Ого. А губы у него похожи на малюсенькие вытянутые и слегка розоватые воздушные шарики, да и нос явно из той же шарообразной категории. Если не знать, его легко можно спутать с антуражем батута.

— Скажите-ка, уважаемый, как мне называть место моей нынешней дислокации?

Ответом мне служит озадаченное моргание.

— Это арена.

Вздрагиваю из-за резкого контраста между внешностью и голосом Пупырки. У здоровяка высокие детские тональности. Не закрывай его громадный силуэт мне солнце, я бы решила, что мне отвечает семилетка.

— Учебная, — осторожно, даже с некоторой опаской добавляет Пупырка. — Учебная арена.

Где-то на фоне местные альфы делают мне комплименты вперемешку с всякими непристойностями. Мальчики — такие мальчики. Все бы им поиграться-поваляться.

— У вас занятие? — сосредотачиваюсь на пупырчатом «ребенке». Он смотрит на меня с любопытством.

— Угу. Боевка. С профессором Ярым.

Что ж, в чем-то Плюшка меня не обманул. И правда закинул на студенческое занятие. Вот только не удосужился предупредить, что я окажусь взаперти.

Боевка? Меня что, драться заставят? Вот полная ж…

— А ты правда девушка? — Голос Пупырки прямо звенит. Я ему явно жутко интересна. Как и многим здесь.

— Правда. — Изучаю взглядом окрестности. Каменюки, опять каменюки и вон там вдали — тоже каменюки. И больше никакого разнообразия. Входа-выхода тоже не видно. На пробу дергаю прутья. Тщетно.

— Настоящая и красивая? — смелеет Пупырка.

— Настоящая и красивая, — подтверждаю без тени сомнения, делаю пару шагов назад и обозреваю пространство за амфитеатром. — Но глупая, с прибабахами и с паразитом. Так что передай приятелям, что жрать меня во всех смыслах чревато знакомством с медицинской койкой.

— Правда? — Пупырка таращится на меня, едва ли не вжимаясь шарообразным телом в прутья.

— Правда, золотце, правда.

Еще раз просматриваю ряды шумящей публики. Хоть бы одно знакомое лицо! Конечно, я не особо верю, что кто-нибудь из тех, с кем я уже познакомилась, пришел бы мне на помощь. Эни, возможно. Или тот, как и говорил Плюшка, тяготится моим присутствием и будет рад лишней возможности избавиться от меня.

А что же Люкос? Он ведь меня якобы «присвоил».

Нет, достаточно. Опыта у меня уже полно. Надеяться нужно лишь на себя.

Поворачиваюсь спиной к зрителям и, приподняв руку к лицу, бубню в пустую ладонь:

— Зараза, зараза, прием.

Хитрющая мордуленция Дули мгновенно появляется на коже.

— Скучаешь, красотуля?

— Заметно, да? — от души иронизирую. — Откуда ты столько знаешь? Про Ярого и его мстительные замашки? Ты же, прости, конечно, но обычная метка, которая у меня недавно появилась. Так?

— Какая моя красотуля, такая и ее метка, — прощебетал смайлик, хитро мне подмигивая.

— В смысле доставучая и болтающая всякую фигню? — уточняю я. Эх, тяжело быть реалисткой.

— Способная и умелая. — Дуля вырисовывает мне на коже громадную ухмылку.

Ох ты ж, льстивая кракозябра.

— Ладно, проехали. Мы влипли, Дуля. — Указываю глазами во все стороны. — Признаю, по моей вине. Идеи?

Но пообщаться нам со смайликом так и не удается. Над ареной раздается громогласное:

— Ну что, дева, сводящая все старания бет в нуль. Готова к испытанию?

Профессор Ярый располагается на площадке, возвышающейся над скамьями. Чтобы доставать до перил, да и вообще стоять так, чтобы хотя бы голова над ними торчала, мой неудавшийся низкорослый наставник соорудил себе башню из ящиков.

Зрители притихают. Ярый с довольным видом осматривает арену. Затем его взгляд упирается в меня. По лицу гремучей смесью из танцующих морщинок пробегают едва заметные эмоции. Без понятия, только ли дело в том, что я мимолетом напомнила ему предмет воздыхания из его неудавшегося романа? Или проблемы возникли из-за моего вмешательства в дела академии? Скорее всего, все эти обстоятельства объединились в одну глобальную причину. Плюс Плюшка мог чисто из принципа меня невзлюбить.

