‒ Ася, только не делай резких движений, ‒ просит меня Эни. — Эллипс перешел в режим охоты.

Жорж еще и с одного режима на другой переключается? Вот же сверхчувствительная аппаратная скотина с многоходовочками. То есть до этого он не на максималках работал?

‒ А выключить его можно? — пытаюсь цедить сквозь зубы, чтобы не раззадоривать зверя.

‒ Выключить? — Плюшка хмыкает. — Нет, никак.

‒ А магией шандарахнуть? Запустите его туда, откуда взяли.

‒ Исключено. Мной использовано заклинание из разряда состязательных. Пока зверь не побежден, он этот мир не покинет.

Чудесная новость. То, что нужно для этого прекрасного дня.

‒ И как с ним сладить?

‒ С такой тварью нужно разделываться на расстоянии. Если подпустил близко — тебе конец. ‒ Профессор пожимает плечами. ‒ Любой карапуз об этом знает.

Любой волшебный карапуз. Из волшебного мира.

А я в легкие карапузиковые годы знала, что шоколадка вкуснее салата из шпината, а совать игрушечный грузовичок в ноздри быковавшему соседскому мальчонке — тактически неверный ход.

А то, что камнежорок издалека бомбить надо — нет, вот этого мне никто не говорил.

‒ Могли бы и предупредить меня заранее, ‒ укоряю я профессора.

Да и вообще не засовывать на арену, где даже у матерых альф трудности возникают.

‒ Студенты должны уметь самостоятельно решать свои проблемы, ‒ с чувством собственного достоинства произносит профессор Ярый. И слегка перебарщивает с громкостью.

Жорка, реагируя на шум, клацает зубами. Плюшка непроизвольно втягивает голову в плечи. Даже ему не по себе. А мне тогда каково?

Краем глаза вижу, как в бок камнежорки бьется Радик. Правда безуспешно. Пинки ни к чему не приводят. Похоже, волшебные лапы стула эффективны только против иллюзорных зверюг. А настоящий эллипс слишком мощен.

Эни и Люкос обходят камнежорку с двух сторон, но не атакуют, по-прежнему опасаясь меня задеть.

Снова отступаю на несколько шагов, тесня Плюшку. Честно признаться, меня как-то напрягает, что он за моей спиной укрывается. Надеется смыться, пока меня пережевывать будут?

И что там мне рекомендует мой «образцовый» наставник? Самостоятельно решать проблемы?

Лады. Терять все равно нечего.

— Ты, — решительно выставляю раскрытую ладонь прямо перед мордой Жоры, — сегодня на диете.

Камнежорка захлопывает пасть и чуть наклоняет голову в сторону. Предполагаю, что глядит он на меня с любопытством.

— Что ты делаешь? — Плюшка тычет мне в спину пальцем. — Не зли его.

— Дядя, дайте пообщаться с интеллектуально одаренной тварюгой, — отмахиваюсь я.

Тем более что контакт неожиданно налажен. Эллипс прислушивается к моему голосу.

— Жора… Жорик… Жорочка, — пробую различные тональности и внимательно слежу за реакциями.

Пасть камнежорка больше не разевает. Уже плюс.

— Ты и этому имя придумала? — Плюшка явно в ауте. — Ты безумна, овечка. Не давай имен существам из тьмы. Они безымянны изначально и пускай таковыми и останутся.

— А почему нельзя?

Дискриминация. Милым котикам, значит, можно клички давать, а ужасающим монстрам так и ходить без имен? Обидно.

— Вот этот будет Жорой, — безапелляционно заявляю я. И осторожно касаюсь морды камнежорки уже двумя пальцами.

— Что бы ты ни делала, Лютик, продолжай, — просит Люкос, при этом ни капли не ослабляя бдительность. Лук все еще при нем.

— Согласен. — Эни кивает. — Невероятно. Любого другого камнежорный эллипс уже давно бы съел. И не выжидал бы такой длительный период.

Это должно меня взбодрить? Ладно, и правда чуток бодрит.

Остается выяснить, что же такого удивительного я делаю и как бы провернуть все так, чтобы я не потеряла этого чудесного настроя.

Добавляю к касанию еще один палец, а затем и оставшиеся. Теперь шершавую морду камнежорки касается вся моя ладонь. Собственная смелость — или глупость

— ударяет по восприятию каким-то невероятным зарядом. И я хватаюсь за Жору уже двумя руками.

