Две рожи склонились надо мной. Я видел их странно искажёнными, не понимал толком чего мне ждать, знал лишь точно, что жалости и сочувствия не последует. Удар сапогом по рёбрам отбросил в сторону, ещё один прилетел куда-то в бок, представления не имею какова моя начинка, но она так злобно напомнила о себе, что я, наверное, всё бы на свете отдал лишь бы иметь возможность завыть в ответ.

Кричать я не мог. Совсем. Ещё замах. Даже не съёжиться, чтобы хоть как-то уменьшить боль. Удар последовал, но сразу тёмный схватил светлого за руку.

— Довольно! Хватит с него. Отвечать ещё за этого скота!

— Пусти! Ничего с ним не сделается, пусть терпит, в другой раз неповадно будет!

— Не зарывайся, если настучит начальству, и нам не поздоровится!

Слова грохотали в голове как кирпичи на стройке, я едва их понимал, не складывались они в стройное здание, просто стучали. Светлый внушал мне куда больший ужас, чем тёмный, я с самого начала в них не ошибся. Белое лицо исказилось, смуглое исчезло, не иначе Сварф оттолкнул моего единственного заступника.

— А чтобы никому ничего не наболтал, надо проучить его так, чтобы и мысли не возникло, открывать рот!

Он вновь прошёлся по мне, не кулаками или сапогами — силой. Это по лежачему-то! У людей и то правила боя честнее.

Меня вдавило в траву и песок. Каждой молекулой, волной, каплей крови, болью. Вот когда она накрыла со всей жуткой мощью. Я не знал, что так бывает и не хотел знать.

— Ты ненормальный! — заорал Горелый. — Оставь этого ублюдка, у нас есть дела поважнее. Он так побит, что никуда не денется.

Я не верил, что тёмный способен достучаться до светлого, но как видно задел нужную струну. Сварф выпрямился, явно передумав месить меня кулаками.

— Хорошо! — сказал он. — Сначала разделаемся с его людишками, так получится ещё больнее.

— Идём! — торопил Горелый.

Он хотел мне помочь, но губил наше дело. Ари не появился, значит события пока не дошли до важной нам точки. Если эти двое попадут на поле действий они переломят ситуацию под себя и уже ничего не будут стесняться после того что натворили здесь, после того, как я качественно их разозлил.

У меня, конечно, большой талант собирать тумаки, я проявил его с блеском, но отпустить врагов я не имею права.

Снять блокировку в таком состоянии я не мог, это и здоровому совсем не просто. Вот только прикол в том, что я избавился от неё заранее. До последнего надеялся, что пользоваться не придётся, но подготовил себя к самому мрачному развитию событий.

Я призвал энергию, и она откликнулась, встала бешеным потоком, разом снеся боль и убрав повреждения. Я вскочил на ноги и послала волну вдогон. Обоих богов снесло с ног, покатило по земле. Я сожалел, что приходится бить и тёмного, но точно знал, что надо. Он сразу вернётся на сторону своего приятеля, когда поймёт, что я сотворил. За моей спиной стояла могила, а кто в неё хочет? Вот так!

Я ударил довольно слабо, не хотел вредить и калечить, лишь остановить, задержать здесь, чтобы события там могли развиваться по правильным законам. Гуманизм пришёлся не к двору. Когда оба чужих бога извернулись и стали против меня, прянула от них такая мощь, что не освободись я полностью долго мне пришлось бы собирать свои частицы по задворкам вселенной. Не факт, что все бы нашлись.

Блокировка более не мешала, я был полностью свободен, и когда, наклонившись к земле, встретил и смял чужой удар, планета содрогнулась, проверяя себя на прочность.

Вот так и начинаются ядерные войны — мелькнула в голове глупая мысль. Ари, свалившийся к нам из облаков смотрел на меня с ужасом. Эх, чуть бы пораньше ты пришёл ко мне, светлый бог, а, впрочем, я не о чём не жалел. Я выполнял свою задачу.

Первый этап порабощения чужих переселенцев прошёл хорошо. Честно говоря, у меня были сомнения, очень ненадёжными казались руководители землян: они как перед нами поплыли, так и среди своих способны дать слабину. Жалкие существа, даже на слабость которых не стоит полагаться, но их подчинённые послушно начали огораживать свой будущий загон.

