‒ Красотень, ‒ выдыхаю я.

‒ Нравится? ‒ У Эни лучатся глаза, когда он оглядывает свои владения.

‒ Еще бы! Настоящая оранжерея!

‒ Рад, что ты оценила. Каждый цветок здесь по-своему уникален. ‒ Он нежно касается лилового бутона, который, кажется, сам тянется приласкаться к нему. ‒ Я забочусь о них, и они отзываются на эти чувства.

Еще как отзываются. Усиленно пялюсь на волосы Эни, которые облепили бабочки. Да и ближайшие цветущие кустики так и норовят потереться об него. Прямо принцесса из сказки, неплохо задружившаяся с местной живностью. Даже не удивилась бы, если бы мой потенциальный сосед начал бы заливаться песенками и кружиться в танце.

‒ Пойдем со мной, Ася. Покажу еще кое-что.

Эни устремляется вперед. Вспорхнувшие бабочки блестящим облаком следуют за ним.

Вдыхаю полной грудью. Запихиваю сунувшегося было в оранжерею Радика обратно в прихожую, наказываю сидеть тихо и прикрываю створку. Поворачиваюсь… И замираю.

Успевший хорошенько выспаться Малява стоит на задних лапах в паре метров от меня. Его пасть широко распахнута ‒ о-о-о-очень широко, прямо как у инопланетных монстров в фильмах ужасов, и нацеливается он явно на тот нежный лиловый бутончик, который совсем недавно ласкался к Эни.

В голове проносятся слова парня о том, как он здесь хорошенько обо всех заботится. Вытянув руки, бросаюсь к Маляве.

‒ Замри! ‒ Мое шипение не отличить от змеиного.

Псинка действительно застывает и косит на меня обсидиановыми глазами. Его пасть все еще распахнута, и я, честно признаться, этому рада. Захлопни он ее, и трындец цветочку.

‒ Не. Жрать. ‒ Каждое слово произношу с особой вкрадчивостью и добавляю к интонациям несколько суровых гримас.

Челюсть Малявы дергается. Цветочек дергается. Я тоже дергаюсь.

Со всеми этими дерганьями точно скоро стану абсолютно дерганной.

‒ Нет, ‒ протягиваю я.

Малява смотрит на меня. Я смотрю на него. У цветочного бутончика, судя по потускневшему виду лепестков, нервный срыв.

‒ Не-е-ет, ‒ добавляю я вкрадчивости.

Алый язык проскальзывает по цветочку, а затем моя псинка отодвигается. Облизывается, но попытку оттяпать у цветка пестик со всеми тычинками не повторяет.

‒ Фух… Хороший мальчик. ‒ Наклоняюсь и глажу Маляву по лысой макушке. ‒ Ничего тут не трогай.

До меня доносится голос Эни. Он зовет меня из глубин оранжереи. От греха подальше запихиваю Маляву подмышку и тороплюсь к владельцу всего этого великолепия. Попутно обзавожусь пассажирами на плечах и в волосах. Бабочки тут скромностью не отличаются.

Бреду по аккуратной тропинке и размышляю над очень важным вопросом. А где я, собственно, буду жить? Нет, с апартаментами определились. Но кое-что смущает… Или вопрос следует формулировать иначе? Каким образом я буду здесь жить? Как выяснилось, у Эни крохотная комнатка и большущая оранжерея. Комната ‒ ладно, для одного подойдет, но куда впихивать соседа? А в нашем случае соседку. Меня, то есть? Куда собираются пихать меня?

Или тут все молча подразумевают, что я должна делить постель с Эни?

Мишаня разве не знает, что бывает, когда девушка и парень надолго остаются наедине? Нет, многоуважаемый ректор явно в курсе, раз уже успел обзавестись собственной Звездочкой.

Понятное дело, сложившаяся ситуация вовсе не означает, что мы тут с Эни будем всякие аморальные игрища затевать. Тем более что красавчик вроде как за другую команду играет, и я его в этом плане не интересую.

Но взаимный комфорт никто не отменял!

Я к тому, что парнишке вряд ли хочется на свою территорию пускать какую-то малознакомую девицу. Да еще с толпой существ, мимоходом нацеливающихся слопать пару-другую его любимых домашних цветочков. Лично я бы негодовала. Так что да, не за себя, за мальчонку волнуюсь.

Надо бы извиниться перед ним еще раз.

