«Какой чудовищный выбор меня ждёт… Хотя для меня девятнадцать лет пролетят в одну секунду, а Форту придётся тяжелее. Не уверена, правда, станет ли он меня ждать. Девятнадцать лет! Это совсем не смешно. Я же люблю его, я должна желать ему счастья. Счастьем для него будет явно не ожидание какой-то глупой девчонки, а мир в семье. По-моему, конечно, Кайли у него совсем дурная, но она — мать его сына, а сына Форт обожает. Есть некая справедливость в том, что я должна уйти со сцены».

Лекси захлопнула дневник. Осталось так мало дней — нужно было не жалеть себя и мусолить одни и те же мысли, а что-то придумывать или же наслаждаться последними мгновениями, не думая вовсе. Завтрашний день она решила провести с максимальной пользой. Ни на минуту она не отпустит от себя Форта. И послезавтра, и все оставшиеся дни. Пока же надо было выспаться. Убрав дневник под подушку, Лекси стала сгонять Палитру.

— Эй, ну ты развалились, толстушка.

Палитра ни в какую уходить не хотела; перевернувшись на спинку и сладко потянувшись, она приоткрыла один глаз, не увидела ничего интересного и снова его закрыла.

— Вот ты наглая!

Поняв, что Лекси от неё не отстанет, Палитра, в конце концов, поднялась, гордо прошлась по Форту, прыгнула на тумбочку с его стороны, уронила какие-то листы и юркнула под кровать.

Лекси закатила глаза и пошла убирать разбросанные листы. Форт начал рисовать и дома, просто на листах и, как он говорил, ерунду всякую. Эту-то ерунду Форт не хотел ей почему-то показывать. Лекси не знала, поборола бы она своё любопытство и смогла бы положить листы на прежнее место, не заглянув в их содержимое. Ей не пришлось над этим раздумывать: один лист упал рисунком вверх. Лекси опустилась на колени и изумлённо подняла его. Она долго всматривалась в черты лица, узнавая себя и одновременно не узнавая. Это точно была она и, одновременно, это была не та девушка, которую Лекси видела каждый день в зеркале. Эта — была одухотворённой, отрешённой и гораздо красивее, чем она. И всё же: какое поразительное сходство! Потом она опустила взгляд на подпись, и глаза её округлились. Она перечитала надпись несколько раз. «Моя совесть». Вот кем она была для Форта? Совестью?.. Лекси не знала, что и думать. Но поразило её другое: год значился 1985.

— Как?! — прошептала она.

Что за бессмыслица творится со временем в её жизни? То она попадает в девяносто первый год, то выясняется, что Форт нарисовал её в восемьдесят пятом. Как такое могло получиться?! А возможно, это было просто ошибкой?..

Она не могла про себя задаваться этими вопросами. Растолкав Форта, она сунула рисунок ему под нос и спросила:

— Как ты мог меня нарисовать, когда мы не были ещё знакомы?

Форт потирал глаза.

— Блин, Лекси, спать хочу умираю.

— Я не понимаю… — не слышала она его.

Форт пригляделся к рисунку, перевёл взгляд на тумбочку, потом на неё и закатил глаза.

— Просил же не смотреть.

— Случайно вышло.

Форт точно не поверил; взгляд его был скептичным.

— Не знаю, накурился я тогда, и вот что получилось.

— Но это же я! Это точно я! Ты не мог меня видеть в восемьдесят пятом. Просто не мог.

— Да я и не видел. Только в своей больной голове. Мозг решил меня забросить немного в будущее.

Лекси схватила рисунок и пристально стала его рассматривать. В голове её крутилась смутная надежда… Она боялась ей поверить. Но вдруг Форт действительно видел её тогда, просто не запомнил? А как она могла оказаться в восемьдесят пятом? Не ждёт ли её снова прыжок в прошлое?

— Форт, — севшим голосом прошептала она. — Форт, это может быть выходом.

Форт не соображал после сна. Он почесал затылок и недоумённо уставился на неё.

— Всё просто! Боже, всё так просто! — вскричала она, вцепившись в его руку и изо всех сил её сжимая. — Я попаду в тот год и немного изменю ход событий. Да, ты не просто меня увидишь, ты со мной познакомишься! Всё пойдёт по-другому!

