Попрощавшись с Дэниэлом, я прошла все требуемые перед посадкой процедуры, пересекла терминал и оказалась в долгожданном самолете, карете моей мечты, должной умчать меня в сказочную страну, где будет снившееся ночами «жили долго и счастливо». Но я реалистично понимала, что перелетом всё не закончится. С него всё только начнется, настоящее, волнующее, пусть трудное, но такое невероятное, что тикающие секунды как нарочно замирали, не пропуская меня быстрее к Химу. Многочасовой полёт обещал скуку, томление и учащенное сердцебиение, поэтому я воткнула наушники обратно и закрыла глаза. До Нью-Йорка не хочу думать ни о чем, если получится.

Гвалт в людской толкотне, шум, сотни голосов, разговаривающих с видимыми собеседниками и по телефонам, прощающиеся и приветствующие, шарканье подошв, цокот каблуков, объявления в громкоговорителе. Потягивая за собой маленький чемоданчик, я вертела головой вокруг, боясь проглядеть самого главного человека в своей жизни. Я не проглядела его два года назад, так грех будет не заметить сейчас. Затянув потуже узел из рукавов клетчатой рубашки на бедрах, я потеребила сережку в ухе и остановилась. Ага, мне было налево, встречающие обычно бывают там. В Штатах тоже было жарко, как и в Корее, откуда я улетела, но в искусственно освеженном холле аэропорта в коротких джинсовых шортах ощущалась прохлада. Уворачиваюсь от невнимательного встречного, увиливаю от нерасторопной дамы с кучей сумок, обгоняю ползущих пенсионеров, и вот передо мной расстилается зал, ничуть не облегчающий поиск. Людские головы, головы, десятки, может, пара сотен, снуют, двигаются, перемещаются, темные и светлые, русые и рыжие. Остановитесь же хоть на миг! И вот, как вода перед Моисеем, на долю секунды образовывается диагональный коридор справа от меня, в конце которого стоит он. Посматривая на часы в мобильном, в белой футболке и черных джинсах, с ниспадающей на лоб челкой, Химчан не выражает лицом никаких эмоций, будто работает тут таксистом и заехал не по личному делу. Не топает ногой, не хмурится, не перебирает пальцами, словно и не ждет ничего. Но он держит телефон, всё ещё держит, и постоянно поглядывает на экран, а там, зуб даю, кроме времени ничего не показывает. Теперь я превращаюсь в невнимательную и нерасторопную, пихаюсь и не смотрю на людей, просто подрываюсь и бегу, не останавливаясь, всё набирая и набирая скорость. Мои шаги ничем не выделяются от поступи других, но с приближением их Химчан поднимает лицо и смотрит в мою сторону. Он замечает меня и улыбается. Сдержанно, но глаза его сияют так лучезарно, что на мои наворачиваются слезы и, брызнув из них, уже не перестают течь, хотя я веселюсь и смеюсь, отталкиваясь с метрового расстояния для прыжка. Отпустив чемодан, я прыгаю и наскакиваю на Химчана целиком, обхватив его за шею и обвив ногами, как маленькая мартышка. Он без труда поймал меня, хоть и покачнувшись. Не веря, что щупаю его и держу в своих объятьях, я утыкаюсь носом в его плечо.

Хим погладил меня по волосам, поддержав другой рукой под бедро, чтобы я не сползла. Я знаю, как он не любит всю эту сентиментальщину и прилюдные выражения чувств, но мне плевать. Я не могу с собой совладать и не хочу. Это Америка, и тут можно даже лизаться взасос перед Белым Домом. Разврат и аморальщина — сами виноваты, демократы хреновы. Это не мои мысли — это тезисное конспектирование философии Химчана, но я с ней согласна, как и с большинством вещей, которые он говорит. Он старше меня почти на десять лет, черт возьми, разве могу я быть умнее? Хим терпеть не может Штаты и единственное, за что он их уважает, это за Гринпис и попытки грамотного отношения к экологии в своей стране. Хотя он тут же ненавидит эту страну за её вандалистское отношение к природе в чужих краях. В общем, главным образом, я думаю, неприязнь моего принца порождена тем, что он больше не имеет возможности вернуться на родину, и будет искать недостатки везде, где ему придется жить вне её.

— С приездом, — прошептал мне на ухо Химчан. Его голос показался ниже и глубже, чем при разговоре по скайпу.

— Я люблю тебя, — в тысячный раз вымолвила я и поцеловала его в щеку.

— Посмотрим, что ты скажешь после недели под одной со мной крышей, — заметил он, но я лишь самоуверенно хмыкнула. Чем он меня думает напугать? Занудством, замкнутостью, молчаливостью, придирками? На всё пофиг.

