— Нам еще работать вместе целую неделю, так что растяну завоевание сердца еще на семь дней, раз уж ты меня раскрыл, — ее голос игриво разлился в темноте у уха парня.

— Надеюсь, вы не успеете влюбиться друг в друга за это время. Обещаешь, что пощадишь мои чувства и дашь шанс?

— Я не могу обещать этого, потому что уезжаю в конце месяца, — честно предупредил парень.

— Несмотря на это ты тянешься к Эли? — личико Брианны тронулось девичей обидой. Она посмотрела на Элинор, которая изредка обращалась к этой паре взглядом.

— Она знает, на что идет.

— И я знаю, поэтому…

Брианна обратилась к Августу, томно прикрывая юные глаза, драгоценные камни которых успели сверкнуть чарующей хитринкой, прежде чем были укрыты поблескивающими от теней веками. Она встала на носочки, чтобы коснуться теплыми губами губ Августа молниеносно и нежно одновременно — это был ее личный стиль поцелуя, как неразборчивый, но красивый почерк, ставшей маленькой частью загадочности в человеке.

Вряд ли это можно было назвать настоящим поцелуем, потому что Август не двинул ни одной мышцей тела, тем не менее, Брианну это не смущало — ей даже нравилось, что это она поцеловалась парня, который застыл в легком недоумении. Так думала она, так думали и все остальные, с шумом и гиком поддерживая двух молодых людей в те несколько секунд. На самом деле Август покоился в нежелании целовать эту девушку.

— Ай, — пробубнила Элинор, плотно сжимая губы, когда видела, как Брианна и Август целуются. — Почему в груди сейчас так неприятно кольнуло?

Она почувствовала себя в тот момент некомфортно до такой степени, что физически не могла усидеть на месте и резко вскочила, чтобы уйти куда-нибудь, где не было слышно, как все глупо хлопают им.

Настроение пропало так же быстро, как и появилось пару часов назад. Дышать морским свежим воздухом становилось нелегко, потому что на грудь словно давила тяжелая железная пластина, к горлу подступил неосязаемый ком, который она никак не могла проглотить, как ни старалась. В конце концов, во рту появился ужасный, едкий вкус горечи — его Элинор не смогла сдержать. Ее вырвало в кусты, до которых она дошла в полусогнутом состоянии, все повторяя про себя: «хоть бы никто не увидел!».

— Полностью согласен! Бри целовала его так мерзко, что я тоже едва не блеванул.

Элинор стыдливо подняла голову и даже зажмурилась в надежде, что перед ней никого не было. Напрасно, около нее был Остин, подавший бумажный платок.

— Что ты тут делаешь вообще? — устало произнесла девушка. — Тебе около двадцати лет, зачем ходишь на эти тупые подростковые вечеринки?

— Приглядываю за Брианной, хотя у меня это не очень хорошо получается.

— Она твоя девушка?

— Сестра.

Глаза Элинор заметно округлились от удивления, поэтому Остин спокойно добавил: «Она все равно ходила бы на такие вечеринки и без меня. Так я хотя бы могу быть уверен, что она еще никого не изнасиловала».

Элинор приглушено засмеялась.

— Будь я на твоем месте, то уже искала бы, куда спрятать тело Августа, — поделилась мыслями девушка, чувствуя легкий прилив сил.

— Меня бы посадили за серийные убийства, если бы я делал такое каждый раз, — Остин нашел в выражении лица собеседницы остатки обиды. — Было очевидно, что Август не хотел целовать Бри. Ты пьяна, поэтому держи слово, и не будь задирой по отношению к нему.

— С чего ты взял, что я бы так поступила?

— Потому что из них двоих тебе нравится Август. И ты ревнуешь. Мерзкое чувство, не так ли? — Остин попытался утешающе усмехнуться.

— Нет! — она замотала головой, даже не позволяя себе допустить такую мысль, и тем более позволить укрепиться ей в сознании. — Не смей мне такое говорить. Никогда. Это было помутнение рассудка, вызванное алкоголем, все остальное время я его ненавижу, ясно?

— Главное, что ты уже признала, что ревнуешь Августа!

