Быть с ним? Почему он считает, что это правильно? Почему где-то под коркой моего мозга что-то считает также? Голова раскалывалась то ли от недостатка кислорода, то ли от близости парня. И совсем нереально во всей этой ситуации прозвучала мелодия. Рингтон на его мобильном. Ох, я никогда не была так счастлива услышать голос Честера Бенингтона, которым запела продукция Apple из кармана парня. Вот она, точка в этом ужастике. Сейчас он меня отпустит и…

— Мм… Тэйти… — Донесся до меня голос Адриана, продолжающего удерживать мое горло, не давая выйти и звуку. Все силы уходили на короткий глотки воздуха… Теперь он со злым прищуром смотрел на экран своего разрывающегося телефона. С невозмутимым видом он нажал красную кнопку, скидывая звонок. Затем он задумчиво посмотрел на уже погасший экран. — Тэйт, вот кто наверняка все понимает.

Я итак еле соображала, ситуация была катастрофическая, но все-таки мои губы изогнулись в презрительной усмешке, а горло прохрипело:

— Ревнуешь?..

Ошибка.

Мужская рука на мгновении сильнее сжала мое горло, а затем быстрым движением переместилась на шею, притянув меня к себе. Я широко открыла рот пытаясь поймать хоть глоток воздуха, хоть немного, но мои губы были перехвачены и смят губами парня. Жесткими, властными, горячими. Он все сильнее и сильнее впивался в мои губы, а они… Они предательски отвечали ему. Казалось, что соображать я уже не могла, единственное чего я дико хотела это потерять сознание, отключиться и не чувствовать сладкой боли, страха, обиды, ненависти и жгучей… страсти… Очередная полоска боли в голове полоснула как огнем, не давая разобраться с мыслями. Затем еще одна…

«Адриан Монтеро. Без татуировок и без звучной фамилии. Нежный взгляд, красивые глаза Адриана… Я чувствую, как я люблю его. Как чертовски, всем сердцем я люблю его. И как он любит меня. Наши руки вместе, пальцы сплетены. Губы на моих губах. И… Визг шин, крик людей, ослепляющий миг… Темнота».

— Ты был там… — Пробормотала я в никуда, отталкивая парня от себя и чувствуя, что пол стремительно уходит у меня из под ног. Кажется, мне ответили. Кажется, меня кто-то зовет. Кажется, я знаю этот голос. Кажется, я люблю его. Всё…

***

— Ну нет, блять, только не опять! — Я не ругаюсь, что вы. Я же, мать вашу, леди. Да только когда леди открывает глаза и снова попадает в свой самый дурной сон, то есть в гребаную больничную палату, тут не до подбора лицеприятных слов и литературных высказываний. — Черт возьми! Какого хрена?!

Смех прервал мой глубокосодержательный монолог. Я повернула голову влево и увидела на соседней, пустующей от пациента койке, Андреа. Она полулежала с книгой, но, услышав мои чертыхания, тут же ее отложила и подскочила ко мне.

— Очень эмоциональное пробуждение. — Весело проговорила подруга. Я хмыкнула. Веселого было мало.

— Что произошло? — Поинтересовалась я. Увидев нерешительность в лице рыжей, я покачала головой. — Я помню про стычку с Блэком в бассейне, что дальше произошло? Почему я грохнулась в обморок? Не то чтобы парень был нежен, но чтобы так… Ох, только не говори мне, что теперь решит, что его поцелуи умопомрочительны и от них девушки падают без сознания…

Я громко застонала, закрыв глаза и для верности положив сверху ладони. Я целовалась с Блэком!

— Ты целовалась с Блэком?! — Ну да, именно так я и подумала, Андреа, спасибо, что транслируешь мои мысли.

Я потерла горло и вздрогнула, вспоминая его руки и на нем. Затем еще одно воспоминание озарило меня и я, вскинувшись, вцепилась в руку Андреа, заставив ее вздрогнуть:

— Авария! Андреа, с кем я была во время аварии?!

Вопрос явно огорошил подругу:

— Но, Джереми сказал…

— Плевать, что сказал Джереми. Там был Адриан, верно? Что он там делал? Дреа, если ты знаешь, то прошу тебя, не молчи. Это важно!

