Я с трудом дышала и поняла, что уже какое-то время по моим щекам катятся слезы. Тэйт медленно поднялся, я почувствовала, как под его тяжестью слегка прогнулась кровать. Парень крепко обнял меня прямо в одеяле, как в мягком коконе. Его губы прижались к моему затылку.

— Тише. Все образуется. Все обязательно будет хорошо. Я рядом. — Он шептал мне на ухо много слов, утешений, обещаний. Он крепко прижимал меня, целовал мою голову, гладил по рукам. Я же плакала и слушала, плакала и верила. Кажется, только в его руках я поняла, насколько я действительно устала. Неужто я так много прошу у Бога? Просто спокойного тихого счастья. Почему я должна постоянно находиться у кратера действующего вулкана и думать, когда он выплеснет на меня лаву?

Я засыпала под шепот своего лучшего друга, которого так внезапно для себя обрела. Во сне его слова-успокоения превратились в слова-признания в любви. Приснится же такое.

*В машине Тэйт и Алексис поют лиричную и душевную песню британской рок-группы группы Rolling Stones — Streets of love.

Глава 16.

Живи так, будто этот день — последний, и однажды так оно и окажется. А ты будешь во всеоружии.

Джордж Денис Патрик Карлин

— Ну почему же вы так рано уезжаете?

Я переминалась с ноги на ногу, когда Тэйт загружал в джип некоторые вещи, которые он решил забрать с собой. В основном всякую автоерунду из гаража. Очевидно, «Шерри» ждет апгрейд.

— Срочные дела, ма.

— Ну как же так! У нас были такие планы!

— Прости-и.

— Вы же еще заедете? Алексис, милая, мы будем тебя ждать!

Легкие волны неловкости начинали превращаться в штормовые, пенистые.

— Мама, хватит смущать мою девушку уже. Ты обещала нам в дорогу твой восхитительный пирог!

— Ох, и правда, что это я! Сию секунду! Лекси, ты обязательно должна его попробовать, ты же любишь сладенькое! — Мэри убежала в дом.

Я выдохнула.

— Мне правда стыдно перед твоей мамой. — С досады пнула носком рыжего сапога камешек.

— Да, я вижу. Не грусти. — Тэйт ущипнул меня за нос. Я заметила перед глазами только черное пятно.

— Эй! — Схватила парня за руку: действительно, она была покрыта чем-то черным и липким, гаражного происхождения.

Злобно посмотрела на Тэйта. Тот непонимающе уставился на свою ладонь, затем перевел взгляд на меня, сфокусировал внимание на носе и дико захохотал.

— Тэйт Вуд, я убью тебя когда-нибудь! — Я стала тереть тыльной стороной ладони нос, но, кажется, только растирала то, что натворил этот парень. По крайней мере, ржал этот конь зеленый все более истерично.

— Дай сюда, бестолочь. — Парень схватил меня за ворот куртки и потянул на себя.

— Сам такой хороший. Это из-за тебя, а я еще — глупая.

— Не урчи.

Тэйт стал чистой рукой аккуратно стирать с моей переносицы грязь.

Дальше все произошло слишком быстро. Парня, который стоял достаточно близко ко мне и спиной к дому, что со стороны могло навести кого-то (Например, моего бывшего?) на определенные мысли, отбросило от меня.

— Что вы себе позволяете! Вы оба! Заигрались!

Джереми Вуд стоял перед нами в домашних штанах и свитере. Глаза — зеленые молнии. В левом кулаке все еще зажат ворот брата, за который он его и оттащил. Тэйт дернул часть своей куртки обратно.

— Вышел попрощаться, Джер? Не стоило.

Джереми посмотрел на меня, наверное, он увидел и остаток грязи на лице. Возможно сделал выводы, возможно даже правильные. Но гнева в его глазах это не убавило.

— Алексис, ты сейчас домой? К нам?

Я уверенно кивнула, на лице парня начало расплываться облегчение.

— Мне же надо забрать вещи. — Продолжила я. Он снова поморщился.

— Послушай, не пори горячку, мы должны сесть и все обсудить.

— Разговоры — это вообще-то не мой конек. Можешь спросить у Адриана Блэка, он подтвердит.

Упоминание имени моего бывшего сделало свое дело, вечно спокойный, как японский божок, Джереми, покрылся красными пятнами. На шее вздулись вены.

— Значит, ты все-таки хочешь мне что-то рассказать?

— Я? Нет. А должна? Я тебе вроде бы больше ничего не должна. Вообще.