В самый «подходящий момент», именно когда Элинор собиралась оспорить утверждение Остина, перед ними появилась Ви, протянула Элинор смартфон со словами: «Тебе звонила мама».

— Черт, — девушка с нежеланием взяла свой телефон, задумчиво покрутила его в руках, судорожно пытаясь придумать оправдание.

Она была уверена, что у матери сегодня ночное дежурство, поэтому она не вернется домой раньше пяти часов. Предмет связи завибрировал в ее ладонях, высвечивая на дисплее звонок от ее родительницы. Элинор медлительно приняла вызов и осторожно поднесла телефон к уху.

— Где ты? Почему еще не дома?! — громкий голос из динамиков был слышен всем, кто находился в радиусе одного метра.

— Я… ночую у Ви сегодня, — она тут же встретила недоверии со стороны матери: «Неужели? Передай ей трубку».

Подруга с такой же неуверенностью слушала вопросы Миссис Чейз, которая своим строгим тоном интересовалась, почему они еще не спят, и когда Элинор собирается вернуться, не против ли ее родители, что «Элинор практически поселилась в их доме».

Разговор закончился тем, что мать обиделась на дочь за то, что она не предупредила о ночевке, и это заставило ее волноваться.

Прежде чем Элинор успела благодарно улыбнуться и облегченно выдохнуть тяжесть, падающую на плечи каждый раз, когда приходится врать матери, Айви виновато качнула головой и так же виновато опустила взгляд светлых глаз на ноги, словно превращаясь в милого щенка лабрадора.

— Прости, Эли, — промурлыкала она тихо и так искренне, что подруга простила бы ей даже самый страшный грех. — К нам приехали родственники, нам самим не хватает места и…

— Все в порядке, — Элинор мягко успокоила ее, — главное, что ты меня спасла от криков матери. Я очень благодарна!

Трое вернулись к остальным, уже уставшим от громкой музыки и выпивки. Песни играли приглушено, фоном стелились под мирные разговоры, что очистились от грубой пошлости и обратились в подобие откровений детей, знакомых друг с другом с самого рождения.

Костер трескуче догорал, а языки его пламени неминуемо падали все ниже и ниже, превращаясь в теплые пушистые перья, а затем — в серый дымчатый пух, поднимающийся к прозрачному небесному куполу.

Все начинали расходиться. Остин отвез на машине домой Брианну, Беллу и Скарлет, Итан и Марк согласились проводить Айви, что жила совсем неподалеку, после того как Элинор заверила их, что вернется домой, а не станет ночевать на улице, лишь бы только не ссориться с матерью.

— Ты не собираешься домой, — догадался Август, наблюдая за тем, как неторопливо и задумчиво шагала девушка по пустой ночной улице, совершенно не торопясь погрузиться в мягкое одеяло своей постели. — Куда пойдешь?

— Не знаю, — она отстраненно посмотрела на проскальзывающие мимо нее дома, — куда угодно. Не хочу, чтобы мама устраивала мне скандалы.

— Глупая.

Парень сдержанно вздохнул, глядя на потерянную Элинор, которая безрезультатно пыталась найти решение в уме. Ему стало… жаль? Сочувствие маленькими вредными иголками кололо все тело, вынуждая Августа сделать хоть что-то, чтобы помочь девушке.

— Если тебе действительно некуда пойти, то можешь переночевать у меня.

Элинор остановилась и посмотрела на лицо парня, спокойное и ясное даже в холодном отражении жидкого света ночного фонаря. Мысли перестали душить в смятении и медленно опустились в облегчении.

— Последний раз, — согласилась она после долгого молчания, которое настигло ее немного униженное самолюбие. — И не говори никому.

— И?

— И спасибо, — странная, неловкая улыбка тронула губы Элинор. Неприятно оставаться в долгу перед парнем, которого ты, кажется, ненавидишь.

— Ты милая, когда пьяная, знаешь это? — произнес Август с нейтральной усмешкой, что часто становилась частью его лица.

Элинор, к удивлению, промолчала, опуская всякую ответную реакцию, сложила руки в карманы и опустила голову вниз, смотря за тем, как двигаются ее кроссовки, уже потемневшие от пляжного песка. Она не хотела, чтобы парень заметил, в каком довольствии растянулись кончики ее губ.