— Ты идиот! — Элинор начала нападать на парня, ударяя его мокрыми холодными руками по плечам и груди. — Я никогда тебя не прощу! Ненавижу тебя! Ты должен утонуть в этом жалком лягушатнике, как последний кретин! Я скажу твоей матери, что ее сын утопился в мелком пруду, потому что он не может отличить игру от реальности! Идиот!

— Успокойся, — Август перехватил ее тонкие дрожащие запястья. — Тебе нужно согреться.

— Нет! — возразила она, пытаясь вырваться, — все, что мне нужно — убить тебя прямо сейчас!

— Элинор, — внушал он бесстрастным голосом, — ты можешь убить меня немного позже. Сейчас тебе действительно необходимо согреться, если ты не хочешь умереть от воспаления легких раньше меня.

Гудящий фонарь снова откинул тень света на пруд. Элинор видела, как серьезен был Август, как по его слипшимся от воды ресницам стекали капли, как тихо он дышал, слегка приоткрыв рот. При таком освещении его глаза казались карими, и в них сверкала медь.

— Ладно, — нордический взгляд парня привел ее в чувство. Она осторожно вылезла из пруда, пытаясь согреть себя мокрыми руками. Ее одежда также намокла, прилипнув к телу, а тонкий топ на бретельках выдавал отсутствие бюстгальтера на ней, что заставило Элинор прижать руки к груди еще плотнее. Она слабо затянула шнурки на левом кроссовке и медленно пошла вперед.

— Если и дальше будем идти таким шагом, то успеем высохнуть еще до дома, — сообщил Август, наблюдая за тем, как сжавшаяся Элинор неспешно перебирает ногами. — Ну, серьезно. Ты можешь ненавидеть меня, но не ненавидь свое здоровье.

— Какое тебе дело до моего здоровья? — фыркнула она.

— Я знаю, что я о-о-очень виноват перед тобой. Мне правда жаль, что ты упала в этот пруд… и это нормально, если ты злишься на меня…

— Злюсь? — Элинор тихо усмехнулась, мотнула головой и глубоко вздохнула. — Нет, я не злюсь.

— Ты злишься.

— Нет, Август, ты ошибаешься, — настаивала та на своем. — Если бы я злилась, то ты вряд ли бы сейчас шел рядом со мной.

— Хочешь, ударь меня? — вдруг предложил парень, преградив ей путь. — Серьезно, давай, ударь меня, тебе станет легче.

— Не станет. Но ты можешь сделать кое-что другое для меня.

— Хорошо, что? — Август заинтересованно ожидал ответа, в надежде искупить свою вину.

— Исчезни из моей жизни, мудак.

Она оттолкнула его тонкой рукой и направилась дальше, не поднимая голову.

— Ты слишком впечатлительная, черт, и такая самовлюбленная. Ты упала в пруд, но в августе, а не в январе! Упала сама и потащила меня за собой! Но я не злюсь на тебя, я не претворяюсь, что замерз так, будто искупался в Северно-Ледовитом океане! — крикнул Август ей вслед, не выдерживая драматичное поведение девушки. — Иди нахрен. Пари отменяется. Я действительно исчезну, потому что ты ебаная королева драмы, и я не вынесу больше ни минуту рядом с тобой.

Он вдруг развернулся и пошел в совершенно противоположную сторону от Элинор, которая удивлено обернулась ему вслед. Неужели он действительно оставил ее в покое? Неужели это было так просто — просто вывести его из себя? Какое облегчение испытала она! Всего лишь один день в компании Августа заставил ее изрядно понервничать, и если бы так продолжалось и дальше, Элинор точно не дожила бы до конца лета — ее нервная система была бы полностью разрушена этим самовлюбленным мудаком!

Стало легче дышать, проще идти, приятнее жить.

Она вернулась, когда родители уже спали, так что она даже не стала включать свет и принимать ванную, чтобы не будить их. И одежду, все еще влажную, она также не сняла, не расстелила постель, не сняла макияж и не написала друзьям. Просто уснула среди подушек, и никто не укрыл ее мягким одеялом, никто не поцеловал ее в лоб.

Никто не спросил, почему она вернулась домой так поздно, почему на ее лице потекшая тушь, почему ее светлые тускнеющие волосы спутаны, почему она не позавтракала, не улыбалась и не смеялась. Почему же она не выходила на улицу? Не ругала соседских мальчишек? Не помогала соседке слева поймать ее кошку?