Рагонтар поглядывал на всех самодовольно, сверху вниз. Не иначе гордился богами, которых прятал в рукаве и никому не показывал. Я убедился в их существовании, поскольку явственно ощутил присутствие могучей неведомой силы, но никак не мог уверить себя в том, что она действует лишь нам во благо. Сомнения раздирали, но заговорить о них, значило нарваться на острастку, а вот этого не хотелось.

Боги — это же так несуразно в нашем конкретном жёстком мире. Если они есть на свете, с какой стати им помогать одному народу и вредить другому? Если они готовы за кого-то радеть, то ведь не просто так. Чем мы расплатимся за принятую без раздумий поддержку?

Гадко, надо сказать, было на душе. Присматривая за изменениями в лагере землян, я никак не мог отделаться от ощущения, что и они наблюдают за нами. Защиту мы так и не сняли, но чувство взгляда на затылке не проходило. Как не убеждай себя, что те, что копошатся внизу всего лишь букашки, чья судьба предрешена, а избавиться от сомнений трудно.

Многие из племён, на чьё имущество мы покушались, давали достойный отпор. Не слишком ли мы полагаемся на сведения, полученные из странного источника и преданность мерзавцев, что отдали на откуп свой народ?

Заговорить на эту тему с Рагонтаром я не решался, он сам постарался, как он выразился, приободрить.

— Всё идёт правильно, капитан. Ещё немного и мир будет наш, и эти существа тоже. Строители они неплохие, погляди как стараются, однажды нам возведут дворцы и заводы. Заживём лучше, чем дома.

Он покровительственно хлопнул по плечевой платине. Я от души понадеялся, что отбил себе при этом ладонь.

— Переселенцы волнуются, — сказал я, стараясь сохранять максимально нейтральный тон. — Планета вот она прямо перед нами, а мы всё примериваемся.

— Потерпят, — сморщился он. — За тем, что происходит, полезно наблюдать со стороны. Сверху!

Он поднял палец, словно хотел придать вес своим словам, но меня эта трибунность лишь раздражала. Почтительно склоняясь перед ним, я не мог его не презирать, потому что понял главное. Кружение по орбите имело своей целью жёсткий контроль, а не просто наблюдение. Рагонтар тоже не доверял ни своим богам, ни руководителям землян. Он хотел сохранить возможность жахнуть из орудий по долине, которая представляла собой отличную мишень.

Разумная предосторожность, что там говорить, но ложь, что он лил нам в уши не могла ведь обмануть до конца. Здесь, без поддержки империи мы могли рассчитывать лишь на себя, и любая ошибка обещала трагические последствия.

Наблюдая за работой землян, а я очень часто это делал, потому что больше и заняться было нечем, я испытывал странное раздражение. Пытался понять, с чего бы это низшие существа чем-то меня задевают, они всего лишь будущие вещи. Это сейчас они ещё мыслят и строят не только заборы и дома, но планы, скоро мы это исправим, и тогда посёлок на нашей планете превратиться в очередной лагерь безликих рабов.

Почему меня так тревожило то, что показывали экраны? А то я не навидался разумных существ — в космосе этого добра навалом. С одними мы воевали, от других держались подальше, третьих давно подмяли под себя. Последнее случится и с землянами. Непременно!

Осознание пришло, не в рубке, а когда ушёл в свою каюту, оставив на вахте Зумарига. Я решил было завернуть в ту часть корабля, где содержались самки, посмотреть, как они вынашивают моих детей, но потом передумал, осведомиться о целостности своего потомства я мог и дистанционно с пульта. Вот набирая вызов я и понял ту важную вещь, которая не давала покоя.

Эти существа, там на планете, наверное, как и мы, жили иерархией, но их правила главенства и подчинения и сравнить было нельзя с нашими. Если подсчитать всех живых существ, что прибыли на их корабле и на нашем, то выходило примерно поровну, но у нас существовало чёткое деление на господ, их самок и рабов. У них этого не было. День за днём я наблюдал, как они трудятся не покладая рук. Самцы и самки плечом к плечу, дружно и уверенно.