Но собеседник мой не спешил продолжить свой рассказ. Он достал из кармана зажигалку, покрутил ее в руках, как диковинную вещицу. Но не найдя ей применения, отложил на столик.

— Смотрю на тебя иногда и не понимаю, кто передо мной. Вроде бы и не похожи вы с братом особо, но есть что-то общее, принадлежащее только вам двоим. Недаром говорят, что у близнецов очень крепкая связь и не только кровная, а духовная. Только ты совсем ничего не знал о Кире. — Крынский покачал головой, словно не знал, как продолжить. — Да кто вообще знает нас на сто процентов? Если даже мы сами порой не узнаем себя в зеркале… Так что, да, Кирилл Борисов был мальчиком с секретом. И именно из-за этого секрета… Да нихрена ты не понимаешь! — внезапно отчаянно выкрикнул мужчина и поморщился. Он не хотел откровенничать, вернее, не знал, как это делать. Я не собирался его подгонять, боясь, что он совсем собьется и не захочет говорить вовсе.

— Ладно, чего это я, хожу вокруг да около. Ты уж выслушай, будь добр, не каждый день исповедуюсь, — он неловко кашлянул и наконец-то приступил к главной части рассказа.

Тот год для Игоря стал самым трагичным в его жизни. Еще в преддверии Нового года жена неудачно упала и сломала руку, поэтому вместо долгожданной поездки в теплые края, новогоднюю ночь чета Крынских провела дома перед телевизором с традиционными оливье и елкой. Нет, Илюша, конечно, только рад был, всё норовил поиграть в следопыта, чтобы рассекретить самозванца с фальшивой бородой и красным мешком с подарками. Вот уже пятый год подряд ответственную роль Деда Мороза поручали охраннику Михаилу, но в этом году кто-то очень умный и взрослый решил просветить их сына на этот счет. Кто это был разузнать не составило труда — о близнецах Борисовых Илюша трещал без умолку, считая их чуть ли не главными авторитетами. Даже родители на их фоне блекли. Оно и понятно: мальчишки были очень непосредственные и абсолютно разные. Костя — задумчивый, молчаливый и очень смышленый. А Кирилл — немного шебутной, веселый и горазд на выдумки. Когда Илона приходила в гости к Лене Борисовой, то брала с собой Илюшку, и тот ни на секунду не отходил от братьев.

В общем, хоть Игорь никогда не верил народным поверьям, год встречали не очень весело, а провожал он его уже один, вдовцом. Под откос всё пошло еще в январе, когда в доверенной ему дочерней фирме начались проблемы. Неприятности сыпались из рога изобилия, словно кто-то давно ждал случая, чтобы преподнести ему столь щедрый подарок. Тесть, конечно, здорово помогал, да и власть у него в городе была. Но было ясно: кто-то точит на Крынского зуб. Вот только кто и за что — выяснить никак не удавалось. Ангелом божьим Игорь никогда не был, приходилось и с криминалом дело иметь, и черную бухгалтерию вести, да и конкурентов устранять (правда, пока удавалось обходиться без жертв). Хотя прецеденты случались. Да и как частенько любил повторять Петр Игнатьевич, времена суровые.

В марте всё стало хуже. Начались угрозы, и Игорь начал всерьез бояться за свою семью.

— Да не бойся, они не рискнут перейти дорогу Радомирскому, — утешал его тогда зам Соболев.

Крынский тогда понадеялся на пресловутое «авось, пронесет», и как оказалось позже, зря. Интуиция вопила об опасности, но Игорь предпочитал заглушать ее глас крепким алкоголем и сигаретами. Да и наличие охраны слегка успокаивало.

Восьмого марта Илона записалась в салон красоты, а на вечер был заказан столик в ресторане. Илюшка остался дома с няней, а жену водитель доставил в салон. Кто же знал, что до салона она так и не доедет, а водителя позже найдут мертвым в лесополосе, впрочем, как и охранника.

Условия выставлялись нешуточные: Игорь должен был отказаться от ведущего проекта, над которым фирма трудилась уже полгода.

Радомирский, узнав о похищении дочери, мгновенно примчался и налив опустошенному зятю коньяку, начал разговор.

— Значит так, проект ты никому не отдашь. Поэтому я обращусь к своему однокашнику, он сейчас хороший пост в ментовке занимает. Илона вернется жива и здорова, — по его взгляду не было понятно, как по-настоящему чувствует себя этот суровый мужчина — напуган, растерян или зол. Все-таки не каждый день дочь похищают.

