Только убедившись, что кроме них в шатре все спят, Жилята обернулся к боярину.

— Не доверяешь? — Спросил он, кивнув в сторону сопящего на лежаке Мезени.

Путислав пожал плечами.

— Уж больно языкаст он нынче. Но, это от хмеля. Проспится — велю держать рот на замке.

— Боишься, начнёт про поганых рассказывать?

— Чего мне бояться? Что он расскажет? Что он о них знает? А мы? — Путислав пытливо посмотрел на воина. — Кто это такие? Чего они ждали? Понятно — гонца посылали к Пургасу. Сговаривались с ним? А почему потом ушли?

— Может, не сговорились? — Предположил Жилята?

— О чем не сговорились? Мы ничего не знаем! — С нажимом повторил боярин. — Но думаю, что Смага, не тот о ком мы думаем.

— Чего это? — Удивился Жилята. — Приметы сходятся!

— Это да! — Кивнул боярин. — Но ты ведь тоже Климентия знал! Припоминай, каков это хват! Уж коли что решил, сделает, что надо и своего добьётся! Такой наших ребяток, попросту прирезал бы! Как монаха Пимена. Если хотел в тайне остаться.

— Если хотел. — Вслед за боярином повторил Жилята. Блуждая взглядом во тьме шатра, он случайно наткнулся на Лавра. Отсвет жаровни в глазах, сказал Жиляте, что лекарь не спит, а из темноты внимательно, смотрит на боярина. Лавр, видимо почувствовал взгляд, потому что посмотрел на Жиляту. Медленно поднялся с лавки, на которой ему было постелено. Нетвердо шагая и заспанно моргая на огонь свечей, направился к ложу Изяслава. Склонился над ним и какое-то время стоял над раненым, прислушиваясь к дыханию. Всё это время Путислав встревожено наблюдал за лекарем.

— Ну, что с ним? — Наконец не вытерпел.

— Спит. — Отозвался Лавр. — А когда проснется, ведает Господь. А я буду молиться. — С этими словами он поклонился иконе и вернулся к своей лавке. Укладываясь в постель, он снова взглянул на воина. Сна в его глазах не было.

Жилята задумался над этим и не сразу обратил внимание на слова боярина. Тот объяснял для чего тут Мезеня.

— Не хочу, что бы он о моём пленном рассказывал. Эрзянин поведал нам очень важное. Особенно важное, для кое-кого из князей. Вот я и не знаю, пока, что с этим делать. Но ничего! Поговорю с нашим князем, да и решу! Ему ли, пленного отдать, или быть может кому-то другому? — И видя удивление в глазах Жиляты, лукаво сощурился. — А что?! Юрий то наш князь, конечно же великий, а всё же таки, поди, не единственный. — Усмехнувшись непониманию своего ближника, боярин допил мёд и встал из-за стола.

— Однако засиделись мы! Давай, помогу до постели добраться! А то ты увечный, а господь наш таким помогать заповедал…

Завтракали там же. Путислав, как радушный хозяин, пригласил за стол всех и даже для каждого нашел приветливое слово. Такому добросердечию дяди, Лютобор удивился и очень обрадовался. Место ему указали, то же что и вчера. На дальнем краю стола, напротив Коченя. Молодой воин сегодня чувствовал себя лучше, хотя и был очень бледен и болезненно кривился при каждом движении. От пищи он отказывался, и Лавр так и не смог заставить его съесть хоть что-нибудь. Не помогли даже подначивания Путислава. Кочень их или не слышал, или не замечал. Остальным наоборот шутки очень нравились. Лютобор, соблюдая приличия, еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Хоть его и стали сажать за один стол со взрослыми, но мечом пока еще не опоясали. А до этого он отрок и должен вести себя соответствующе скромно. Тут ему пришло в голову, что после вчерашнего, дядя, возможно, не станет ждать долго и опояшет его мечом раньше.

«В месяце липене мне исполнится тринадцать. Может тогда? Отец будет гордиться!» — Решив что, скорее всего так и будет, он очень обрадовался. Встал из-за стола в прекрасном настроении и начал надевать верхнюю одежду.

Путислав посмотрел на него и с деланным удивлением спросил.

— Куда это ты наладился?

Лютобор не заметив иронии, даже остолбенел в удивлении.

— Как же куда? А войско встречать…

Путислав улыбнувшись, махнул рукой.

