— А вы себя плохо не ведите, и мы не будем обижаться.

— Ну да, верно, у кого я решил поискать поддержки? — взмахнул руками Дэн, устроив рядом с собой коляску, в которой, не обращая ни на что внимания, дремала Бомми с пустышкой во рту. — Конечно, во всём всегда виноваты мужчины, — он кивнул на дочь. — Если эта ещё вырастет и будет не за отца, я вообще уйду от вас, шабаш девичий, блин.

— А чего вам дома-то не сидится? — тихо захихикала я, залюбовавшись девочкой. Погода была мерзкой, лучше бы укутаться в плед и торчать в кресле.

— А чего там сидеть? Пусть будет стыдно Рин, — указал на неё через столик Дэн. — Она мне не даёт.

— Дэн! — шикнула она, посмотрев на меня и покраснев.

— Ага, стыдно? Вот нехрена в другой раз.

— Сам виноват, — огрызнулась она.

— Я? Я был бы виноват, если б я не брал, или не просил. Или б не хотел, а так я что-то вины своей не наблюдаю. А то мало мне страданий любовных на долю выпало! — посетовал он искренне, негодующе, возмущенно и гневно.

— Ой, а то много? — прищурилась Херин. — Расскажи-ка нам, сколько это у тебя в жизни было любовных страданий?

— Три! — поднял три пальца Дэниэл, показывая их Рин. Мы с ней одинаково подумали, что сейчас он вспомнит каких-нибудь до неё женщин. Но он бы не был Дэном, если бы всё случилось так, как мы предполагали. — Три ужасных дня я сомневался, что ты на меня клюнешь. Этого стресса мне хватило по гроб, если я поседею раньше сорока — это всё тоже оттуда. Да я чуть не умер, нервничая тогда!

— По тебе что-то не было заметно, — вспомнила я «веселенькие» дни знакомства этой пары.

— Нет, ну я мужик или хуй в пальто, чтоб по мне это видно было?

— Хватит материться! У тебя дочь под носом и мы в приличном заведении, — попросила Рин, хотя у меня создавалось впечатление, что её, интеллигентную и воспитанейшую леди, саму ничуть не смущает эта вечная ругань мужа. Мне она тоже нравилась, как-то сразу становилось спокойно и надежно, когда раздавались маты Дэниэла.

Приняв у них заказы, я оставила их заканчивать мелкие склоки, которые, уверена, закончатся в ближайшее же время самым сладким и крепким перемирием. За дверью из зала меня поймала Элис.

— Это твой знакомый, да? — Судя по всему, она об адвокате.

— Родственник, — более конкретно сообщила я. Он бывал у нас и раньше, но с клиентами и коллегами.

— Так он женат, да? Это его семья? — Я кивнула. Лицо Элис приняло печальный вид. Мне нравилась эта девчонка, почти моя ровесница. У неё кто-то из бабушек был из Кореи, но на внешности это едва ли отразилось. Она была европейкой, и только если сильно присматриваться, можно было заметить что-то инородное в скулах и форме век. — Ну вот, такой классный, и занят… — вздохнула она. И тут же приободрилась. — А не познакомишь как-нибудь?

— Нет! — округлила я глаза. — Элис, он женат! Же-на-ат! — протянула я, разделив на слоги.

— И что? У мужчин бывают любовницы.

— Вот дурёха, — повертела я у виска. — Зачем себя настраивать на такое? А замуж ты не хочешь?

— Да все нормальные мужчины всегда заняты. К тому же, хороших на всех не хватает. — Она с тоской посмотрела в щелку, в сторону Дэниэла и Херин. — Он ведь не только внешне клёвый, да?

— Он хам, грубиян, курильщик, и так далее.

— Вообще балдёж, — стекла она по стенке, отвернувшись от обзора зала. — Люблю курящих мужчин.

— Не забивай себе голову, кем не надо, — я стала обходить её. — Я очень люблю его жену, Херин, и никому не позволю влезть в их семью. Да, думаю, что с Дэном это и без моей помощи бесполезно. — Если бы Элис узнала, что у него ещё и в постели мастерство отличное, мне кажется, она бы упала замертво от восторга прямо тут. Но добивать симпатичную мне официантку я не стала. — Поверь, он того не стоит. Найдёшь ты себе хорошего, не переживай.

— Ага, вон, даже господина Юнга кто-то, похоже, охомутал. Слышала? — Я покачала головой. — Как? Вчера все тут это бурно обсуждали. Кроме Тиф, конечно, она делала вид, что её это не волнует. — С ней мы теперь не всегда работали посменно, но иногда параллельно, просто в разных залах.

— Я вчера торопилась домой, мне было не до сплетен, — призналась я.

— К Джереми приходила какая-то блондинка, и они с ним сидели во внутреннем зале, для випов. А потом вместе уехали.

— Что ж, ну… желаю им счастья. Господин Юнг достойный человек. Надеюсь, что и девушка подходящая.

— Все подходящие, одна я никому не подхожу. Вокруг сплошные козлы и неадекватные придурки — вот им да, им я в самый раз, как мухи летят… — Погладив её успокаивающе по плечу, я напомнила ей, что пора в зал, обслуживать посетителей. Ей не так уж много лет, чтобы громко заявлять, что совершенно не везет. Возможно, пока не встретился парень, который идеально пришелся по ней. Но Дэном он точно быть не может. Я сомневалась, что существует что-то более божественное, олицетворяющее предназначение и воссоединение половинок, чем Дэн и Херин. Он полюбил её с первого взгляда, а она, мне кажется, перестала сомневаться, что стоит сказать ему «да» с первого его слова. У Дэна очень приятный басистый голос, годящийся как никакой другой для того, чтобы на все его предложения соглашались все женщины. Но что я могу сделать для Элис? У меня и знакомых-то нет… кроме Джело. Отдав заказ на кухню, я задумалась, прежде чем вернуться к своим обязанностям. Если он до сих пор ни с кем не встречается, то, может, познакомить их? Джело-то точно относится к тем, кто адекватен, и не козёл. Но понравится ли ему Элис? Единственное, что у нас с ней было общим — это невысокий рост. И то она немного выше. А в остальном мало общего. У неё светлые глаза, длиннее моих волосы. Так, что это я? Возомнила себя амуром? А почему бы и нет? Надо взять её с собой как-нибудь, пригласив и ребят: Джело, Энтони. Эта благотворительная мысль, осенившая меня, позволила мне понять и другое. Если я спокойно могу поспособствовать любви Джело с другой девушкой, значит, мои чувства к нему окончательно определились. Он мне друг, близкий, как брат, и ничего больше. Какое счастье, что сомнения развеяны. Ещё одним стало меньше. Очередная чёрная полоса, кажется, светлеет. Пережив осознание бесплодия и похождения Хима по ночам, я обрела старых друзей и узнала, что муж занимается благородными делами, а не изменами. Вот так всегда и получается, что за горестями приходят радости, и чередуются так до самой смерти. И всё же, всегда хочется развернуться и пойти по белой полосе. Как бы так суметь извернуться?

Из-за вечных пробок мы с Химчаном застряли на Канал-стрит и задержались. Компания, которую я очень хотела увидеть, была в сборе и ждала нас в кафе в тихом квартале Джерси, где жили Джейда и Санха. Он дважды звонил нам, убеждаясь, что ничего не случилось и мы в пути. День начался с того, что из стянувшихся туч потрусил редкий снежок. Пока мы тянулись, завтракали, валялись в кровати под толстым, но легким одеялом с рисунками мишек Тэдди, раза три попили чаю и, наконец, начали собираться на встречу, он повалил второй раз, наметив себе более продолжительное время для покрывания Нью-Йорка и его пригородов белой скатертью. В первые же выходные после известия, что Джело и ребята тут, у нас не вышло с ними пересечься. Хим (и судя по всему кто-то ещё из банды) снова были заняты, и освободились лишь через воскресенье, это самое — сегодняшнее, которое случилось по-настоящему зимним и каким-то очень приятным, одаряющим ощущением ожидания лучшего и светлыми надеждами. Я теперь могла становиться спокойной и безмятежной только когда видела Хима рядом, протягивала руку и клала её на его ладонь. Даже на работе в голову забиралось: «А где он в этот час? А что делает? Нужно позвонить ему». Звонить я ему стала в два раза чаще, постоянно кося под дурочку, говоря, что быстро соскучиваюсь без него в этом декабрьском холоде, в огромном городе, где я такая маленькая и незаметная без него. Зацеловывая его через трубку и прощаясь до вечера, я успокаивалась лишь на считанные минуты. А что было делать? Я пыталась брать пример с Херин, по которой никогда нельзя было сказать, что она живёт в напряжении и страхе.