Он протянул мне свою ладонь и я, не колеблясь, взяла ее. Этот условный жест означал одно — мы рядом, вместе, заодно. Единственный жест, связывающий нас воедино. Риту и Костю, а не Риту и Кирилла.

Костя догнал меня в подъезде. Я сидела на ступеньке и плакала — да что там, — ревела, громко всхлипывая.

— Рит… — замялся четырнадцатилетний Костя. — Не плачь, все хорошо будет, — парень неловко погладил меня по спине.

— Уйди… не тронь меня, — отодвинулась от него, оттолкнув его руку.

— Послушай, — он присел на корточки возле меня, стирая пальцами слезы с моих щек. Мне пришлось посмотреть ему в глаза. — Не плачь, это бесполезно. Иногда нужно просто подождать немного, и жизнь обязательно предоставит тебе шанс.

Я уставилась на него удивленно, Костя умел говорить загадками.

— Но что мне делать сейчас? Ведь я его люблю и ждать не хочу.

— Если любишь, будешь терпелива. — Он присел на ступеньку рядом со мной. — Кир поймет со временем. Подожди немного, пожалуйста.

— Откуда ты знаешь?! — отчаянно воскликнула я.

— Я знаю брата, он не дурак. Глупый, конечно, но не дурак, — горько-горько вздохнул парень и, заговорщицки подмигнув, подал мне свою руку.

— Пойдем?

— Пойдем, — внезапно согласилась я, протягивая в ответ свою руку и замечая, что слезы на щеках уже высохли.

Я не спросила куда, а просто доверчиво направилась за ним, крепко держа за руку.

Этот жест мог ничего не значить для него, но для меня навсегда отпечатался в памяти. Костина рука — как обещание чего-то вечного и незыблемого. Поддержка? Спасение? Сочувствие? Обещание?

Нет, гораздо больше. Потому что, я уверена, если весь мир будет против меня, Костя обязательно придет, непринужденно улыбнется мне и подаст свою руку, за которую я обязательно схвачусь, как утопающая.

Рита

Из Коти экскурсовод получился, мягко говоря, неважный. Бо́льшую часть времени она строила глазки Косте и разыгрывала из себя слабую и беззащитную девушку, норовя лишний раз цапнуть его за руку или прижаться к нему бедром. Эти попытки меня смешили. Может сказать ей, бедной, что Костя не заинтересован? А то мучается девочка. Ну, видно же, что он замечает все ее уловки и только усмехается. Все-таки есть у него любимая девушка. Я его прекрасно понимаю, если бы Кирилл был жив, я никогда бы не посмотрела в сторону другого мужчины, пусть даже самого прекрасного. Или я все слишком идеализирую и на самом деле это такая игра? Надо бы предупредить его, что заводить роман с дочкой Радомирского чревато.

— Вы хотите поплавать в бассейне? Вода просто замечательная, — предложила, уже совсем отчаявшись, Котя. Она решила не сдаваться и пустить в ход тяжелую артиллерию в виде своей стройной фигурки в купальнике.

— Рит, ты как? — спросил Костя, неожиданно притянув меня к себе за плечи — бережно и нежно. Конечно, это ведь часть игры, а значит, мне нужно ему подыграть.

— С удовольствием, любимый. — Мы смотрели друг другу в глаза несколько бесконечных мгновений. И я физически ощутила что-то головокружительное, будто меня поднял от земли и закружил в своем водовороте северный ветер. Прикосновения палящего солнца обжигали сердце и кожу, заставляли меня сгорать от переизбытка чувств и эмоций. С Кириллом все было на пределе. Всегда. Северный ветер — Костя — сдержанный и одновременно пронизывающий насквозь, пробирающийся не только под кожу, а словно в душу. Нет, к Косте я ничего не испытывала, но силу этого взгляда (ветра) нельзя не ощущать.

— Тогда переодевайтесь и поплаваем, я попрошу Нину сделать нам коктейли и принести полотенца, — прервала наши гляделки Катя.

Я перевела взгляд на лицо девушки, но сфокусироваться смогла не сразу. Перед глазами было множество разрозненных фрагментов, а вот в единую картинку они складываться не спешили. Что происходит? Я даже слегка испугалась — все ли со мной в порядке.

— Пойдем, — Костя отреагировал быстрее и потянул меня за руку в дом.