— Алексис! — Почти крикнул он, затем осекся, посмотрел на окна дома, продолжил более спокойно. — Пожалуйста, не веди себя как импульсивный подросток.

Я прыснула:

— Сюрприз, Джереми: я и есть импульсивный подросток. А ты можешь прекратить играть со мной в песочнице, не твой уровень. И заниматься с Марго вашими чрезмерно серьезными и взрослыми делами. — Я подмигнула ему и развернулась, чтобы сесть в машину. Подальше от этого глупого разговора.

Меня больно схватили за локоть и резко развернули. Я широко распахнула глаза: что?

— Алексис, ты сейчас поедешь домой и будешь ждать меня, ты поняла? Я не отпускал тебя! Я не собираюсь отпускать тебя!

Тэйт, наблюдающий за нами, схватил руку брата и попытался отцепить от меня.

— Эй, легче на поворотах.

Старший Вуд отмахнулся от его руки:

— Не указывай что делать, Тэйт, это ты все затеял! Влюбился в мою девушку, так и сказал бы! Какого хрена ты сотворил? Какого хрена все испортил!

Братья уже стояли почти вплотную, такие удивительно похожие и такие потрясающе разные. Оба в гневе уставились друг на друга. На крики из дома выскочила Маргарет, затем мать братьев. Эллиоты отъехали на час и вот-вот должны были вернуться. Не хватало нам еще их внимания.

— Тише, вы, оба, успокойтесь. — Прошипела я, лихорадочно соображая, что можно сделать в этой ситуации.

— Хорошо. — Неожиданно спокойно проговорил Тэйт, будто моего голоса даже не слышал. — Я влюбился в Алексис. Только вот она больше не твоя девушка.

Сильный удар выбил у Тэйта почву из под ног, заставив упасть на спину.

— Джереми, что ты делаешь! — Закричала я, кидаясь к парню, но Джереми не слышал меня. Он просто оттолкнул меня в сторону и снова бросился на лежащего парня. Тэйт немного пришел в себя и начал отвечать брату, но было видно, что его здорово оглушил неожиданный удар. Лицо младшего уже было в крови.

Мэри и Марго кричали что-то, из дома выскочили отец и дедушка Вуды, а братья продолжали кататься по грязи и земле, собирая на себя траву и синяки.

Я не могу понять, что случилось дальше. Тэйт на что-то отвлекся? Может это была я? Я кричала? Или кто-то другой. А может и не отвлекался. Может мне показалось. Но один из ударов брата стал роковым и переломным. Для каждого.

Что я помню дальше? Стены больницы, все той же, идиотской больницы Хопкинса. Тэйта, которого быстро везли куда-то на белой больничной каталке. Мелькающие люди в белых халатах, Джереми и мистер Вуд, по очереди кричащие какие-то диагнозы, прогнозы, медицинские термины. Отдельные знакомые слова, которые я уловила: мозг, кровотечение, обострение, срочно, экстренно, готовьте. Что они говорили? Это важно? Вряд ли. Сейчас важно лишь то, через сколько этот глупый мальчишка придет в себя и снова заставит меня злиться.

Адриан

В голове гудело и стучало так, будто я пригласил туда на ПМЖ Цирк дю Солей и он вовсю репетировал.

Что вчера было? Слишком часто я начинаю задавать себе этот вопрос. Арчибальд бы выпотрошил меня своим ножом для бумаг, если бы узнал о… Да хоть о чем-нибудь.

Будто читая мои мысли раздался звонок: Арчи. Ну ничего себе. Он начинает пугать. Надо просканировать квартиру на обнаружение жучков. Откашлялся и попытался сделать голос менее пропитым:

— Алло?

— Ты спишь что ли?

— А чем мне заниматься в воскресение? Спать уже не законно?

— Не ерничай. У меня хорошие новости.

— Я был хорошим и вышел из под домашнего ареста, «папочка»?

— Типа того. Кубок мира начинается 5 ноября. У тебя три дня на сборы, вылет в среду в 10–00. Электронные билеты уже на твоей почте.

— Так, стоп. — Я встал с кровати. Голова отказывалась соображать. — Кубок же в декабре?

— Ты меня не услышал? Начало 5 ноября. Финал, если ты до него дойдешь, а ты дойдешь, 30 ноября. Программу на турнир я уже составил, тебя ждет адов месяц, парень. С Академией улажу в понедельник. Давай, бездельник, с возвращением на ринг.