— Сирень! Я волновался! Знал, что и вмешаться нельзя, и оставаться в стороне было тяжко.

Теплом повеяло от его заботы, не бог, а родной дом для души. Стоять бы вечно в тени крыльев.

— Всё обошлось, я справилась.

Пальцы сами забрались в синие волосы, пригладили, растрепали. От горячих его ладоней в теле зародился жар. Я вздохнула и попыталась отстраниться.

— Пусти, мы здесь не одни.

— Какая разница? Могу сделать так, что никто нас не увидит и не услышит.

Он снова поцеловал меня легонько, дразняще касаясь губ, а когда спустился на шею, по коже волнами пошли радостные мурашки. Так мне нравилось таять в его руках. Почему я знала, что он никогда не обидит? Не берусь судить. Интуиция.

— Мерцур! — донёсся извне добродетельный голос второго бога. — У нас деловая встреча, прекрати, пожалуйста!

Да, соблазнение этого юноши простым не будет! Я едва удержалась от смеха. Оранжевые глаза трагически закатились, синие перья разошлись, впуская в нашу обитель свет. Впрочем, Мерцур и тут не растерялся, усевшись на землю, он устроил меня у себя на коленях и старательно укутал крыльями, словно защищая от ветра, а на самом деле скрывая наши жадно переплетённые пальцы.

— Конечно, Ари, я внимательно слушаю!

Впрочем, пришлось всё же мне сесть рядом, потому что Дилси достала планшет и начала объяснять детали схемы и все варианты её размещения. Оба бога внимали, хотя по их лицам и сложно было понять, что именно они в сказанном понимают.

Аргус, который казался отстранённым от наших дел, внезапно начал задавать вопросы, да такие толковые, что и товарищ посмотрел на него с удивлением. Впрочем, Мерцур тоже разобрался в схеме без труда. Через несколько минут уже эти двое перехватили инициативу, следуя за идеей так быстро, что мы с Дилси едва успевали.

— Люди, это здорово! — сказал Аргус серьёзно, почти без снисходительных интонаций в голосе. — План очень красивый и сработает только в том случае, если враг действительно рискнёт напасть.

Странно, но эта мысль пришла мне в голову только теперь. Значит, чтобы заставить чужих убраться, надо спровоцировать нападение. Выстрел. И если наша схема не сработает или будет раскрыта, мы просто исчезнем в лавине небесного огня.

Я посмотрела на Дилси, и она кивнула:

— Меня устраивает. Все мы здесь комбатанты, и если погибнем, то это произойдёт в бою.

Я смотрел, конечно, на девчонок, а кто бы отказался, но ещё чаще мой взор обращался на Ари. Он, как видно, что-то решил для себя и общался с людьми увереннее чем прежде. Мне нравился его энтузиазм. Увлечённый отличной идеей с которой пришли Сирень и Дилси, он заметно преобразился. Лицо и то стало привлекательнее — одушевление так красит черты.

Меня план привёл в восхищение, но я вообще натура увлекающаяся, а угроза гибели всех не выглядела серьёзно с точки зрения бога. Нас воспитывают так, чтобы привычка смотреть со стороны стала натурой. Люди сами должны разгребать свои проблемы, это верно, хотя иногда не грех и помочь. Теперь, когда мы поняли, кто и почему спровоцировал нескладную посадку, предотвращение новой катастрофы не казалось мне благотворительностью. Скорее работой.

Ари — молодчина, сообразил сразу или следовал инстинкту, но сделал всё правильно. Со временем из него получится первоклассный бог, если я карьеру не подпорчу.

— Надо всё очень тщательно подготовить, — сказал Ари, смущённо опуская глаза под настойчивым взглядом Дилси. — К сожалению, мы не можем так непосредственно усваивать знания не подопечной нам расы, но к счастью, ваши технические наработки примерно одного порядка.

— Так законы природы везде одинаковы, — сказала Дилси, пуская в голос такие интонации, что у меня мурашки пошли по спине от лопаточных перьев. Я быстро нашарил пальцы Сирень и крепко сжал. Происходящее приводило меня в восторг. Уж я-то с полувзгляда понимаю, когда девчонка пытается соблазнить парня, сколько раз меня вот так заваливали на ложе, а я что, я никогда не сопротивлялся.