— Ну, это ты торопишься! Пока соберутся, навьючат добычу, сгуртуют полон, еще добираться… Нет, раньше вечера войска не будет.

Лютобор почувствовал легкое разочарование, и какое-то время мялся в нерешительности. В возможную задержку верить не хотелось, но если дядя говорит…

Протяжный вой медной трубы, под тканью шатра прозвучал очень тихо. Его могли и не заметить, но весь воинский стан откликнулся на этот звук, гулом разноголосого гомона.

— Что это? — Спросил Лютобор. В раздававшемся снаружи шуме, различил несколько слов и не сумев сдержаться, воскликнул.

— Войско вернулось!

— Скоро они. — Удивился Жилята.

Путислав с сомнением посмотрел в сторону входа и обернулся к племяннику.

— Ну, что ты ждёшь? Собирайся! Да надень всё лучшее. Там будут князья, да их вятшие люди.

— И отец!!!

— И отец. — Строгий взгляд Путислава потеплел. Перед выходом из шатра, он долго крестился, творя молитву.

Суздальцев, на их обычном месте, не было видно. Сразу за владимирцами ехали дружинники Переславль Залесского князя. Они были еще далеко, но Лютобор узнал их по стягу Ярослава Всеволодовича. Среди встречающих тоже заметили эту странность и стали её обсуждать. Собравшиеся здесь воины считали, что за дружиной владимирского князя должен был следовать суздальский полк. Отрок был с их мнением согласен, хотя большинство из них и были людьми Жирослава. Встречать князя воины пришли, нарядившись во всё лучшее, что у них было. Дорогие ткани, меха, выделанная кожа — роскошь одежд и оружия, более чем слова, говорили об удали и добычливости. Ими воины стремились покрасоваться перед князьями. Каждый надеялся, что его заметят и предложат место в дружине. Служба князю почетней чем служба боярину. К тому же и самого боярина с ними сейчас не было. Жирослав встречать князей не явился.

«Должно быть, слаб еще, после поединка с дядей». — Вчера Лютобор узнал, что люди Жирослава искали лекаря. Просили помочь Лавра, но Жилята отказал. Просители были этим разгневаны, но свару затевать побоялись. Убрались ни с чем. Глядя теперь на их похвальбу, Лютобор испытывал чувство превосходства. Боярич был одет роскошней, чем они и гордился этим. А еще больше тем, что теперь его достаток объяснялся не только богатством боярского рода. Взятый в бою топор, отрок сунул за пояс. Рядом повесил боевой нож. Жаль вот дядя решил встречать князя пешим! Лютобор хотел ехать сюда о дву-конь. Что бы все узнали о его воинской удали. Отец бы гордился. А он подведет ему трофейного коня и сам придержит стремя. И все его бы славили…

Тем временем войско приблизилось настолько, что стало возможно рассмотреть возглавлявших его людей. Первым, в позолоченной броне, на белом коне ехал сам Юрий Всеволодович. За ним его стяговник, за которым следовали владимирские бояре и лучшие воины. Мечеслава среди них не было. Лютобор не очень надеялся увидеть своего отца рядом с великим князем, но всё же, был несколько разочарован. Едва сдерживаясь, что бы от нетерпения не вытягиваться на носочках, он стал еще усерднее высматривать стяг Всеволода, под которым суздальцы ушли в этот поход. Отвлечься, смог только после того как его дядя, приветствовал Юрия.

— Здрав буде княже! Лёгок ли был твой путь? Удачливы ли дела? Со славой ли возвращаешься? — Путислав с поклоном произнёс обязательные для такого случая слова. По обычаю Юрий Всеволодович, должен был ответить на все три вопроса. Вместо этого он лишь, скупо поблагодарил за заботу, глядя куда-то мимо. Гораздо многословнее оказался князь Ярослав. Покинув место под своим стягом, он подъехал в сопровождении двух дружинников. Осадив коня, остановился рядом с Юрием.

— Гляди, как тебя твой боярин встречает! Видать по всему — о службе радеет! Или о воеводстве, что ты его лишил! — Сказав это, Ярослав хохотнул злым смехом, от которого Лютобор почувствовал себя неуютно. Но тут великий князь вмешался.

— Не к месту веселишься брат! — Строго сказал он Ярославу. — Ступай к своим, а мы тут сами. — После этого обернулся к Путиславу.