Форт долго молчал, а Лекси, сверкая глазами, ждала, когда до него дойдёт весь смысл. Она была уверена, что Форт обрадуется.

— С чего ты взяла, что попадёшь в тот год?

— Потому что ты не похож на предсказателя! Сколько раз ты рисовал реально существующих людей, с которыми только через года сталкивался нос к носу?

— Ни одного, — признал Форт.

— Значит, ты тогда меня увидел и потому нарисовал.

— Возможно, — снова согласился он. — Ладно, ты собралась менять моё прошлое. То есть я не женюсь на Кайли и у меня не будет Дэйва. Хочешь, чтобы я отказался от сына — единственного счастья в моей жизни?

Лекси отстранилась. Взгляд её потух. Она даже не вспомнила о его прошлом.

— Не выдумывай ничего.

— Всё было бы так просто… так замечательно… — пролепетала она.

— Я бы тебя не простил. Честно говорю, ни за что не простил бы, если бы ты лишила меня Дэйва.

К глазам её подступили слёзы. Как же невыносимо больно было вновь терять надежду!

— Я понимаю, — кивнула она, пряча взгляд. — Я думаю только о себе. О нас. Знал бы ты, как я ей завидую, — в сердцах поделилась Лекси.

Она положила рисунок обратно на тумбочку и ушла в кухню. Заварив себе чай, Лекси уселась у окна и прижала горящий лоб к холодному стеклу. На душе было погано. Она понимала любовь Форта к сыну, но её не могло не задевать то, что он на корню пресёк её идею. У неё складывалось ощущение, будто только она старается найти какое-то решение их проблеме, а Форту уже давно всё равно.

Выпив крепкий чай и немного успокоившись, Лекси вернулась в комнату. Форт уже спал. Она, поджав губы, устроилась на самом краю кровати и тоже вскоре уснула.

***

Утро выдалось чудесным. Было не особенно жарко, дул приятный лёгкий ветерок, и по небу величественно плыли перистые облака. Лекси, не долго думая, предложила Форту пойти погулять. Он, тоже не раздумывая, согласился.

Они пошли на уютную и компактную площадь Лафайета, но пробыли там недолго: их обоих больше влекло в «зелёные» места. Заглянув в парк Форсайт, они прогулялись по аллее под «бородами» испанского мха, а затем присоединились к другим отдыхающим и устроили себе небольшой пикник. В парке проходил концерт какой-то группы, и Лекси с удовольствием послушала бодрые песни брутального солиста: правда, смысл песен был больно пессимистичный, и это ей не понравилось, поэтому они вскоре покинули насиженное местечко.

У Форта было болтливое настроение. Он без умолку говорил обо всём, что придёт в голову, и Лекси живо поддерживала его, радуясь, что он наконец-то возвращается в норму. Форт предложил пойти в картинную галерею, хотя они уже как-то раз там были. Как только Форт вышел из клиники, Лекси повела его в первую очередь туда. Только тогда Форту было ещё не до того, что вокруг. А сейчас он с большой охотой разговаривал с ней об искусстве, объяснял, какая техника используется в той или иной картине, скромно критиковал некоторые работы и превозносил другие. Немногие оставляли его равнодушными.

Лекси с большим интересом его слушала. Она мало что понимала, но искренне пыталась. Ей было очень приятно, что Форт делится с нею сокровенным, показывает себя. Потом они пообедали в уютном морском ресторанчике. Форт вспоминал о матери. Лекси умилялась тому, как он любит и уважает свою мать. Из рассказов Форта у неё сложилось не высокое мнение об этой женщине. Она выгнала его на улицу, а после совсем им не интересовалась… Но Форт о ней не сказал ни одного плохого слова.

После обеда Лекси уговорила пойти его в кино. Она выбрала самую глупую по описанию комедию и приготовилась весь фильм покатываться от едких комментариев Форта. Ожидания её оправдались: вскоре у неё живот сдавило от постоянного смеха. Форт ещё так громко делился своими впечатлениями, что люди не долго вытерпели и начали на него шикать. И это оживило его ещё больше: он ведь так любил выводить людей из себя. Под конец Лекси от греха подальше увела его домой.

— Может, позовём Этана с Трейси?

— Да ну их. Хочу только с тобой этот день провести.