— Ты чего такая? — не укрылся от Алисы мой внутренний раздрай.

Я пожала плечами.

— Ладно, пошли в кафешку, — и подруга потащила меня в кафетерий, расположенный на первом этаже нашего офисного центра.

В небольшом здании было немноголюдно. Мы сели за шаткий столик и заказали чаю с эклерами. Алиса махнула рукой на диету и с удовольствием поглощала пирожное.

— Выкладывай, — приговорив эклер, потребовала подруга.

— Знаешь дочь Радомирского?

— Радомирского? — округлила глаза Алиса. — Ну, видела как-то… Такая фифа, — покачала головой она.

— Она сегодня пришла в офис, — отхлебнув чаю, продолжила я. В горле возник горький ком — не вдохнуть, не выдохнуть.

— Зачем? — непонимающе уставилась на меня Алиска.

— К Косте.

— А-а-а, то-то ты такая расстроенная. Госпожа Радомирская вышла на тропу войны?

— Можно и так сказать, они сейчас у нас в приемной воркуют, а я к тебе…

— Балда ты, Ритка, — в сердцах воскликнула подруга. — Убегать нельзя, надо принять вызов. У тебя огромные преимущества — он твой муж. Ладно, это сейчас никого не остановит, но то, что он любит тебя — весомый аргумент, — принялась вправлять мне мозги гуру семейной жизни Алиса Шарко.

— Ну, вот как тебе удается столько лет оберегать своего Витю от нападков со стороны разномастных девиц? Он же бабник жуткий был, а когда на тебе женился, как подменили, — с отчаянием в голосе вопросила я, словно существовал какой-то общий секрет счастливой семейной жизни.

Любит! Алиса просто не знает всех нюансов нашего брака. У нас соглашение, и прошлая ночь ничего не меняет. Это просто деловая сделка, поэтому чисто теоретически Костя свободный мужчина и может встречаться с кем хочет. Мне нравится это обтекаемое слово «теоретически». Потому что практически вчерашняя ночь значила гораздо больше, чем я пыталась себе внушить.

— Особой тайны нет — нам просто хорошо вместе, не знаю, звезды сошлись. Я люблю его, а он меня, — пожала плечами Шарко.

— Ты доверяешь ему?

— Странный вопрос. На сто процентов я даже себе доверять не могу, не то, что другому человеку. Скажем так, у меня хорошая интуиция, и ложь я чую за версту.

— Алис, что мне делать? Эта Катя очень наглая особа и так просто не отступит. Боюсь, он быстро сдастся.

— А ты не бойся. Будь уверенной и настойчивой. Катя хочет взять нахрапом, а мы пойдем окольными путями. Не опускайся до чтения эсэмэс, допросов с пристрастием и слежкой. Проводи больше времени с ним, стань самой ласковой и заботливой, но не до тошноты. Почаще удивляй его смелыми экспериментами в постели, устраивай романтические вечера. И далее по списку. Ничто так не толкает на измену, как склочная жена дома в застиранном халате и со списком претензий. Ну что такого может предложить Радомирская, чего нет у тебя? Красоту? Нерастраченную страсть? Любовь до гроба? Так у тебя этого в достатке. Зачем искать кого-то на стороне, когда дома тебя ждет любимая жена, которая и приласкает, и поддержит.

— Ты думаешь? — неуверенно пробормотала я, взглянув на нее. Алиска — эталон женственности и уверенности. С такой женой преступление ходить налево. А вот я…

— Конечно, выше нос, покажи, что никакая Катя тебе не страшна. Возвращайся в офис, как ни в чем не бывало, сделай вид, что тебя нисколько не тронуло произошедшее, — дала напутствие подруга, когда мы поднялись на нужный этаж.

— Спасибо за совет, — искренне поблагодарила я ее, за то облегчение, которое почувствовала, поделившись с кем-то своими переживаниями.

— Иди уже, потом отчитаешься, как все прошло. А я побегу, а то меня за такие незапланированные перерывы Степанида живьем съест.

— Беги тогда.

И Алиска поспешила по коридору.

Я положила руку на дверную ручку, не решаясь войти. Но дверь резко распахнулась, так что я не удержалась и упала на мужскую грудь, обтянутую футболкой.

— Ой, простите. — Пущин красный как рак, стоял, придерживая меня за плечи, даже не сделав попытки отодвинуться.

