Лекси увидела себя маленькой девочкой. Она хочет сесть на карусель, но не может сделать ни движения, чтобы забраться на сиденье. Она словно онемела. И тут что-то подхватило её и аккуратно посадило на карусель. И она закружилась. Закрыла глаза и откинула назад голову… Было такое чувство, будто она тонет… тонет…

А потом это видение пропало, и она увидела себя, опять же девочкой, в тот единственный день, когда они с родителями навещали дядю Зака. Тогда она резвилась день напролёт, а когда вечером смотрела вместе со взрослыми телевизор, задремала. Заметив это, дядя бережно взял её на руки и отнёс в спальню. Её никогда никто не носил на руках, кроме дяди Зака. И ещё Форта… Но никогда — папа…

— Папа… — прошептала она.

— Только не папа, мне хватает и одного ребёнка.

Она подпрыгнула от этих слов и тут же охнула от резкой боли в районе позвоночника.

— Я… заснула… — пролепетала она, пытаясь прийти в себя и от сновидений, и от внезапной боли.

Только через несколько секунд до Лекси дошло, что она у себя в комнате, лежит на кровати, а Форт сидит рядом и… У неё отвисла челюсть, когда она увидела наконец, что платья на ней уже нет, и она сейчас лежит перед Фортом в одном нижнем белье, а тот усердно втирает ей в кожу какую-то мазь.

— Я понял, — улыбнулся он, но как-то натянуто. — Я осмотрел тебя, переломов нет. Только вывих лодыжки. Зато ты вся в синяках и ссадинах. Но это быстро пройдёт.

Лекси откинулась на подушки и закрыла глаза. Осмотрел?! Даже думать не хотелось, как он её осматривал. Глупо теперь, конечно, было вскакивать с кровати и устраивать Форту разнос за то, что он так по-хозяйски с ней обошёлся. Вернее, с её телом. Но лежать практически голой перед ним тоже радости было мало. Особенно, если учитывать сегодняшнее утро.

Она всё-таки открыла глаза, стараясь не смотреть на Форта и не чувствовать, как его руки… «Ох, чёрт…», — пронеслось у неё в голове, когда Форт от ног перешёл к её животу. Дыхание заметно участилось, и она очень сильно опасалась, что Форт это заметит.

Она не знала, что с собой делать. Со своим телом, если быть точнее. И с воображением, которое радостно подкидывало картинки сегодняшнего утра и того, как оно может продолжиться прямо сейчас.

Сосредоточив взгляд на пальцах своих ног, она пыталась прийти в себя. Ну почему же так сложно справиться с самой собой?

— Опять мне с перевязанной ногой ходить, — нервно хихикнула она, — хорошо хоть, что с одной.

— Да…

Голос Форта звучал так, словно он мыслями находился вообще не здесь. Именно поэтому Лекси решилась, наконец, взглянуть на него уже не мельком, а как положено. Выглядел он теперь не таким красивым, как обычно. Лекси почувствовала непреодолимое желание хихикнуть. Что-то нервы у неё совсем ни к чёрту стали, совсем контролировать себя не может.

На левой стороне лица Форта расплылся огромный синяк. И теперь лицо Форта было наполовину фиолетовым, совсем как баклажан. Лекси всё-таки не удержалась и сдавленно рассмеялась.

Форт очнулся, растерянно посмотрел на неё, затем слегка улыбнулся и встал. Бросив мазь на кровать рядом с ней, он отошёл к окну.

Лекси тихонько выдохнула, обрадовавшись, что эта пытка закончена.

— Спасибо тебе… — сказала она, ища взглядом что-нибудь из своих вещей. Однако, все они были в шкафу, а чтобы дойти до него, нужно было встать.

Она медленно поднялась с кровати. Косо взглянув в сторону Форта и заметив, что он всё так же стоит к ней спиной, Лекси быстренько нашла в шкафу кофту и джинсы и так же стремительно оделась.

— Лекси, он… в смысле, твой отец… — заговорил Форт, — он насиловал тебя?

Лекси в который раз за сегодня поражённо застыла на месте, даже и не сообразив, как реагировать на такие слова. Организм, впрочем, определился в первую же секунду: её затошнило, да так сильно, что пришлось стремглав выбежать из комнаты. До туалета она успела добежать, но обратно шла уже кое-как, чуть не плача от острой боли в ноге.

Когда она снова ввалилась в свою комнату, Форт сидел на её кровати, лениво покачивая ногой. Коротко взглянув на неё, он опустил свои глаза и сказал:

— Прости, что напомнил.