Крынский чувствовал себя скверно, хоть он и считал себя сухарем и ублюдком, но женой и сыном безумно дорожил. И он бы с ума сошел, если бы Илюшку похитили. Тогда, сидя в просторной гостиной, цедя из пузатого бокала коньяк, он и предположить не мог, что вскоре ему предстоит ощутить это на собственной шкуре.

— Вы уверены, что все будет в порядке? И они оставят Илону в живых? — уточнил Крынский, успокаиваясь после слов Радомирского. В конце концов, Илона к делам мужа никакого отношения не имеет, смысл ее убивать? Проще выставить требования и, получив желаемое, отпустить.

Хватит сопли на кулак наматывать, Гоша, — строго обратился к нему тесть. — Всё пройдет как по маслу, они просто мелкие сошки, поэтому Илоне ничего не угрожает. У меня весь город, вот где, — он с силой сжал кулак и продемонстрировал Игорю. — Ни одна крыса не проскочит, потому что потом полетят головы. У нас тут не столица, все и всё на виду.

— Когда полностью полагаюсь на вас, — кивнул Игорь, а затем еле слышно добавил: — Илюшка маму ждет, спрашивал сегодня…

— Я сейчас же поеду к Горину, так что завтра-послезавтра Илона уже будет дома. А потом купите себе билеты на море, слетаете на острова, и всё забудется, — хлопнув по плечу, сказал Петр Игнатьевич.

Игорь тогда только устало кивнул. И закрутилась карусель. Радомирский не обманул — Илона вернулась домой через несколько дней. Заметно исхудавшая, бледная и задумчиво молчаливая. Она прижимала к себе Илюшку и глотала слезы, пока Игорь пытался понять, как быть дальше. Эти игры ему совсем не нравились. Очевидно, что в покое его не оставят, используя всевозможные болевые точки. Семью хотелось уберечь от темной стороны бизнеса.

— Все так плохо, да? — ночью, когда они лежали в постели, готовясь ко сну, который, кстати, не шел ни к нему, ни к ней, задала вопрос жена.

Крынский повернулся к ней, внимательно вглядываясь в ее лицо, хотя в темноте можно было рассмотреть только отдельные черты.

— Я не знаю, — честно ответил, прижимая ее к себе.

— А я знаю, — глухо пробормотала ему в плечо. — Знаю, что вы с отцом перешли кому-то дорогу. Меня держали в каком-то подвале с завязанными глазами, связанную. Не знаю, кто похитители, они меня просто вырубили, и проснулась уже в подвале, но я помню их голоса. Среди них была женщина. Она порывалась убить меня, а мужчина ее останавливал. Тогда она сказала, что раз к тебе они подобраться не могут, то мы с Илюшей… — всхлип, — пострадаем. Ладно я, но Илюша, он же совсем маленький. Не хочу, чтобы он проходил через все это.

— Тшш, я не позволю, ты же знаешь, родная, — погладил ее по волосам, успокаивая. Внутри кипела злость и накатывало отчаяние, потому что он не знал, кому настолько насолил, и кто может пойти до конца.

Он был готов отказаться от проекта, пусть это и имело определенные последствия. Однако тесть успокоил его, убедив, что не стоит горячиться, и он сам со всем разберется. У Радомирского имелись нужные знакомства в криминальных кругах, поэтому вскоре раздался выстрел — в прямом и в переносном смысле. Кое-кого найти удалось, кто участвовал в похищении, но они заказчика выдавать отказались и поплатились жизнью.

Весна прошла в напряжении. Крынский стал дерганым и беспокойным, страдал бессонницей и частенько прикладывался к бутылке. Илона старалась поддерживать мир в доме, но частенько пугалась скрипа двери. Единственный, кто пребывал в счастливом неведении, — Илюша. Он не посещал детский сад, но вдоволь играл с мамой и няней во дворе в прятки. Мальчик скучал без компании и хотел увидеть братьев Борисовых, но визиты в такое беспокойное время были не лучшей идеей. Даже в город Илона выбиралась редко и с серьезной охраной, которая чуть ли не под руки ее вела по улице.

Летом напряжение немного спало. Угроз больше не приходило, несколько участников были убиты, и хоть заказчик все еще оставался мистером Х — многие вздохнули с облегчением, даже прислуга, которая последние несколько месяцев передвигалась по территории дома как по минному полю.