Я снова прыснула. Но затем слово «месяц» заставило меня устало застонать. Я подтянула колени к себе и уткнулась в них головой.

— Эй, — Моего плеча коснулась теплая рука. — Я могу чем-то тебе помочь? Ты когда была дома?

Прошли всего сутки, Блэк. А по ощущениям: года. На вопрос о помощи я хотела ответить отрицанием, затем передумала.

— Ты не мог бы отвезти меня домой? К Джереми… Мне надо забрать вещи.

Адриан не удивился просьбе, значит Тэйт ему уже все рассказал. Путь до дома мы провели в молчании. Зайдя в пустой дом, я помедлила. Если честно, я все еще где-то глубоко в себе не могла сложить рядом две картинки: Джереми, который был со мной в этом доме, и Джереми, который обнимал другую девушку в доме своих родителей. Он не любил меня, а лгал? Не слишком ли это сложно, ведь он так много для меня делал… Ох, ладно. На это нет времени. На меня и так слишком много всего навалилось. И, как оказалось, неверный парень — не самое страшное в жизни.

Зашла в спальню, которая когда-то была общей. На тумбочке стояла наша фотография с Гавайев. Я, загорелая, счастливая, беззаботная. Джереми обнимал меня за плечи. Мы даже не встречались еще. Я аккуратно вскрыла рамку и достала фото. Исчезаешь из чьей-то жизни — не оставляй следов.

Проходя мимо ноутбука Джереми, я поддалась какому-то детскому порыву, типично девчачьему, и открыла его. Желание было простым до безобразия: удалить весь запас совместных фотографий. Белый Macintosh загорелся, а в правом верхнем углу стали вылетать сообщения: одно за другим. Спам, спам, рассылка. Я навела стрелку мыши на маленькие окошки, методично закрывая их, чтобы не мешали.

«Уважаемый мистер Вуд! Наш Издательский дом очень заинтересован…». Издательский дом? Он и правда пишет книгу. Я кликнула на окошко, щелчок мышки перекинул меня на входящее письмо в почтовом ящике.

«Уважаемый мистер Вуд!

Наш Издательский дом очень заинтересован в реализации подобного произведения.

Идея написать о девушке, попавшей в аварию и забывшей своего парня — интересна.

Ваша врачебная практика поможет вам сделать сюжет более достоверным.

Держите с нами связь!

С ув. Б. Брэнд».

Я читала и читала эти строчки, плывшие перед глазами. Обман зрения, или Джереми действительно пишет книгу о моей болезни? Ну нет, глупости. Этот славный парень (Так, забываем, что он «двоеженец».), который читал мне книжки и нотации о ЗОЖ не может быть… Ну не может он строить карьеру, точнее, свое «хобби», вытирая ноги о мою жизнь!

Я нажала исходящие, нашла письмо для этого издательства. Зубы сжались. Ебаный сукин сын. Я схватила ноутбук и с силой грохнула его об пол. Надеюсь, что этот ублюдок писал все на компьютере, без чертовых копий. Я с рычанием схватила ноутбук еще раз и впечатала его на этот раз в стену. Вид скореженного белого корпуса, и частей, разлетевшихся по спальне обрадовал, но недостаточно.

Я с диким удовольствием рванула на себя деревянное трюмо, рухнувшее к моим ногам. Еле отпрыгнула и расхохоталась от счастья. Кто бы знал, что ломать и рушить — так здорово? Схватила книги с полок и разбросала их вокруг, вырывая из некоторых страницы с треском, ласкающим слух. Я любила книги. Но я до смерти ненавидела Джереми.

Оглянулась в поисках еще чего-нибудь достаточно «вкусного» и нашла отличный «десерт». Взяв в руку одну из ручных двух гантелей с увесистыми блинами, которые Джереми таскал по утрам, я кинула ее в окно. Оглушительный треск стекла заставил мурашки пробежаться по спине, как будто кто-то закинул горсть маленький человечком мне под майку. Я как раз искала, что еще можно разрушить, когда грохнула входная дверь. Стремительно вбежав на второй этаж в спальню ворвался Адриан.

— Алексис! — Увидев меня, стоящую посреди всего этого хаоса, он будто выдохнул, а затем снова напрягся. Просканировал взглядом комнату. — Ты что творишь?!

— Развлекаюсь. Все по-своему проводят досуг. Ты — выбиваешь мозги из людей, я — ломаю мебель. — Хмыкнула я, и развела руками, будто говоря: «Ну чего же тут непонятного?».