Я, как безвольная кукла, поспешила за ним. Никогда не чувствовала себя такой беспомощной. Нет, вру, однажды чувствовала…

Все, как в фильмах или самых смелых фантазиях влюбленной девушки. Широкая постель с шелковыми простынями, вокруг полумрак — только свечи расставлены вокруг. Лепестки роз тоже присутствовали, даже музыка — легкая и ненавязчивая — звучала приглушенно.

— Рита, детка, почему ты дрожишь? — Кирилл тесно прижался ко мне — совершенно обнаженный и особенно нежный после того, что произошло только что.

— Кирюш, я тебя так люблю, ты самый лучший, — прошептала, глотая слезы.

Да, антураж напоминает сцену из кино, но по ощущениям то, что произошло, далеко от того блаженства, которое должна чувствовать я. Мне неловко, и объятья Кирилла, обычно дарящие ощущение защищенности, в этот раз не помогают совершенно. Потеряна, беззащитна, беспомощна… Обнажено тело, а кажется — вся я как на ладони и потому нет ни блаженства, ни наслаждения, ни всепоглощающей любви. И это кажется неправильным, ненормальным.

— Тогда чего дрожишь? Все хорошо? — Он повернул мою голову и прижался лбом к моему лбу. Беспокоился. А мне хотелось завернуться в тонкую шелковую простынь, как в кокон, и уснуть. А наутро просто забыть.

— Да, все хорошо, — вместо этого произнесла я, не хотелось, чтобы он переживал.

— Ну и напугала ты меня, Ритка… У меня не такой большой опыт по части девственниц, — облегченно вздохнул и произнес совсем не то, что я хотела бы услышать и не то, что он должен был сказать.

— Кость, хотела тебя предупредить, — нерешительно замерла возле него, когда мы вошли в комнату. — С Котей у вас ничего не выйдет, в смысле, выйдет, но из этого ничего хорошего не выйдет, — сумбурно попыталась объяснить я, а Костя вместо того, чтобы мне помочь, смотрел на меня, усмехаясь.

— Рит, ты оратор от бога.

— Очень смешно, не притворяйся, что ты не понял, что я имела в виду, — немного рассердилась я. Зря он дурачка включает, я-то знаю его достаточно. Кем-кем, а дураком Костю нельзя назвать.

— Конечно понял. С Котей я связываться не собирался. Я вроде как примерный семьянин, — подмигнул мне этот юморист.

— Кстати, все не решалась спросить… — замялась я. — Как твоя девушка относится к нашему фиктивному браку? Может, мне с ней встретиться и объяснить все? — По выражению лица Кости, я поняла, что сморозила глупость. Он даже улыбаться перестал, и лицо вмиг превратилось в холодную маску.

— Не хочу тебя обидеть, — процедил сквозь зубы, — но ты дура или притворяешься?

От неожиданности я замерла, а потом взорвалась от негодования.

— Я — дура?

— Ты, ты… — закивал Костя. — Ну на секунду представь… Если бы твой парень женился на другой, пусть и фиктивно, как бы ты отреагировала?

— Ну… как минимум, не обрадовалась.

— Правильно. Если бы у меня была любимая девушка, я бы никогда так с ней не поступил.

Я ничего не ответила, резко развернулась, схватила необходимые вещи и отправилась в ванную переодеваться. Почему-то его ответ вмиг вывел меня из себя.

Вниз мы спустились хмурые и недовольные. От Кати, загорающей на шезлонге в купальнике, который больше открывал, чем прикрывал, это, разумеется, не укрылось. Из-за очков-авиаторов ее глаза не были видны, но не надо быть гадалкой, чтобы понять, что в них промелькнул лукавый огонек. И началась, как говорила в одном фильме главная героиня, песенка с припевом. Вокруг Кости девушка плющом вилась, так и обвивала его несчастного — умело и настойчиво. Видимо, для Коти такие ритуальные танцы были не впервой. Опыт у нее имелся — факт. Я бросила Костю на растерзание соблазнительницы и отправилась плавать. Вода действительно оказалась отличная, в жаркий летний день окунуться в прохладную воду — действительно наслаждение. Я легла на спину и смотрела в голубое небо с проплывающими мимо облаками. Мысли, как и небесные барашки, лениво текли, не задерживаясь в голове ни на секунду.

— Дорогая, не дуйся! — раздался неожиданный всплеск, и возле меня появилась хитрая физиономия Кости — он спасался бегством от прелестной Екатерины Петровны.