– Не волнуйся: ты уже обессмертила свое имя. Хватило одной «Красной Юбочки», – я высунулся наполовину из сумки и огляделся.

В зале, завешенном драпировками серебристо-синего цвета, не было никого. Справа под роскошным гобеленом, занимавшим весь простенок, стоял огромный диван. Слева между двумя высокими вазами фоленской керамики располагался платяной шкаф и комод, на котором священным перстом возвышалась бутылка водки. Моя бутылка! Ведь всем известно, что завод «Кристалл» в Илию поставки не производил.

Окончательно убедившись, что в помещении нет никого из копателей, я вылез из сумки и сел на подлокотник дивана.

– Где они? – шепотом спросила Рябинина, высунувшись из верхнего отделения и водя из стороны в сторону пистолетом, словно заправский спецназовец.

– На балконе, – я кивнул в сторону приоткрытой двери.

За полупрозрачной шторой виднелось два мужских силуэта, ведущих мирную беседу. Ветерок, влетевший в зал, колыхнул штору, и я на мгновенье увидел лицо Марга, суровое, чем-то озадаченное. А еще я увидел знакомые фасады зданий по другую сторону улицы, и догадался, что мы находимся в таверне «Хрустальная нора».

– Давай возьмем сумку и тихонько выйдем, – трогая меня за рукав, предложила Элсирика.

– Выйти мы всегда успеем. Я надеюсь выйти отсюда с достойным трофеем, – мне показалось, что на комоде лежат какие-то свитки.

– С каким? – насторожено спросила писательница.

– С двумя Клочками: Мертаруса и Размазанной Крови. Доставим радость господину Дереваншу, – сообщил я на ушко Анне Васильевне. – Может, и сами извлечем какую-нибудь пользу. В общем, я посмотрю, что здесь есть полезного, а ты карауль с пистолетом наготове. Если чего, стреляй не задумываясь. Пистолет газовый – целься по возможности в морды врагам.

– Он заряжен? – прошептала Элсирика.

Без слов я щелкнул предохранителем и вогнал патрон в патронник. Потом зарядил гарпунное ружье и подошел к комоду. То, что я принял за свитки, оказалось всего лишь свернутым полотенцем, зато бутылка водки была той самой, краденой из моего саквояжа, я ее взял и вернул на место в верхнее отделение, где копатели устроили возмутительный беспорядок. Не найдя свитков ни на комоде, ни на полках соседнего шкафа, я направился к огромному дорожному сундуку, несомненно принадлежавшему виконту Маргу.

– Булатов, ну не надо этого делать! – застонала писательница, когда я поддел крышку сундука, и послышался скрип. – Пожалуйста, уходим отсюда!

– Сейчас, посмотрим, что в сундучке и пойдем, – тут я увидел на столике добротный кинжал, которым можно было поддеть крышку.

Я взял его, всунул острие в щель и рывком нажал на рукоять кинжала. Раздался скрежет, и замок, запертый на один оборот, сдался. Крышка прыгнула вверх, открывая моему взору содержимое сундука.

– Булатов! – на этот раз голос Рябининой был резкий и громкий.

Я обернулся.

Отодвинув занавес, на пороге зала стоял виконт Марг, за ним гильдиец в коричневом импозантном костюме. В первые мгновенья, у потомка упыря был такой вид, словно ему вставили клизму с крутым кипятком. Но он быстро совладал с собой, выровнялся и даже сумел улыбнуться.

– Госпожа Элсирика, до этого дня я был о вас лучшего мнения, – скорбно проговорил Аракос, не слишком понимая, что за блестящую штуковину направляет писательница ему в грудь. – Я убеждал себя, что ваша связь с нечистым магом случайна, будто лично вы совсем не замешаны в этой недоброй истории! И не имеете никакого отношения к воровству дорогих мне вещей. Оказывается, вы с ним заодно!

– Не подходите, господин Марг, – вежливо попросила Рябинина. – Очень прошу, иначе мне придется выстрелить.

– Правильно, Анька. Подержи их там пару минут, – тоже вежливо попросил я, выкидывая на пол одежду Аракоса, плотные свертки, обшитые сафьяном и бархатом коробочки. – Подержи – я пока в сундуке поковыряюсь.

Мои глаза торопливо искали в вещах виконта что-нибудь важное, в этот момент раздался визг Элсирики и прогремел пистолетный выстрел. Я обернулся сквозь облачко дыма увидел Марга и его приятеля, схватившихся за лица.

– По-хорошему прошу, чертов Блатомир, бежим отсюда! – закричала Рябинина, не опуская пистолета и пятясь ко мне. – Клочки Мертаруса и Крови все равно бесполезны! О боги, ну что тебе нужно в этом сундуке?!

– Сейчас дорогая, ты пока развлекись – стрельни в господ копателей еще разик. Не каждый же день им выпадает счастье быть мишенью для газового пистолета. А я возьму что-нибудь из одежды виконта. У меня с ним вроде размерчик одинаковый. Вот сюртук хороший, совсем новый. И эта рубашка… Ах, какая рубашка, вы только посмотрите: с шелковой вышивкой, с серебряными пуговками! – перебирал я, вытаскивая из сундука добротные вещи, стоившие немалых денег.

– Булатов! Умоляю! Я сама тебе все куплю! И сюртук и рубашечку! Я куплю тебе пять рубашек и десять сюртуков! И плащ с золотыми пряжками! Только бежим отсюда! – причитала Анна Васильевна, косясь то на меня, то на свою дрожащую руку с пистолетом и наших противников.

Я же понимал, что все ее обещания чистой воды блеф. Едва мы выйдем отсюда, как она сразу забудет и о десяти сюртуках и о плаще с золотыми пряжками. Даже если не забудет, зачем тратить деньги, когда очень хорошие вещи можно было позаимствовать у виконта?

Элсирика, несколько напуганная ворчанием и всхлипываньями Марга, отошла к шкафу. И получилось так, что я оказался между ней и нашими злыми недругами. Почти все отобранные вещи я успел засунуть в сумку, когда приятель виконта издал хищный рык и бросился ко мне. Рябинина среагировала мгновенно – нажала на спусковой крючок. Громыхнуло, и облачко едкого газа окутало гильдийца и частью меня, ударяя колючими искрами в глаза, перечным пламенем проникая в нос и рот.

Я, едва сдержав крик, выронил гарпунное ружье и, почти ничего не различая вокруг сквозь пелену слез, отскочил к середине зала.

– Игореша, ну прости, пожалуйста! – услышал я жалобные причитания писательницы. – Больно, да? – она пыталась оторвать мои руки от лица, ставшего похожим на ошпаренный помидор.

– Нет, это я от кайфа плачу! Дура ты, Рябинина! Скорее воды! – простонал я. – Там на столе кувшин был. С копателей глаз не своди. Стрельни на всякий случай в Марга.

Тут же я услышал еще один выстрел. Потом еще. На этот раз газовый заряд счастливо миновал меня. Через несколько секунд прохладная вода слегка остудила жжение лица и глаз. Я кое-как смог осмотреться, умылся еще и скомандовал:

– Рябинина, бери сумку, посох и ружье. Пистолет отдай мне. Все идем к выходу! – тут же мне показалось, что в коридоре звучат чьи-то бодренькие шаги.

– Мне тоже, Игореша, досталось, – всхлипнула где-то сзади Анька. – Знаешь, как глаза щиплет!

– Очень даже знаю. Какого хрена в закрытом помещении палить во все стороны без разбора! – огрызнулся я и направился к двери, еле различая ее очертания сквозь жгучую мглу.

Потомок упыря пытался задержать меня, расставив руки, завывая и нецензурно поругиваясь.

– Собака, не матерись при благородной даме! – сказал я и стукнул его по коленной чашечке носком сапога.

Когда я открыл дверь, передо мной возник худенький субъект с длинными соломенными волосами. Увидев меня, он отчего-то подпрыгнул и с испуганным воплем метнулся по коридору. Убегая, гильдиец дважды споткнулся на ковровой дорожке. Не знаю, что его так напугало: то ли мое лицо и глаза, ужасающе красные, после шалостей Элсирики, то ли сам факт моего появления.

Не прошли мы и половины пути до лестницы, как впереди снова послышались стремительные шаги.

– Бежим в мои апартаменты! – предложила Элсирика. – Оттуда может получится спуститься через балкон.

– Не паникуй, детка, – успокоил я писательницу. – Ты же видела, что делает с ними газовый пистолет.

– Из ружья стрелять? – Анна Васильевна опустила на пол сумку и отставила посох к стене.

– Отчего же нет? На то и ружье, чтоб из него стрелять. Только смотри, гарпун мне в спину не воткни, – я вытер рукавом, мокрое от пота и слез лицо, поморгал правым глазом и изготовился к стрельбе.