— Обещай… — тихо заговорила Лекси. — Обещай беречь себя.

— Постараюсь, — хмыкнул Форт. — Слушай, мы не расстаёмся пока ещё. Я вернусь — вот тогда будем сидеть с лицами как на похоронах. А сейчас повыше нос, гранатовая моя.

— Как-то сложно, — невесело хмыкнула она. — Пожалуйста, давай просто помолчим. Вместе.

И они молчали очень долго, укрывшись в объятиях друг друга, пока Лекси не забылась тревожным сном.

***

Рано утром Форт, бодрствующий всю ночь, осторожно переложил Лекси из своих объятий. Она не проснулась, хотя заворочалась и невнятно что-то пробормотала. Накрыв её одеялом, Форт поцеловал её в щёку, погладил волосы и, тихо собравшись, ушёл из квартиры. Он не хотел прощаться сейчас. К чему грустить лишний раз? Он вернётся. Ещё вернётся. Тогда они с Лекси и попрощаются. Уже окончательно.

Не замечая прекрасного летнего утра, Форт добрался до вокзала, купил билет и очнулся уже по дороге в Брансуик. Чем дальше он уезжал от Лекси, тем больше начинал думать о сыне. Он был так виноват перед Дэйвом. Когда сам был ребёнком, то мечтал для своих будущих детей лучшей участи, а оказалось, что уготовил своему сыну судьбу куда печальнее его собственной. У него был упёртый, безразличный к нему отец, а у Дэйва — в родителях два наркомана. И пусть Кайли честно исполняла свои обязанности матери, проводила с сыном каждый свободный час, он не мог похвастаться тем же. Ребёнком он думал, что будет окружать ежеминутным вниманием своих детей, но вышло иначе: он не мог находиться с Дэйвом слишком долго. Даже один взгляд на сына заставлял его чувствовать себя полнейшим ничтожеством, загубившим жизнь невинного дитя. И хотя пока у Дэйва не наблюдалось никаких отклонений, Форт не верил, что подобная наследственность никак не отразится на мальчике. Его славном мальчике, перед которым он так виноват…

Он о многом мечтал. Мечтал, что у него будет дружная семья: добрая и нежная жена, прекрасные, одарённые дети, и они вместе будут каждую неделю навещать его мать, сидеть в беседке её уютного сада, вдыхая аромат её любимых белых роз, обсуждая последние новости и делясь радостями и проблемами. Но его мать ненавидела Кайли, точно так же, как мать Кайли — его самого. Такие тёплые семейные ужины были за гранью фантастики. Никому они были не нужны, кроме него самого. Мать же даже не навестила ни разу своего внука: обида, безразличие или неприязнь превысили родственную привязанность, которую она должна была, по-хорошему, питать к Дэйву.

Ни одно из чаяний Форта не сбылось. И кого было в этом винить? Кто выбрал такую склочную жену и с не меней склочной мамашей? Кто методично из года в год портил о себе мнение у родной матери? Кто разрушил всю свою жизнь из-за собственного дерьмового характера? Кто испортил всё, к чему когда-либо прикоснулся? Даже Лекси, которую знал всего два месяца, он успел заставить страдать.

Он не заслуживал ни одного радостного мгновения. Он не заслуживал ничего хорошего. И никакой надежды у него быть не могло. Лекси её подарила, заставила поверить, но теперь она уйдёт — и надежда уйдёт вместе с ней. Всё было справедливо. Уж не ему жаловаться.

Его снедала ненависть к себе. Он едва вынес дорогу до Брансуика. Не терпелось скорее увидеть Дэйва, прижать к себе малыша, заставить его улыбнуться. Но потом он боялся: Дэйв мог спросить его, почему папы не было рядом так долго, и посмотреть своими глазами, что выворачивали душу Форта наизнанку. Но первое чувство было сильнее второго во сто крат. Он торопился скорее попасть домой, хотя знал, что Кайли и Дэйв приедут только к вечеру. А уже на следующий день он, как и обещал, вернётся к Лекси, а когда всё кончится, он постарается сдержать другое данное Лекси обещание — беречь себя — и постарается стать настоящим отцом Дэйву — таким, которым бы выросший мальчик мог гордиться или, на худой конец, не стыдиться.