Я сильнее сжала запястье подруги, на котором был браслет-шнурок с оберегом в виде камня бирюзы. Оберег впился мне в ладонь и, наверняка, в руку девушки, но я не придавала этому значения. Только что улыбающаяся девушка сникла, кажется, она была близка к слезам. Да что же такого страшного она знает?! Я накинула аргументов, чтобы убедить ее не молчать:

— Андреа, послушай меня. — Я привстала на локтях и уже двумя руками взяла девушку за руку, на этот раз нежно поглаживая. — Адриан… Он… Говорил странные вещи! Он безумен, одержим, опасен. Он опасен для меня, и я совершенно не понимаю, почему. Почему он это делает? Если ты знаешь, то ты должна, обязана мне все рассказать.

Девушка сделала судорожный вздох, явно сдерживая порыв слез:

— Да… Мне надо… Мне давно надо было тебе… кое-что сказать.

Девушка явно пыталась собраться с мыслями, ища их обрывки на стенах больничной палаты, выкрашенных в отвратительно бледно-зеленый цвет. Взгляд цеплялся за все, что можно уцепиться. Я терпеливо ждала, пока она проведет мысленную инвентаризацию помещения. Сделав глубокий вдох, она снова посмотрела мне в лицо.

— Это не новость, я просто тоже не хочу молчать больше. Они говорят, что я должна молчать, потому что я твоя подруга. Но я не хочу молчать именно потому что я твоя подруга.

Где-то в затылке образовался ком холода, отозвавшись в голове. Я безумно хотела узнать правду на протяжении года и вот оно, сейчас. Стало страшно. Я почувствовала как потеют ладони и дрожат пальцы. Не желая показать этого Дреа, чтобы не спугнуть ее откровенность, я сжала руки на коленях, сминая ткань больничного одеяла. А подруга явно держалась из последних сил чтобы не сорваться.

— Дреа, пожалуйста, продолжай. — Я думала, что сказала это спокойно, но оказалось, что я практически не разжимала губ, выдавливая из себя каждое слово.

Девушка потерла лоб, будто пытаясь разгладить морщинки, образовавшиеся на нем.

— Я должна сказать хотя бы потому, что… Ладно, подожди. В общем…

— Боже, ну прекрати ты это! Говори уже! — Воскликнула я, заставив подругу отодвинуться.

— Я пытаюсь! — Крикнула она в ответ. Я лишь поджала губы и развела руками, пытаясь изобразить всем своим видом фразу: «Я не вижу этого».

— Ох. Ладно. В общем, ты помнишь… Эм… Свою первую любовь… Даже так, своего первого мужчину?

Я моргнула. Как серьезные разговор перешел в сплетни двух подружек о первом сексуальном опыте?

— А это причем?

Она поставили передо мной ладонь, заставляя замолчать:

— Нет, правда, что ты помнишь?

— Ну, мне исполнилось 17 лет и я с… — Начала отвечать я, не пытаясь скрыть раздражения. В чем была виновата моя подруга? Ни в чем. Наоборот, я была чертовски признательна ей. Но я за эти месяцы так устала от недомолвок и секретов, что была готова зарычать на подругу, как на крайнюю. Типичная человеческая реакция. Так, подождите. Раздражение сменилось на растерянность. — Я с… Эм…

Помните, я рассказывала о парне по имени Страх? Так вот, он с пинка открыл дверь в палату, сел рядом со мной и похлопал по плечу холодными руками. Я схватилась за голову, запуская руки в волос и до боли сжимая их:

— Вот же я идиотка… Нет, Дреа, пожалуйста. Сейчас ты должна все рассказать, иначе я кажется сойду с ума. Я не помню… Черт, у меня же из головы выпала лишь гребаная авария, но не кусок жизни, верно?! Я помню, я помню все!

Или я думала, что помню? Как часто мы обращаемся к нашим воспоминаниям? По необходимости мы, конечно, берем что-то из старых, пыльных коробочек памяти. Неужели случилось так, что у меня не было нужды открывать эти коробочки? И факты, серьезные факты моей биографии, они просто пропали.

Подруга, в ответ на моей испуганный взгляд, лишь грустно кивнула, тряхнув рыжими, идеально уложенными волосами:

— Прости меня, ради Бога, Лекси. Я люблю тебя, и только поэтому не говорила. Потому что так было лучше. Ты была с Джереми и вернулась к нам, ко мне, к твой семье. Счастливая, с новыми мыслями, взглядом и улыбкой! Джереми поддерживал тебя, он был рядом! А Монтеро? Да у вас и отношений почти не было, одни ссоры и ругань! Ты не помнишь, а я помню, сколько слез тебе принесли эти больные отношения с Адрианом! А теперь…