Встряхиваю Маляву, очень уж заинтересованно всматривающегося в глубины розового кустика слева, и раздумываю, как бы поэффектнее подкатить к персоналу в местной столовке, чтобы сподобились снабжать меня съестным для щенка.

‒ Ася, сюда.

Следую на голос Эни и сворачиваю на следующую тропинку. Подумать только, такая цветочная громада раскинулась на верхнем этаже академической общаги. Прямо цветник на потолке, а парни, живущие внизу, вряд ли это по-настоящему оценивают.

Из цветущих зарослей передо мной неожиданно вырастает белое одноэтажное строение.

‒ Это задумывалось как беседка. ‒ Эни, стоящий на верхней ступеньке, галантно подает мне руку. ‒ Думал здесь время от времени домашние задания делать. Или просто отдыхать от суеты, от которой едва ли спастись снаружи. Народ здесь слишком шумный. Порой от них голова прямо раскалывается.

Надеюсь, это все же сказано в фигуральном смысле. А то мощная конструкция тел тех же Нико и Реджи вполне подходит для того, чтобы действительно расколоть чей-нибудь кочан.

Забавно сделано. Беседка в комнате. Звучит как дикая мечта детства.

‒ Тут бы, конечно, нужно еще кое-что доработать. ‒ Эни заходит внутрь. Я следую за ним. ‒ Но в целом… осторожно!!

‒ Ой!.. ‒ Смачно впечатываюсь лбом в одну из низко нависающих балок. Она белая и сливается со стеной, так что я не безосновательно сглупила.

‒ Прости, что раньше не предупредил. ‒ Эни тянется ко мне, но на полпути останавливается. ‒ Здесь таких балок несколько. Они лишние и не играют существенной роли. Просто тот, кто мне беседку строил, в слоистости конструкций видел особый вариант украшения. А я беседкой пока не пользовался, так что даже не потрудился убрать их…

Частит фразами. Волнуется. Прижимаю ладонь к ушибленному месту и ощущаю удовлетворение от его беспокойства. Приятно, когда над тобой чуть-чуть, но трясутся. Сразу куча черточек в шкалу чувства собственной значимости добавляется.

‒ Порядок. ‒ Оттопыриваю большой палец на той же руке, что держу у лба, прибавляя убедительности своим словам. ‒ Моя бабуленька говорит, что голова у меня железобетонная. Однажды в детсаду в порыве особой сердитости я за раз протаранила двух воспитателей, сорвала с петель дверь и снесла качели. И все лбом. Я, честно признаться, мало что помню, но руководитель детсада, вручая меня бабуленьке, ржал весьма истерично.

‒ Пожалуй, готов поверить в это. ‒ Эни улыбается и все-таки тянется ко мне. ‒ Позволь мне посмотреть.

‒ Да ладно, ‒ отмахиваюсь, нагоняю на лоб пальцами побольше кудряшек и с легкомысленным видом киваю на вражескую балку. ‒ Я в порядке. Но эту фигню неплохо было бы убрать.

Около моего плеча раздается всхрап. Малява дает залп без предварительного вздутия своего тела. Кажется, он только пасть раскрыл, и тут же между мной и Эни вверх устремляется сфера. На сей раз с добавлением голубоватых и желтоватых оттенков.

Ну дела! Моя псинка плюется радугой!

Синхронно задираем головы и безмолвно наблюдаем за тем, как атаковавшая меня балка под воздействием Малявочных выделений теряет форму, а затем и вовсе распадается в белый порошок ‒ и тот сразу же исчезает прямо в воздухе.

Медленно опускаю голову и встречаюсь взглядом с Эни. Янтарные глазищи парня округлены до предела. Понимаю его. Кислотные шары — это вам не мыльные пузыри. К этому еще привыкнуть надо.

Да-а-а… Меня, по-моему, сейчас прогонят.

Напяливаю улыбку от уха до уха, даже щеки трещать начинают. Подхватываю Маляву под пузико, приподнимаю, будто собираясь устроить его на пьедестале, и бодро рапортую:

‒ Это мистер Реконструкшьон. За умеренную плату в один кусь сгрызет ваши подгнившие доски, проглотит ржавые гвозди и заодно выхлебает жидкий бетон.

Доминируй, властвуй, впаривай продукцию по акции.

Выражение лица Эни переходит на следующий уровень обалдевания.

Плохой из меня рекламщик.

Я уже смиряюсь со статусом академического бомжа, как вдруг мой сосед внезапно смешливо фыркает.

‒ И еще этот мистер по особому запросу плавит каркас, ‒ с некоторой долей иронии замечает он.