – Они остались на дне!
– Я тебя понял! – ответил ему сын и отправился в свою каюту – Но они всё же должны услышать тебя!
Столок ничего не ответил. Он знал, что Хендрик прав. Но поймут ли это капитаны?
***
В каюте Хендрика Зеленса было темно. Только небольшая лампадка с догорающей в масле тряпкой, освещала её.
Убранство каюты было очень простым. На закреплённых на стенах полках стояли различные книги, взятый с ограбленных кораблей. В правом дальнем углу стоял стол, а рядом с ним кровать.
Разозлённый Хендрик ворвался в каюту, как ураган, но тут же остановился и затих. На кровати лежала обнажённая Кана.
Свет пляшущего в лампадке огня освещал прекрасное мускулистое и стройное тело. Прячущаяся от света тьма оставляла за собой тени, усиливающие возбуждение от вида выступающих женских прелестей.
Хендрик тихо закрыл дверь и скинул пропитанный потом и морской водой костюм. Возбуждённый орган доставлял явный дискомфорт, повышая желание скорейшей близости.
Опустившись на кровать, он принялся целовать её ноги, постепенно поднимаясь от ступней к коленям и выше… Запах женского тела и моря, слившихся воедино, наполнив лёгкие, ударил в мозг, вызвав чувство восторга. Грубые мужские руки с необычайной нежностью прикасались к гладкой коже. Губы, оставляющие влажные следы поцелуев, вскоре и сами встретились с влагой.
– Ты пришё-о-о-о… – заданный Каной вопрос сорвался на стон.
Нежные прикосновения языка и губ разлились по её телу волнами наслаждения. Усталость и боль, досаждающие после битвы, мгновенно пропали. Девушка вцепилась пальцами в волосы Хендрика, показывая ему всё своё желание.
Вскоре, когда возбуждение достигло предела, мужчина поднялся и с жадностью впился в губы возлюбленной, подарив ей наполненный страстью поцелуй.
Кана обвила любимого ногами и, направив его своей нежной рукой, притянула к себе.
Хендрик с желанием и силой вошёл в неё. Словно две волны, встретившись друг с другом они слились воедино, рассыпав брызги эмоций. Словно поющие морские птицы, они наполнили пространство звуками страсти.
Хендрик не знал, каково это, заниматься любовью на жёстком берегу, но он был уверен, что тот не может сравниться качающимся на волнах кораблём. Разве может берег задать ритм движениям? Разве способен он подарить мелодию любви? Разве может он убаюкать после тяжёлого дня, закончившегося страстью и наслаждением?
Младший Зеленс никогда не знал, что может дать берег. Он никогда не бывал на суше и видел её лишь издалека. Но всё же он часто думал о ней… И в этот раз, насладившись любовью, он уснул в размышлениях о суше.
Столок
Собрание капитанов, было назначено в полдень. Вопрос, так и не решённый в последний раз, теперь тревожил умы морского народа, до последнего момента, не принимавшего позицию Столока Зеленса.
Ставшая столь очевидной после прошедшего боя проблема требовала немедленного решения, и капитаны с нетерпением ожидали назначенного часа, озабоченные своей дальнейшей судьбой.
Действительно, в зависимости от результатов собрания жизнь каждого из Кроун могла кардинально поменяться. Морской народ привык к независимости и лишь корабельный устав, оговаривающий правила жизни на корабле и основы поведения при контакте с чужаками, ограничивал их свободу. Теперь же была велика вероятность того, что на каждое своё действие капитаны должны были бы получать разрешение. А их это не устраивало!
***
Столок, как обычно, вошёл в каюту Монтука одним из последних. Первое, что бросилось ему в глаза – это большое число пустых мест. Словно тяжёлый камень, ему в душу упал тот факт, что молодых капитанов, занимавших эти места, как и их команд больше нет в живых.
Плохое настроение, преследующее его с самого утра, стало ещё хуже. Хотя Столок мог поспорить, что хуже оно быть уже не может. Капитан «Грозы» винил себя в гибели этих людей. Будь он немного напористей, выскажи он своё мнение раньше, сейчас бы не было такого количества пустующих мест, не было бы такого числа погибших!
– Итак, мы не закончили обсуждение последнего вопроса! – начал Монтук, когда капитаны уселись на свои места.
Столока всегда поражал тот факт, что именно капитану «Владыки» было дано право начинать собрания. Но так было заведено далёкими предками. «Владыка» был единственным галеасом в составе флота Кроун, обладающим капитанской каютой, достаточной для собрания всех капитанов. Конечно же в первую очередь это говорило о большом эго владельца корабля, но этот факт не менял сути дела – на правах хозяина Монтук Сейс, как и все Сейсы, занимавшие это место до него, выступал на собрании первым.
