— Дура. Платье офигенное, тебе очень идет. Фигурка — зачет! Если у тебя этой ночью не будет секса, плюнь в лицо продавцу. — Алиса никогда за словом в карман не лезла.

— Я не могу в нем выйти к гостям, — заныла я. Платье мне очень нравилось — белоснежное, в пол, облегающее как вторая кожа с открытой спиной. В нем я выглядела соблазнительной, в этом и была загвоздка. Соблазнять никого я не собиралась.

— Почему?

— Потому что… потому что секс этой ночью мне не нужен, — в отчаянии прокричала в трубку.

— Господи, послал бог подругу! Что за глупости? Женщина должна красиво выглядеть в первую очередь для себя, закомплексованная ты моя, — вздохнула она, будто объясняла закон Ома младшекласснице.

— Так, ладно, все, я пошла, — мазнула красной помадой по губам, расправила плечи и решительно заявила.

— Удачи, завтра позвонишь с отчетом.

— Ага, пока.

Все-таки эффект, который я произвела на Костю, стоил пару щелчков фотоаппарата. Ну, конечно, он-то был в привычном костюме и галстуке. Прирожденный яппи.

— Ну как? — Сама не напросишься на комплимент, никто не скажет. Подруга помогла обрести уверенность в себе, ну и аутотренинг немного. «Я самая обаятельная и привлекательная…» и все в этом духе.

— Великолепно, — наконец-то обрел дар речи Костя. — Пойдем покорять высший свет? — оттопырил локоток, за который я схватилась, улыбнувшись.

***

— Так вот, есть огромная разница между вульгарностью и сексуальностью… Огромезная… — шушукалась стайка женщин позади меня.

— Выпить хочешь? — Тут же всунул мне в руку бокал с шампанским Костя.

Вечер в тесном дружеском кругу оказался светским раутом персон на пятьдесят. Радомирский любил излишний пафос. Шведский стол, музыка, официанты с выпивкой. Мужчины в костюмах, женщины в коктейльных платьях.

— А у этой в белом платье спутник ничего такой… интересно, муж или нет? — услышала я сзади чей-то шепот, но поворачиваться не стала.

— А-а, это жена Борисова. Моль бледная… — ответила скучающим тоном Котя.

— Ты его знаешь, да? Жена-то не стена, сама понимаешь, — воодушевилась неизвестная собеседница Коти.

— Знаю. И уже имею на него виды, так что слюни подотри, Натик, — зло остудила пыл подруги девушка.

— Вот всегда… — далее я слушать не стала и через весь зал направилась в сад. Не люблю сплетни и перешептывание за спиной, мне после этого всегда помыться хочется с мылом. А в грязи меня уже сегодня испачкали.

— Чего сбегаешь, Золушка? — возле меня возник Борисов, видимо, оторвавшись от своих «нужных знакомств».

— Нет, на этом балу я точно не Золушка.

— Я хотел пригласить тебя на танец, или ты не танцуешь? — нерешительно протянул мне руку. Я неуверенно шагнула навстречу.

По законам жанра сейчас должна прозвучать медленная романтическая мелодия, и мы закружились бы в красивом чувственном танце. Но… реальность не настолько предсказуема. Вместо этого раздалась забавная песня, под которую никак нельзя танцевать медленный танец. Что ж, к лучшему…

Но, к моему изумлению, Борисова это не остановило. Он притянул меня к себе за талию, так что наши лица оказались в опасной близости друг от друга. Несмотря на то, что я надела туфли на огромном каблуке, Костя был выше меня на полголовы. Мы не танцевали соответствующе под веселенькую мелодию, мы выпали из реальности. Движения плавны, неторопливы, контакт глаза в глаза, его руки на талии обжигали меня сквозь ткань своим теплом. Теплый север… Я невольно заулыбалась. Молчание невыносимо.

— Кирюш… — невольно сорвалось с моих губ со вздохом. Но Костя услышал и отстранился.

— Прости, — произнес он слово, вертящееся у меня на языке. Отпустил меня и стремительно ушел.

Момент потерян.

Кирилл, 15 лет (отрывки из дневника)

17 января

Ну и зачем я продолжаю вести этот дневник, как девчонка? Наверное, потому, что мысли свои легче выразить на бумаге, да и жизнь в кратком изложении выглядит более привлекательной, что ли. Так как я знаю, что следует читать между строк и вижу сквозь дебри слов все те чувства, эмоции, которые мне приходилось переживать.

Так вот… я не говорил… Короче, я влюбился. Блин, честное слово, это Ритка заразила меня. Интересно, любовь передается воздушно-капельным путем, как грипп?

Она такая… Красивая, умная, веселая… Смотрю, и дух захватывает, даже дышу через раз. Костя заметил, посмотрел на меня подозрительно, но промолчал. Он такой, проницательный. Хожу из угла в угол и все не решаюсь позвонить. А по ночам вспоминаю нашу последнюю встречу до мелочей. И ведь знаю, что все зря, но все равно надеюсь.

— Кир, ты совсем малыш, мы хорошо развлеклись, но… — сказала, когда я пришел к ней с букетом роз. Хотел признаться в любви.

Теперь я понимаю, что чувствует малая, когда я отталкиваю ее. Уж лучше притворилась, что рада…

23 января

Люблю, люблю, люблю… Написал признание под ее окном, знаю, что девчонкам такое нравится. Только не ей, она посмотрела на меня с жалостью и прошла мимо. Иногда лучше дарить, чем получать подарки…

— Кир, не убивайся ты так, — решил подбодрить меня брат.

— Заткнись, Кость, что бы ты понимал, — огрызнулся я, глядя в глаза этому умнику.

— Я как раз все понимаю. В кого влюбился-то?

— Да ты, оказывается, профи в любовных делах, понимает он.

— А-а-а… — Костя улыбнулся, догадался уже. — Можешь не отвечать, все очевидно. Ты в пролете, да и в полной…

— Можешь не рифмовать, понял. — Это был один из немногих случаев, когда я согласился с ним.

2 февраля

Достала меня уже эта Кравец, ну правда! Прилипала… Постоянно приходит к нам и смотрит на меня, как на бога. Мне ее жалко, честно… Понимаю теперь каково это — любить без ответа.

— Рит, не надо ходить к нам, правда, — попытался поговорить с ней, мягко намекая на то, что надеяться ей не на что.

— Почему? — шмыгает носом.

— Мне другая нравится, ясно? — не сдержался, меня слезами не пробьешь.

— Ясно, — печально усмехнулась, — я видела вас…

— Молодец! Умница ты моя, понятливая какая! — потрепал ее по волосам, как маленькую.

Хотя она и была маленькой и миленькой девочкой. Сюси-пуси… Романтика… Тошно мне.

— Кирилл, — подняла глаза, в которых было столько боли и невыплаканных слез, что я растерялся. М-да, паршиво как-то стало на душе. Обидел ее… — Можно я буду иногда приходить к тебе в гости, мы ведь друзья.

— Друзья, — согласился со вздохом.

С этим не поспоришь, да и родители наши дружат. Все равно будем видеться. Тут уж никуда не денешься.

— Приходи, конечно.

— Спасибо, — слабо улыбнулась, но улыбка совсем не коснулась ее глаз. Там, на дне, притаилась боль и горечь невысказанного, ненужного. Как это знакомо!

— Иди сюда, глупая, — совсем размяк я и притянул ее к себе, сообразив, что мы с ней, собственно, в одинаковом положении. Вот любил бы я Ритку, и проблем бы не было. Да чего уж там!

Мы долго стояли в подъезде, я гладил ее по волосам и шептал какие-то глупости. Практически идиллия.

10 февраля

— Целуй, целуй, Кирюш, я молодец, правда? — такой счастливой я ее не видел никогда. Со мной так точно. Она прыгала и хлопала в ладоши, как ребенок.

Такой момент упускать я не собирался, шутливо завалил ее на кровать и начал целовать — жадно, грубо. Изголодался. С ума схожу. Люблю. Повторяю эти три слова бесконечно. Потом врываюсь в нее, как дикарь. Она не против, а очень даже за. Извивается, откликается на мои толчки и стонет мне в губы.

Редкие моменты счастья. У нас дружба. Типа. А я на что-то надеюсь. Терплю, улыбаюсь и жду своего часа.

— Не надо врать, Кир, — сказал мой всезнайка брат. Все-то он замечает. Хотя о наших отношениях с ней я никому не рассказываю.

— Слышь, телепат, прекрати молоть чушь, — со злостью снял толстовку, швыряя шмотку на кровать.

Костя вертел в руках карандаш — когда я зашел, он делал домашнее задание.