— Напомнил? Нет, Форт, ты не так понял…

Она замолчала, представляя, какие мысли сейчас бродят у Форта в голове. Её стошнило и теперь она стоит перед ним, еле сдерживая слёзы. Что ещё он может подумать?

— Он никогда меня не насиловал. Я просто… — Она замялась, сама не вполне понимая свою столь бурную реакцию. Наверное, ей стало противно оттого, что такое предположение вообще родилось в чьей-то голове. — С чего ты это взял?

— Я раздел тебя и стал осматривать, и ты что-то про отца забормотала, — пояснил он нехотя.

Лекси покраснела и была вынуждена отойти к окну и открыть его, чтобы впустить немного свежего воздуха и охладить горящие щёки.

— Мне просто снился сон.

— Тогда я рад.

Она помолчала, приходя в себя, потом обернулась к Форту, останавливаясь взглядом на его распухшей щеке.

— Ты должен…

— Да, Лекси, я должен, — криво улыбнулся ей Форт. — Поверь, меня не прельщает красоваться в таком виде перед… Н-да…

Он состроил такое обескураженное лицо, что Лекси рассмеялась и почувствовала огромное желание подбежать к нему и просто обнять, крепко обнять. Такое чувство у неё, пожалуй, возникало лишь в детстве, когда она желала спрятаться в объятиях мамы от отца. А сейчас ей от чего прятаться? От любви к Форту? Или от будущего, которое ждёт её, но не здесь, не с этим человеком?..

Её мысли прервал телефонный звонок. Форт тут же встал и вышел, а Лекси смотрела ему вслед и чувствовала слабость в коленях. Он влюблён в неё. И, возможно, уже сам осознаёт это. И, несмотря на то, что ей следовало бы ликовать, Лекси стало страшно.

— Да, прямо сейчас и выхожу. Не кричи. Ты всё ещё не дома?

Форт облокотился о стену и с кислым выражением лица слушал свою жену, которая явно была не в духе.

— Тогда до свидания, — прервал он её и положил трубку.

Кайли звонила спросить, отправил ли он ей альбом. Конечно же, он забыл. А Кайли слишком хорошо знала, что положиться на его память нельзя, и теперь бушевала, вновь получив этому подтверждение.

Пришлось потрудиться, чтобы отыскать в комнате Кайли её альбом. Хоть у его женушки был идеальный порядок внутри, но разобраться среди бесчисленных сумок, мини-чемоданчиков и мягких игрушек, прорыскать все ящики стола было нелёгким делом даже при такой аккуратности.

Как и предполагал, он обнаружил искомый альбом вовсе не в том месте, где ожидал, а под кроватью. Присев на неё, он раскрыл альбом и бегло просмотрел его.

Фотографий было довольно много и все достаточно разные. Были те, где присутствовала сама Кайли — улыбающаяся, энергичная и проказливая. Были снимки природы, городов, животных, каких-то неизвестных ему людей. Была одна фотография и с ним: он, как сейчас, помнил тот день, когда она его запечатлела. Единственный раз, когда ей это удалось.

Надо сказать, фото получилась неплохим, хотя Форт и был на нём взъерошен со сна и смотрел злыми глазами в объектив. Но вышло, как ни странно, забавно, а Кайли любила эту фотографию чуть ли не больше всех остальных.

Была ещё также их совместная — его, Кайли и Дэйва, где они, обнявшись, сидели на разложенных на траве покрывалах в саду, счастливо улыбаясь и с любовью глядя на своего сына.

Форт вздохнул и закрыл альбом, не став досматривать всё то, что там ещё было. Подобные «кусочки счастья» приносили слишком большую боль…

Через час он вновь сидел в своей комнате. На щеке его уже красовался пластырь, да и по всему телу тоже. Теперь он еле мог двигаться, потому что каждое движение отдавалось тупой болью во всём теле.

Но он и не хотел двигаться. Сидел, тупо глядя в одну точку и чувствуя, как сходит с ума. Ему очень хотелось, чтобы рядом сейчас была Лекси, и это злило. Злило также то, что в аптечке, в которую он никогда, можно сказать, и не заглядывал, сегодня обнаружил упаковку морфина. Наполовину использованную. Злило воспоминание о соседке, испортившей его семье жизнь и намеренной портить её в дальнейшем. Злило то, что он чувствовал громадное желание обколоться или нанюхаться.