— Отпустишь меня? — Понимая, что слезть с него уже не могу из-за того, что Хим замкнул замком руки под моей задницей, я помотала ногами за его спиной.

— Нет, не отпущу, — покачал он головой. — Но на пол поставить могу.

Разомлев от его текста с подтекстом, освобожденная, я встала рядом с ним и, насилу завладев его незанятой рукой, крепко её сжала и пошла, держась за неё. Химчан взял у меня чемодан, а я перекинула свой рюкзак со спины на одно плечо. Солнце ударило в глаза, как только мы вышли из здания аэропорта. Слезы, о которых я совсем забыла, стали сами высыхать. Я всё ещё пребывала в состоянии эйфории, гигантского шока, что всё случилось, что встреча состоялась, что тот самолет, унесший когда-то от меня Химчана, который я провожала глазами, разрываясь от боли, остался далеко-далеко в прошлом и другой, дружелюбный и добрый, помог мне преодолеть разделявшее нас пространство. В тот ушедший в глубину времен день я не предполагала, что развязка будет благополучной.

— Хочешь есть? — прервал молчание Химчан. Несмотря на самые откровеннейшие виртуальные беседы, чувствовалось стеснение при реальной встрече. Мы отвыкли друг от друга физически, и это нужно было переломить. Я готова была хоть сейчас, но проблема именно в нём. Он никогда не сходится с людьми слишком быстро.

— Нет, я наелась в самолете.

— То есть, в кафе пойти не хочешь? — Хим вел меня к старому американскому автомобилю, на котором сюда приехал. Его горчично-золотистый цвет навевал мысли о прериях и Лас-Вегасе, не знаю почему. В американских фильмах 80-х и 90-х годов часто ездят ловить приключения именно на таких тушевозках.

— Нет.

— Тогда пойдем в кино? Или, может, в магазин? Тебе ничего не нужно? — Я покачала головой, остановившись у открытой дверцы. Он не садился за руль, ожидая ответа. — А что ты хочешь?

— Домой, — выдохнула я. На его лице отразилось смятение и неуверенность. Черт, у него реально эти два года не было секса ни с кем, кроме своих рук? Так, у меня тоже, но я вряд ли отвыкну когда-нибудь от простого отношения к занятию сексом при промежутках любой длительности.

— Хорошо, — кивнул Химчан и забрался в салон. Я уселась рядом, пристегнув ремень безопасности. Мои глаза не в силах были от него отлипнуть. Он завел мотор. — И да, я без цветов, потому что не люблю все эти банальности и…

— Я даже не подумала о них. Мне этого не нужно, — успокоила его я, если он нуждался в этом, или это он меня успокаивал? Я никогда не рассчитывала, что Химчан станет ухаживать за мной по стандартной схеме. Что вообще будет ухаживать. Я знала, с кем связалась, и его прелесть была не в угодничестве дамским капризам. Более того, он вообще был сплошная не прелесть, но это меня радовало, заводило, привязывало к нему, влюбляло в него.

Делая вид, что разглядываю виды за окном, я изо всех сил пыталась не глазеть беспрестанно на Химчана. Его точеный профиль с лисьими глазами и острым рельефом губ завораживал, заставляя косить левым глазом. Неужели мы вместе? Неужели я могу трогать его, протянув руку? Когда он переключал скорость на рычаге механической коробки передач, моя ладонь почти срывалась лечь на его пальцы, сверху, но я почему-то сдерживалась. Скорее бы добраться в его «квартиру» и там позволить себе всё. Я не верила, что у него может не встать, у молодого и здорового — физически, по крайней мере, — мужчины. Распирающие светлые и чистые чувства смешивались во мне с грязными мыслишками о заветной близости. Я до сих пор представления не имела, каким Хим может быть в сексе, хотя теоретически мы считались возлюбленными уже два года. Какие у нас старомодные отношения!

Спрашивая у него о том, что мы проезжали и вообще о том, что в Нью-Йорке есть интересного, я щелкала радиоволны, переключая с одной на другую и задерживаясь буквально на единственную композицию на каждой. Так я занимала свои нервные лапы, что выдавало и мою внутреннюю боязнь того момента, когда начнется наша совместная жизнь. Она могла не заладиться, хоть я и не верила в возможность подобного. Я готова была положить всё на то, чтобы построить её, как надо. Наткнувшись на Kanye Westа я спешно нажала дальше, хотя и любила подобную музыку. Это был любимый исполнитель моего бывшего, не хочу, чтобы нынче вторгалось что-либо к нам третьим. Заигравшая Уитни Хьюстон не привела меня в восторг, и я хотела продолжать поиск чего-то по душе, но Химчан отвел мою руку от магнитолы.