— Нет, — добросовестно возразил Аргус. — Физика отличается в разных измерениях, временных периодах и пространственных локациях, но с этими существами она у вас общая.

— Ты так много знаешь!

Ай молодца! Что как не похвала его образованности способна толкнуть бывшего отличника на скользкий путь страсти? Ари бросил на меня быстрый взгляд, а я выразил ему своё поощрение всем чем мог от соответствующего выражения лица до трепета кроющих перьев.

Дился повернулась ко мне.

— Мерцур, придётся тебе ещё раз проникнуть на чужой корабль, доразведать то, что важно, без этого мы не сумеем перестроить схему подачи энергии. Сможешь попасть туда и вернуться незаметно?

Я успел лишь открыть рот, потому что Ари опередил.

— Я пойду вместо Мерца, — сказал он просто. — Те смертные на корабле ничего не заметят, от них мы легко скроемся, а вот чужие боги — вполне могут обнаружить вторжение, им не понравится вмешательство в дела их народа, и следить потом за нами примутся с удвоенной энергией.

— Ага, я уже понял твою мысль, отвлекать этих лосей снова мне придётся пока ты будешь благостно шпионить на борту?

— Так только ты с этим и справишься!

Вот как на такого сердиться? Эх, а я ведь только отвадил противную парочку от нас и нашего жилища! Заставил поверить, что мы привлекаем несчастья, и держаться от нас на расстоянии не столько разумное правило, сколько насущная необходимость. Быть мне снова битым. Такая работа насмарку! Ладно, чем горше шишки, тем слаще месть. Разберёмся. Я и унижаясь перед соперниками сумею впарить им очередную гадость. Главное, Ари загорелся живым делом, а не малопонятной мне философией невмешательства и религиозной пропаганды.

Дилси, кстати, момент не упустила.

— Ты такой смелый! — воскликнула она.

Шаг ближе и вот они стоят уже почти вплотную. Захваченный происходящим, я сгрёб Сирень в охапку и прижал к себе, даже влечение уступало азарту сопереживания, я хотел им поделиться.

Дилси действовала так непринуждённо, что я от восхищения выпустил на всю длину клыки. Одна её ладонь дружески, доверительно легла на грудь героя, и, когда он сосредоточился на месте соприкосновения их сущностей, забыв и дышать от прелести происходящего, вторая шаловливая девичья лапка непринуждённо и словно случайно скользнула по бедру и пробралась на упругое полушарие предвечерней задницы.

Наблюдая эту грамотную атаку, я едва удержался от потребности взвыть и постучать пятками по дёрну, всего лишь крепче прижал к себе ничуть против объятий не возражавшую Сирень. Мы оба были захвачены происходящим.

Пальцы напряглись, проверяя упругость попы светлого и тут же исчезли. Дилси спокойно повернулась к нам и заговорила, но я и слова не вдруг разобрал, наблюдая за сменой красок на лице приятеля. Какой фейерверк чувств, надежд и страхов! Что может быть лучше любви, игры прикосновений и взглядов? Какой дурак вообще придумал войны, когда можно заниматься вот этим?

Договорились быстро, девочки спешили вернуться в лагерь, так что на долгие отношения и их подробное разъяснение не было сейчас времени, но нам с Ари эти беседы дались непросто. Мысли-то все были о другом. Мы долго молчали, оставшись наедине.

— Уверен, что справишься? — спросил я, немного выпутавшись из сладких мечтаний.

Он кивнул.

— Да, объяснили хорошо, с нашим умением видеть насквозь, запоминать без изъяна и постигать на лету, что может оказаться сложным?

— Ладно, мне как всегда, осталось самое заковыристое — довести ненавистную парочку соперников до такого состояния души, тела и разума, чтобы они вообще потеряли способность здраво оценивать происходящее.

— Ты сумеешь! — горячо заверил Аргус.

Подхалим! Я не сердился.

— Да, меня греет мечта о будущей расправе.

— Но мы ведь не будем с ними драться? — встревожился Аргус.

Он здраво оценивал свои боевые навыки.

— Мы — нет, — ответил я. — Они — да. Люди абсолютно правы: лучшая битва — это самооборона, наказание воспоследует не такое суровое.