Почему никто не спросил ее, как она чувствует себя? Почему?

В конце концов, ей пришлось делать то, что она делала обычно: принять ванну, сменить одежду, уложить волосы, снять макияж и нанести новый. Она отправилась читать книги в беседку, тоже, как обычно. Она думала лишь о том, как бы поскорее отправиться на пляж с друзьями и хорошо повеселиться. Но, к несчастью, она вспомнила об Августе. Что им сказать, как объяснить, что он мудак и не придет, даже если обещал?

— Назвал меня самовлюблённой. Королевой драмы, — ворчала Элинор, вспоминая вчерашний вечер. — Он хуже, чем я. Высокомерный мудак. Мудак!

Ее ужасно злило то, что Август, который сам привязался к ней, испортил вечер с друзьями, да еще и напугал ее до дрожи, оскорбил и ушел так, будто она виновата. Будто бы он думал, что она будет жалеть, что не заговорит с ней. Ну уж нет!

— Здравствуй, милая, — медово-хриповатый голос, знакомый ей с детства, донесся изо низкого ограждения. Показалась милая старушка, ее любимая соседка. Она прогуливалась прохладным вечером, чтобы купить яблоки или еще какие-нибудь фрукты. Миссис Джентл готовила восхитительные пироги, которыми всегда угощала Элинор. — Снова сидишь одна?

— Недолго, — произнесла Элинор, нежно улыбнувшись соседке. — Скоро поеду на пляж с друзьями.

— Как здорово! Надеюсь, ты хорошо проведешь время, дорогая, — искренне пожелала женщина. — Вы хорошо общаетесь с Августом? Тебе понравился он? Правда же, он очень любезный парень.

— Ну, на самом деле… — ее улыбка быстро померкла. Август, снова говорят об Августе! Ну, сколько уже можно? Даже не находясь рядом с ней, он выводит из себя.

— Он просил меня не говорить, но он хотел, чтобы я спросила, как ты себя чувствуешь, — старушка глубоко вздохнула, не теряя своего ласкового очарования. — Он беспокоится о тебе. Вероятно, вы хорошо подружились?

— Как я себя чувствую? — повторила девушка, нахмурив брови. Неужели, чувствует свою вину? Поэтому спрашивает, чтобы совесть не мучала? — Можете передать ему, что у меня поднялась температура, и появилась слабость?

— В самом деле? — Миссис Джентл расстроенно осмотрела девушку. — Я передам. И еще занесу тебе пирог с ягодами немного позже, выпей его с горячим чаем. И не смей ехать на пляж, тебе же станет еще хуже! Твоя мама дома? Она может позаботиться о тебе?

— У нее сегодня ночная смена, но не волнуйтесь, я сама могу…

— Нет, ты что! — соседка перебила ее, ужаснувшись. — Если ты так больна, ты не можешь оставаться одна! Я бы осталась с тобой, дорогая, но ты знаешь, что сегодня моему мужу будут делать операцию, и я просто не могу разделиться надвое, мне так жаль! Я попрошу Августа присмотреть за тобой, если вы так хорошо общаетесь. Ты не должна оставаться одна!

— Не стоит, Миссис Джентл! — крикнула вслед соседке Элинор, но та уже торопливо отправилась домой, сделав вид, что не слышала отказ. Девушка устало разлеглась на лавочке, закрывая лицо руками. Ей было непонятно: то ли она так хорошо врет, то ли Миссис Джентл и правда такая доверчивая? Такая заботливая? В любом случае, Элинор поспешила успокоить себя тем, что Августу достаточно поверить на слово Миссис Джентл и отказаться от роли сиделки. И тогда она останется в выигрышном положении: и Августа совесть помучает за то, что она заболела, и на пляже с друзьями отдохнет!

Она смотрела какую-то передачу про акулу-убийцу, лежа на диване в гостиной, когда кто-то позвонил в дверь. «Миссис Джентл принесла пирог», — решила Элинор, чувствуя стыд за то, что обманула эту милую старушку. «Как же неприятно было лгать ей прямо в лицо, только чтобы поиздеваться над Августом. Она не заслужила такого отношения к ней. А я не заслужила такого отношения к себе».

— Миссис Джентл, на самом деле… — Элинор снова хотела сказать правду, открыв входную дверь, но когда перед ее глазами возник подбородок, а не низенькая пожилая дама, ее брови непроизвольно поднялись от удивления.