За спиной надсадно хрюкает разнервничавшийся Плюшка. Кажется, он сейчас остро нуждается приложиться к знаменитой проректорской фляжке.

— Грандиозно, — выдыхает Люкос, опуская лук.

— Ася, — Эни медлит с вопросом, — что ты сейчас делаешь?

— Держу камнежорку, — откликаюсь я, не найдя более понятных объяснений.

С другой стороны, все так и есть. Я только касаюсь зверюги. И больше не предпринимаю никаких действий. И Жора тоже не двигается. Сила его дыхания проходит по мощному корпусу, усеянному пластинами, спина приподнимается и также мерно опускается. До моего лица добираются легкие воздушные потоки. Он спокоен. Не чувствуй я на себе его взгляд, наверняка решила бы, что зверь уснул стоя.

И тут на меня тоже находит глубокое умиротворение. Чувствую, как профессор Ярый вцепляется сзади в ткань моего блейзера. Игнорирую его дерганья и, непомерно осмелев, провожу рукой невидимую линию по челюсти Жоры.

— Сидеть, — неосознанно вырывается у меня команда. Понятия не имею, с чего я вообще решила командовать такой махиной.

Быдыдыщ!

Округляю глаза до предела.

Жора действительно САДИТСЯ. Бухается кормой прямо на каменную поверхность, будто громадный пес.

Над трибунами разносится гул. О да, парни, я с вами солидарна — тоже, так сказать, обалдеваю. Чего происходит — лучше мне такой вопрос сейчас не задавать. Сама в непонятках.

Приглядываюсь к Жоре. Может, он присел, чтобы продолжить трапезу и все-таки слопать меня?

Нет. Жора неподвижен и словно жаждет получить следующую команду.

Ждать его не заставляю — я же отчаянная.

— Лежать, — задорно пищу и даже взмахиваю рукой, показывая, где именно нужно развалиться.

И Жора растягивается в полную длину туловища. Он слушается меня!

Восторгу моему нет предела.

В довершении ко мне неспешно подруливает Радик — спокойный и счастливый, будто не он всего каких-то пару минут назад пытался протаранить громадную зверюгу.

Не увидев на сиденье Маляву, с беспокойством осматриваюсь. Но псинка уже на подходе. Вздремнувший и полный сил песик прогулочным шагом добирается до моих ног и сразу же просится на ручки. На Жору ни тот, ни другой не обращают ни малейшего внимания, отчего справедливо заключаю, что у камнежорки больше не осталось ко мне критичного для жизни интереса. У животных же чутье на опасность.

Оглядываюсь через плечо и с удовольствием наблюдаю за тем, как профессор Ярый стремительно пятится — подальше от меня и моей компании.

Губы сами собой вытягиваются в каверзную улыбку. Подманиваю Радика поближе, подхватываю Маляву, присаживаюсь на стул и элегантно закидываю ногу на ногу. Левой рукой прижимаю к себе псинку, а правую кладу сбоку на морду Жоры. До упора выпрямляю спину и пафосно вздергиваю подбородок.

Хэй-хэй, мускулистые матрешки. Ну, кто теперь ваш большой папочка?!

Эффект от моих действий ошеломляющий. Публика вокруг основательно зависает, абсолютно не зная, как реагировать на апофеоз представления. Тишину прерывает только шумное дыхание Жоры.

Так, Аська, ноги в руки, пока никто не очухался!

«Взять», ‒ командую я камнежорке, указывая на Плюшку.

Адаптация у меня — высший сорт. Сразу приноравливаюсь всем вокруг всякие полезные команды раздавать.

Жора начинает надвигаться на профессора Ярого. У того глаза лезут из орбит, а на каждый шаг зверюшки, уменьшающий расстояние между ними, он проникновенно икает.

На ум приходит запоздалая мысль.

«Взять нежно», ‒ поспешно корректирую я команду для Жоры. А то еще чего доброго проглотит наставника до того, как тот сумеет пользу принести.

Моя поправка, судя по всему, ничуть не воодушевляет Плюшку. Хотя, если подумать, ему неплохие перспективы посулили. Прямо почти безопасность и комфорт обеспечили.

Но нет. Профессор Ярый все равно активно делает ноги. И, ясный кексик, Жора, глядя на все это чудесное безобразие, тут же заряжается азартом и кидается вслед за улепетывающим мужчиной. Радик, понимая, что веселуха уходит в сторону и явно без него, решает во что бы то ни стало восстановить справедливость. И стартует за камнежоркой.