‒ Оболтусы, представляю вам сотого студента. ‒ Он складывает перед собой руки и окидывает меня презрительным взглядом. ‒ Юная дева подчистую вывела из гонки за стипендиальное место всех претендующих на него бет. И теперь жаждет продемонстрировать на что способна.

Гонит как дышит. Первое вышло случайно, а насчет второго… Вовсе я не жажду что-то кому-то демонстрировать. Испытание — сугубо его условие в будущей помощи по отправлению меня домой. Вот только с таким подходом я от Плюшки больше ничего не жду. Новый подвох разве что.

Смотрю через плечо на возбужденную толпу. Не лучшее место выяснять отношения с наставником. Как бы громко эти парни ни галдели и ни бесились, а факт остается фактом: они все альфы и, похоже, сильнейшие среди своих народов. Отрицанием перечисленных «подвигов» я лишь подпорчу себе репутацию, уже благополучно созданную лично для меня. Не дело среди такого зверинца себя слабачкой выставлять.

‒ Занятно, что ваша первая пара выпала на мое занятие, студент Лютик. ‒ Интонации Ярого изобилуют ехидцей. — Приятно, что вы заглянули ко мне, даже не порадовав себя лишней минуткой отдыха.

Вот это глумление! Уровня «всем видно, а мне не стыдно».

А кто меня в чулан запихнул? И в клетку телепортнул?

И теперь выставляет все так, будто я сама напросилась. Ясный кексик, бывает, что даже вся такая положительная я нарываюсь на взбучку, но чтобы меня реально отколошматили — вот этого еще не было.

‒ К вашему испытанию все готово, студент Лютик. ‒ Надеюсь, до вас уже довели, что я преподаю искусство духа, стратегии и боя. Истинный альфа никогда не станет избегать битвы. И проигрыш — непозволительная роскошь. Учтите это, сотый студент Лютик.

От его речей меня неплохо так перекашивает. Я к пафосу вообще отношусь нейтрально, но тут-то с предельной помпезностью и официально заявляют, что, мол, тебе сейчас будут делать чики-чики — бить, короче. И от подобной перспективы улыбкой расцветать и ею же проблемы решать как-то не тянет.

И как я до такого докатилась? Столько стараний, чтобы в будущем правильными словами людей излечивать, а сама, в конце концов, оказалась в ситуации, когда окружение требует пустить в ход кулаки.

Они в принципе мои кулаки видели?! Да у Пупырки и то его пупырки по объему больше! Мой удар любому из этих типов с бицухами, как листиком почесаться.

Плюшка же не собирается меня угробить? Да? Такой подход не рационален, как ни крути. Лучше швырнуть девушку обратно в ее мир, а не утруждать себя возней с трупом. Меньше формальностей.

Ничуть не сомневаюсь в собственной правоте, а потому впадаю в полнейший ступор от следующих слов профессора Ярого:

‒ Сегодня обойдемся без обычных боевок. Раз уж к нам присоединилась такая уникальная личность, что одной левой справляется с лавовой кугой.

Честно говоря, не левой и даже не правой, а тридцатью штуками отборных пельмешек домашнего производства. Вдобавок я с Малявой еще и сюсюкалась. Но вряд ли кто-то поверит в действенность этих способов.

По рядам альф прокатывается возбужденный вздох. Все взгляды сосредоточены на мне. Резвая интуиция подсказывает мне, что я в их глазах ‒ этакий боевой хомяк с великолепным хуком справа. И слева, предположительно, тоже. В общем, мелкая и непредсказуемая. А от этого еще более любопытная.

‒ Подберем соперника ей подстать, ‒ между тем продолжает Плюшка.

Если к выбору объективно отнестись, то мне подходит только какой-нибудь жучок. В крайнем случае, можно против меня боевого шпица выставить. Вот это будет справедливо.

Мои суровое молчание и безмолвное согласие зрители, похоже, воспринимают за стопроцентную самоуверенность. До ушей то и дело доносятся обрывки фраз, где меня величают как «роскошная» и «изумительная».

Да ладно, парни! У меня от страха разве что кудряхи не трясутся.

Но выдержка — мое все.

‒ Вызовем жителя из соседних параллелей, ‒ ораторствует Плюшка.