Я слегка подняла голову, бросила на него убийственный взгляд и проворно выбралась из его «объятий». Слегка пригладила платье, поправила волосы и раздраженно обратилась к нему:

— Толик, ну не стой столбом, дай пройти.

Пущин нервно сглотнул и посторонился. Замечательно, только не обязательно было глазеть в вырез моего платья!

Когда я захлопнула дверь приемной и прошла к своему рабочему месту, дверь кабинета Кости распахнулась и его голос, не предвещающий ничего хорошего, позвал меня:

— Рита, зайди ко мне, пожалуйста.

Гордо вскинув голову, грациозной походкой я прошествовала в кабинет.

— Ты любишь современное искусство? — Костя стоял возле стола и, сложив руки на груди, хмуро взирал на меня.

— Возможно, — осторожно ответила я, не зная, к чему он клонит.

— Тогда завтра мы идем на персональную выставку какого-то юного дарования.

— Да? Что-то не хочется. — Не люблю, когда меня ставят перед фактом.

— Почему же? Екатерина Петровна так красочно расписала данную выставку, вот я и подумал, что тебе должно быть интересно.

— Мне неинтересно. Тем более Тиму вряд ли понравится. Хотя о чем я говорю, тебе же до него нет никакого дела, зато есть до какой-то выставки, которую распиарила дочь Радомирского! — дойдя до нужно стадии кипения, бросила я ему прямо в лицо.

Видимо, Тим был тем самым пресловутым слабым местом, ахиллесовой пятой Кости. Моя реплика не осталась без внимания. Мужчина побледнел, взъерошил свои волосы и в глазах — теплых ореховых глазах — появился лихорадочный блеск. Отчаяние. Боль. Он напоминал огромного раненого хищника, замкнутого в клетке собственного слабого тела, лишенного навсегда возможности быть свободным.

— Тим — самое дорогое, что у меня есть. Мы с ним связаны навсегда и не только кровными узами. Я такое чувствовал только к одному человеку, брату, хоть он и отрицал нашу ментальную связь. Но я чувствовал его лучше, чем кто-либо. — Он отвернулся от меня, опустил голову и сжал кулаки, было видно, что Костя не желает, чтобы я прочитала эту боль в его глазах. — Когда он умирал, я мечтал оказаться на его месте. У нас в детстве даже игра такая была, мы менялись местами. Допустим, целый день я ел ненавистную манную кашу и смотрел «Чип и Дейл», потому что так обычно поступал Кир. А он бегал хвостиком за папой и задавал всяческие вопросы об устройстве Вселенной, живой природе и прочем. Мы полностью перевоплощались друг в друга. И я настолько терялся в этой выдуманной реальности, что забывал, кто я на самом деле. Потом я частенько мечтал стать Кириллом, побыть хоть денек в его шкуре. И никогда я так не молил об этом бога, как тогда, пять лет назад, в больнице, держа его за руку. Я думал, что он достоин жить, потому что ни у кого нет внутри такой жажды жизни. Он любил жизнь в любых ее проявлениях. А она однажды перестала отвечать ему взаимностью. — Во время своего монолога, который я слушала затаив дыхание, он не шелохнулся.

А я представила этих двоих совершенно непохожих и одновременно похожих близнецов. Костя и Кирилл. Я безумно тянулась к Кириллу, как к источнику света и жизни. Но подсознательно ощущала, что солнце светит всем, и я не избранная. Костя другой. Он маленький лучик света, небольшая лампочка, озарившая темную комнатку для двоих. Он не для всех. Быть может… для меня?

[1] Отсылка к песне «Кто такая Элис?» группы "Конец фильма" (пародийный кавер на знаменитую песню "Living Next Door to Alice").

Черновик!!!

Кирилл, 16 лет (отрывки из дневника)

Звонила, звала к себе. Я, стиснув зубы, отказался. И вместо этого позвонил Ритке. Мне надо было понять, что я могу жить без нее. Почувствовать себя нужным.

Достаточно было пару раз сходить с ней в кино, и она смотрит на меня как на божество. С одной стороны такое обращение мне льстит, а с другой — смущает. Рита очень хорошая девчонка, она добрая, отзывчивая. А я все тот же Кирилл и святым не стану. Мы противоположности.