Форт вошёл в пустой дом, и на него нахлынула чёрная тоска. Он сейчас не вспоминал о том, сколько времени провёл здесь с Кайли; сейчас этот дом стал для него болезненным напоминанием об их с Лекси отношениях. Сколько раз он видел её в этих стенах, сколько раз разговаривал здесь с ней, открывался ей и открывал её. Их первая ночь: она тоже случилась здесь. Только последнее Форта совсем не радовало. Как низко он пал, занимаясь любовью в доме, где жил его сын, и как подло увлёк за собой Лекси, позволив ей поддаться обоюдному желанию.

Но он любил Лекси, он ценил каждую минуту с ней рядом. Она дала ему так много, стала для него одним из самых дорогих людей. Чёрт возьми, он мог понять, почему жизнь наказывала его невозможностью счастья с Лекси, но почему жизнь наказывала Лекси, за что?

Форт, как загнанный в ловушку зверь, ходил по дому. Он не мог остановиться ни на минуту, не мог перестать думать о себе, о Лекси, о Дэйве, о счастье и горечи, которые так часто шли рука об руку в его жизни. В конце концов, он не выдержал и вышел из дома, чтобы продолжить бесцельное хождение, но уже в саду. Лекси оставила свой след и там: вот на этой скамейке они сидели как-то вместе, а вот и окно её комнаты, из которого она однажды упала, наблюдая за ним, а вот и её уютный уголок под сиренью. Скоро здесь снова всё зарастёт.

Он ушёл из сада и остался на крыльце. Взглянув на часы, которые показывали начало шестого, Форт решил уже никуда не ходить, а стоять и ждать сына и Кайли. Он надеялся, что они действительно приедут вечером, а не ночью. С Кайли могло статься перепутать.

К его счастью, Кайли ничего не напутала и в пол седьмого перед домом показалось такси, из которого вскоре вышли они с Дэйвом. Они оба сильно загорели с тех пор, как он видел их в последний раз. Пока Кайли рассчитывалась, Дэйв заметил его и, звонко прокричав «папа!» засеменил к нему. По дороге он неловко упал, но не ушибся, потому что только весело рассмеялся и продолжил свой путь. На полпути к дому Форт перехватил его и сжал в объятиях, высоко подняв в воздух и покрутив его ровно столько, пока Дэйв не стал задыхаться от счастливого смеха.

— Я скучал по тебе, малыш, — пробормотал Форт ему в волосы, которые пахли чем-то очень вкусным.

— Я тозе, — воскликнул Дэйв. — Мама тозе.

— А папа скучал по нам, милый? — спросила подошедшая Кайли.

— Очень скучал, — улыбнулся Форт.

Он опустил наконец Дэйва на землю, и все трое вошли в дом.

— Я знала, что дома будет хоть шаром покати, — заметила Кайли, когда оказалась в кухне, заглянула в холодильник и обнаружила его пустым. — И у Палитры еды совсем нет. Кис-кис-кис, — начала звать она.

Форт вспомнил о том, что Палитра осталась в Саванне.

— Её нет дома. Я взял её с собой в Саванну, чтоб совсем одиноко не было.

— Тебе — одиноко? — недоверчиво посмотрела на него Кайли. — Темнишь что-то. Ладно, давайте поужинаем. Мальчики, за стол!

Форт усадил Дэйва на мягкий диванчик и сам устроился рядом. Кайли поставила перед ними салаты быстрого приготовления и начала рыться в пакетах дальше, выуживая оттуда другую еду.

— Мы отлично провели время, правда, Дэйв?

— Да! Да! — активно поддержал её он, весело размахивая ногами.

Форт с удовольствием послушал рассказ Кайли о том, как замечательно они провели время у его тёщи. Особенно ему было интересно слушать о Дэйве. Форт заметил, что сын стал больше и лучше говорить. Он вообще ожил: ему этот летний отдых пошёл на пользу.

— А ты что здесь делал? — полюбопытствовала Кайли.

— Да как всегда, будто не знаешь, — отмахнулся Форт. Настроение его разом упало. — Я не смогу надолго здесь с вами остаться. Завтра уже вернусь в Саванну. У меня есть там работа, которую надо закончить.

И он даже не солгал, вовремя вспомнив о незаконченном портрете Эми.

Остаток вечера прошёл на ура. Дэйв, правда, устал после переезда и скоро уснул. Кайли же сегодня радовала приятным расположением духа. Они весьма мило побеседовали о том о сём и разошлись ближе к полуночи.

На следующий день, однако, всё было уже не так сладко да гладко. Форта разбудил громкий крик над ухом: