– О, да, вижу, вижу, – сказал мужчинка, оглядывая обломки кареты. – Как же вы так?

– Скорость превысили, – коротко объяснил я, поднося бутылку водки и журнал «Секс-шоп».

– Лошади что ли пьяные были? – рассмеялся кучер. – До Фолена возьму пять гавров, – он явно собирался нажиться на нашем бедственном положении. – И всех вас вряд ли размещу, – краснолицый обвел рукой свой экипаж: сидение с трудом могло уместить только троих, а сзади багажное отделение было уставлено коробками.

– Пять гавров? – Дереваншу показалось, что он ослышался.

– Да, поскольку мне не совсем по пути, и груз спешный, – возница явно врал.

– А если вместо гавриков это вот? – я протянул ему бутылку кристалловской водки.

Он с глубоким интересом оглядел ее, зачем-то понюхал и заключил:

– Не-е…

– А еще это вот? – я протянул ему «Секс-шоп», открыв его на странице с самыми пикантными картинками.

У краснолицего морда стала багровой, глаза, стараясь приблизиться к обнаженной красотке в аховой позе, чуть не выпрыгнули из головы.

– Отдадите это мне насовсем? – недоверчиво спросил он.

– Угу, – подтвердил я.

– Идет! – согласился возница. – Скорее залезайте.

Я помог устроиться на сидении госпоже Рябининой, влез сам, зажав посох между ног. Когда Дереванш плюхнулся справа от меня, я скомандовал:

– Трогай!

– Подождите! – взвизгнул виконт Марг. – Я только погружу один ценнейший сундучок.

– Поскорее, пожалуйста, – попросил я Аракоса.

Он метнулся к обломкам кареты и подбежал к нам, держа перед собой резной сундучок. Я положил его багаж на ящики сзади и повелел кучеру:

– Давай же, гони!

Счастливый обладатель «Секс-шопа» тронул лошадей.

– Стойте! – отчаянным фальцетом воскликнул виконт.

– Вы нам здесь не нужны. Да и места больше нет, – объяснил я, упирая посох в грудь упырьего потомка. Он оказался настолько наглым, что попытался забраться в повозку на ходу. – Демон вас в зад дери! Другим экипажем поедите! – грозно сказал я и шлепнул его посохом по лбу.

Аракос еще с минуту бежал за нами, выкрикивая:

– Постойте! Смилуйтесь! О-о, господин Блатомир! Меня же ждет моя Клококо! О-о-о! Ну, отдайте же мой сундучок! Сундучок отдайте, сволочи! – под конец благородные манеры совсем оставили его: он начал материться на всю округу и швырять нам вслед камни.

И Анька, и архивариус, поочередно требовали от меня остановиться и устроить виконта в повозке, но я, по некоторым причинам, был категоричен в своем решении: с Маргом нам следовало расстаться и поскорее.

Едва лошади за леском вынесли на ровную дорогу, кучер снова взялся за журнал. С неописуемым увлечением он листал страницы и, разглядывая обнаженных красоток, восклицал:

– Какие чудесные картинки! О, Юния Вседающая, какая прелесть! И где же вы взяли такое ослепительное художество?!

– Да, так, – отмахнулся я. – Всего лишь зарисовки к романам госпожи Элсирики. Моей ближайшей подруги между прочим.

Рябинина больно саданула меня локтем под ребра. Она еще злилась, что я обошелся так с виконтом Аракосом. И господин архивариус сидел нахохлившимся воробьем, даже не поглядывая на красочные иллюстрации «Секс-шопа».

Я взял у него сумку, достал блокнот и старательно вывел лопатку, вписанную в высокий треугольник.

– Господин Дереванш, – привлек я его внимание. – Вам этот знак о чем-нибудь говорит?

– Господин Блатомир, с виконтом вы поступили очень нехорошо, – проговорил он, почти не глядя на рисунок. – Мало того, что вы доставили ему столько неприятностей, так вы еще и сундучок у него украли! Если бы нас не связывало общее дело, я бы давно расстался с вами и присоединился к господину Маргу.

– Эй, друг мой праведный, вам этот знак о чем-нибудь говорит? – повторил я вопрос, тыча пальцем в блокнотный лист.

– Да. Символ братства Копателей Селлы, – хмуро отозвался библиотекарь.

– Так вот, именно этот знак имелся на медальоне виконта Марга, который он прятал под рубашкой. Теперь вам ясно, почему я не пожелал видеть вашего разлюбезного Аракоса с нами? – от растерявшегося Дереванша, я перевел взгляд к Элсирике. – А ты, детка, так мило любезничала с ним. Может, вернешься, пожалеешь своего страдальца?

Рябинина только ресницами захлопала от неожиданности.

– Этот знак? Вы уверенны, господин Блатомир, – переспросил архивариус, беря у меня блокнот.

– Абсолютно. Сначала я видел его знак еще в карете – он только мелькнул за отворотом его рубашки. Но когда виконт возился возле своего сундучка, мне уже в точности довелось рассмотреть его медальон, – объяснил я, закуривая честерфилдку. – А интерес к темной магии господина Аракоса вас не насторожил? Вспомните, Дереванш, о каких книгах вы с ним говорили? А какие фолианты выпали из его драгоценного сундучка? Скажу вам более: он вез довольно необычные вещицы, заряженные магией – уж я в этом кое-что смыслю! Скорее всего, именно из-за них сработали заклинания в посохе. Нам еще предстоит исследовать сундучок упырьего преемника, и, уверен, мы найдем в нем еще что-нибудь необычное.

– О, черт рыжий! А мы еще откровенничали с ним! – поправляя свои огненные локоны, растрепанные ветром, возмутилась Элсирика. – Теперь, копатели знают, что мы выбрались из склепа живехонькими! Знают, что мы направляемся в Фолен, и много еще чего знают! Боюсь, не случайно Аракос выехал из замка Иврог. Ведь неспроста же он был в тот же вечер всего в нескольких лигах, от места, куда приволокли из Рорида меня – там, где вам назначили встречу люди братства Селлы!

– Разумеется, моя девочка, все это произошло неспроста. Возможно, даже виконт был среди тех любезных ребят, которые устраивали нас на ночлег в склепе, – предположил я.

В дороге мы как-то забыли о любопытном багаже виконта Марга, и обратились к нему лишь по приезду в Фолен.

К жилищу госпожи Элсирики мы добрались под вечер, когда солнечные лучи остывали на куполе святилища Вирга, что примыкал к Старой стене. Домик писательницы вопреки заверениям ее самой оказалось вовсе не скромным: двухэтажный особняк с широким портиком, белыми колоннами илийского камня, стоявший посреди ухоженного сада с фонтаном. От вида такой «скромности» у меня на некоторое время пропал дар речи, и я задержался на парадной аллейке, глядя на розовые статуи над клумбами гиацинтов и на ступени, украшенные рубеннской глазурью, при этом прикидывая сколько гавриков Анька отвалила за такую избушку. С этой минуты я несколько иначе стал воспринимать литературные потуги госпожи Рябининой: нечего было и думать, чтобы мой «Поляроид» вместе с магическими фокусами за три года (или пусть даже пять) принес доход равный стоимости такого внушительного особнячка. Ну, как говорится, кому-то супчик жидкий, кому-то жемчуг мелкий…

– Булатов, ты что, остолбенел? – Анька легонько подтолкнула меня, требуя двигаться за Дереваншем.

– Нет, просто думаю, – разглядывая изразцы, я направился к полукруглой лестнице, поднимавшейся в дом.

– О чем можно сейчас думать?

– О том, что делают с людьми всякие «Красные Юбочки», если некоторые пи… сательницы имеют такие обалделые дома. Угу, теперь я понимаю, что в этой жизни ты очень неплохо устроилась. И действительно, нафиг кому-то был нужен университет.

– Не завидуй, Игореша. Все непосильным трудом нажито. К тому же я за этот домик не расплатилась сполна: двенадцать тысяч гавров еще с меня. Я вообще по уши в долгах, – ответила Элсирика, пропуская меня в приоткрытую дверь. – Скорее у тебя сейчас более завидное положение: никаких обязанностей, никаких проблем и никаких долгов.

За дверью нас встретил высокий худенький старичок, служивший привратником. Выслушав распоряжения Элсирики, он принял у архивариуса сумку и сундучок (хотя Дереванш поначалу не желал отдавать ни то ни другое) и проводил меня и моего сумконосца на второй этаж. Хозяйка же осталась внизу, в обществе статной дамы облаченной в строгое зеленое платье и бородатого мужичка, судя по метровым ножницам в крепких руках трудившегося здесь то ли садовником, то ли закройщиком.