Сдув налетевшие на лицо пряди волос, кинула обратно на огромную кровать одну из двух уничтоженных подушек. Перья и пух живописно летали в воздухе, это было даже красиво. Парочка таких спикировало мне на волосы.

Адриан медленно подошел ко мне, будто ожидая, что я смогу опробовать свои вкусы в выборе хобби и на нем. Он поднял руку и вытер мне скулу ребром ладони. На ней осталась кровь. Когда я успела пораниться?

— Алексис.

Господи, какие у него прекрасные глаза. Почему? Ну почему я чувствую рядом с ним ЭТО?!

Обжигающий лед и холодный огонь встретились в наших взглядах. Искра. И в следующий миг я сделала шаг вперед, в пропасть, в бездну. Но вместо того, чтобы разбиться о скалы, я взмыла в воздух, взлетела. Мой личный демон, падший ангел вынес меня на своих крыльях. Наши губы слились в поцелуе, долгожданном отчаянном. Мы буквально срывали друг с друга такую лишнюю одежду, мешающую, раздражающую. Спотыкаясь о бесчисленный урон, нанесенный мной этой комнате, но не отрываясь друг от друга ни на долю секунды, мы упали на кровать. Мои красивые перья взмыли в воздух, снова пускаясь в танец и оседая на наших телах.

Я собиралась переспать с бывшим парнем, в доме бывшего парня. Не слабо жизнь повернулась, верно? Но, знаете что? Мне это безумно нравилось.

Мое личное сумасшествие подхлестывало меня, и я поняла, что маски сняты, а демоны выпущены. Огонь поглотил меня полностью и лучшее, что я теперь могу сделать — отдаться в его власть и наслаждаться. И да, я собиралась получить свою долю наслаждения. Страданиями я уже сыта по горло.

Губы Адриана исследовали каждый сантиметр моего тела, руки скользили по мне, то в грубой ласке, то сменяя ее нежностью. Мои руки блуждали по его спине, вырисовывали пальцами линии татуировок. Как я давно мечтала это сделать, черт возьми! И не только это. Оттолкнув парня и оказавшись верхом на Блэке, я приникла к его шее, выводя кончиком языка влажные следы по черным рисункам, целуя чернильные метки. Нетерпеливые губы пошли дальше и поцеловали его в самое сердце — татуировка под моими поцелуями гулко билась, стучала, совсем как настоящее сердце. Так как я себе это представляла. Нет, лучше. Намного лучше.

Шумный вздох парня вызывает во мне улыбку самодовольства. Сильные руки, с играющими при каждом движении буграми мышц, блуждали по моим бедрам, сжимая, оставляя за собой белые следы на теле. Они же очерчивали линию у ребер, посылая волну мурашек по спине и рукам. Парень снова меняет положение, подминает меня, его губы находят мои. Язык грубый, но мягкий, горячий, но ледяной. Просто Адриан, мать его, Блэк — парень крайностей. Восхитительных крайностей.

Мягкие перья и пух щекотят нашу голую и чувствительную кожу. Адриан, не отрывая пристальных, потемневших глаз от меня, продолжил сладкую пытку, делая ее с каждой секундой более откровенной, находя самые чувствительные места… Будто он знал меня наизусть, выучил карту моего тела. А может, так и было?

Горячие, страстные губы коснулись груди, язык обвел ореолы сосков. Волна наслаждения прокатилась по телу. Губы на шее. На плечах. На ключицах. На моих губах. Каждое их движение отзывалось мучительным томлением внизу живота.

Прошлась ладонями по твердой груди, кубикам напряженного пресса, торса, опустилась ниже, ощущая под руками напряжение и желание парня. Черт возьми, какое тело! Я никогда в жизни не видела такого шикарного тела! Горячий, пульсирующий камень, крепкий, живой, безмерно желающий меня, что чувствовалось в каждом его прикосновении.

Рука Блэка прошлась по моей ноге, закидывая ее за спину, прижимая меня сильнее, еще сильнее. В момент, когда мы наконец слились воедино, я издала протяжный стон, который парень поймал своими губами, поглощая его и меня, возвращая мне дыхание в жарком поцелуе.

Каждый нерв в теле достиг своего максимума, предела. Кровь бурлила, как раскаленная лава. В комнате было невыносимо душно, не смотря на разбитое окно. Ветер с улицы и осенняя прохлада, казалось, не могли остудить температуру наших мокрых, разгоряченных тел, ни на одну сотую градуса. Пальцами по его спине, впиваясь ногтями в кожу, надеясь оставить рядом с многочисленными татуировками свои отметены, внести свои коррективы в их рисунок, навсегда. Кольца, на его шее: «In aeternum» — «Навсегда».