— Стой, пожалуйста, остановись. Я правильно тебя услышала? Адриан. Он меня знает? И что за фамилия…

— Твой бывший парень, это его настоящая фамилия — Монтеро. Да, это он.

— Черт. Это же дурной сон какой-то. — Я нервно хохотнула, губы растянулись в улыбке, я просто не могла их контролировать. А Адриан? Теперь все безумные фразы, которыми он кидал в меня, стали боле-менее понятными. Но как такое возможно? Это же не гребаный сериал! — И ты молчала? Ты все это время молчала, Дреа… Я думала, я свихнусь.

— Ох, я бы молчала и дальше! Но он вернулся! Знаешь, до аварии вы расстались. В очередной раз. А потом он опять пришел. Он всегда возвращался. И ты… Господи, Алексис, не мне это говорить, ты всегда его безумно любила, и он тебя! Ваша любовь — она до сих пор не укладывается в моей голове, но отрицать я ее не могу. Это было опасное, дикое чувство! — Андреа вскочила и стала ходить взад-вперед вдоль моей кровати. По ее лицу безостановочно текли слезы. А я же сидела все с той же застывшей улыбкой. — И когда он вернулся опять и не давал тебе прохода и делал все эти штуки в своем стиле, конечно, ты не устояла! А я тогда поссорилась с тобой, и я не должна была, но мы кричали друг на друга! А если бы я отговорила тебя, то всего этого не было! Понимаешь?!

Понимаешь? О нет, я ничего не понимаю. Ни слова. Даже малюсенькое пониманием не проникло в мою бедную больную голову. Все эти сбивчивые и спутанные объяснения делали только хуже, опуская на мои плечи тяжелым грузом. Не дождавшись от меня ответной реплики Андреа снова подошла ко мне и нерешительно присела на край кровати:

— Когда вы попали в аварию, ты была с Адрианом. В машине было четыре человека, вы с ним сидели на заднем сидении, Саймон и Абигэйл спереди. Когда вас привезли в больницу, всех четверых, пострадала только ты. Ты сидела сзади водителя и… В общем, твои родители… вступили в конфликт с родителями Адриана. Это был действительно крупный скандал. Я была уверена… Думала, что твой отец убьет Адриана, когда через некоторое время он появился в твоей палате. Адриан тогда подрался с охраной и врачами, Джереми тоже досталось. А потом… — Мышка крепче сжала мои руки и горько усмехнулась, по щекам ее текли слезы. — Потом он исчез, Алексис. Растворился.

— Исчез? — Тупо переспросила я, просто чтобы заставить ее продолжать. Я хотела это слушать. Это сказку. Фантазию. Этот бред. Это же бред, верно?

Андреа молчала и вытирала слезы. Странно, но у меня слез не было.

— То есть Адриан был моим парнем и бросил меня? — Снова услышала я свой голос, который доносился как будто из другой реальности. Андреа молчала, но что она могла сказать? Факт остается фактом, образы в моей голове, вспышки, картинки… Все сложилось воедино, и главный вывод прост донельзя: Адриана был моим парнем в далеком прошлом. Авария неразрывно связана с ним. Ох, и еще одно, это «безумно влюбленный в меня парень» решил, что не стоит находиться рядом с девушкой в коме. Его просто не было. Его не было, когда… Никогда. Его просто не было! Я не должна была чувствовать злость, кто захочет ходить к бывшей девушке, к тому же овощу, в больницу? Нет, у нас карьера. Спорт. Покорение спортивной арены и сбор коллекции и трусов фанаток. Ах черт, я все же злилась. Я определенно очень зла! Теперь мой бывший (как же странно представлять Адриана своим бывшим!) появляется в моей новой жизни, новой академии, хочет драться с моим новым другом, портить мои новые отношения и считает, что может отправлять меня в больничную койку, когда вздумает? Ну, нет уж.

Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, челюсть сжалась, превращая улыбку в оскал. Наверное, зайди он сейчас в больницу, я бы вытрясла из него душу.

— Валяй, рассказывай все. В любых немыслимых подробностях. Если я рассказывала тебе, какие трусы носит этот парень — я хочу это знать.

Андреа не стала больше спорить, лишь покорно поведала мне историю моих отношений. Ну, ту сторону, что знала и видела она. Хм. Помнится, я смотрела в больнице Хопкинса «Дневник памяти». Дежавю, однако. Не ожидили примерить на себя роль человека, которому как чужую сказку, рассказывают историю собственной любви. А любовь была. Я потерла кольцо на пальце. Таинственное кольцо. Подарок Блэка. Голова снова начала покалывать и я, поморщившись, потерла висок.

— Эй, как ты?

— Голова. Но, кажется, я начинаю к этому привыкать.

— Хреновая привычка. Может я сгоняю за ореховым капучино? — Дреа обеими руками потерла мокрое и покрасневшее лицо, всхлипнув. Выглядела подруга паршиво. — Сахар и кофеин должны взбодрить тебя.

Я была благодарна ей за желание разрядить обстановку, но больше а возможность побыть одной.

— Да, было бы круто.

Рыжая улыбнулась, еще раз обтерла все еще мокрое лицо и, чмокнув меня в щеку, выскочила из палаты. Кажется, она тоже хотела отсюда сбежать.

Андреа

Я с улыбкой вышла из палаты подруги, но, вместо того, чтобы сразу отправить за напитками, устало прислонилась затылком к стене. Чуть не проговорилась. А может и стоило? Может уже пора? Сколько можно… Но…

Я вспомнила Алексис, какой она вернулась с отдыха с Джереми. Как она была с ним счастлива и, что главное, защищена. Он бы никогда не подставил ее под удар, не подверг ее опасности. Да он просто достал ее с того света!

Джереми. Парень, который читал идиотские книги вслух в ее палате. Который как коршун следил за ее самочувствием. Джереми был тем, кто ей нужен. И я сделаю все, чтобы Монтеро не влез в ее жизнь снова, выжигая все дотла.

«— Мышь. А ты бы смогла ради меня соврать?

— Соврать? Да я ради тебя убить смогу, а ты говоришь — соврать».

Я снова прокрутила в памяти наш диалог с Лекси, который случился за долго до аварии. Он был всего лишь шуткой двух девчонок. Кто же знал, что эта шутка обернется жестокой реальностью и заставит меня лгать в глаза своей подруге. Каждый день.

Я оттолкнулась от стены и пошла по коридору. Смотрела перед собой и не видела ничего. Передо мной возникла другая картинка, когда Лексис привезли сюда, в этот город. Я не знаю к лучшим врачам или подальше от Адриана. Может по совету Джереми. А потом была еще одна драка, когда Монтеро узнал, что ее нет в больнице, он обезумел. Он действительно сошел с ума. Он тогда нашел меня, он подумал, что ее увезли, а потом еще страшнее, решил, что она умерла, а я… Я не стала его переубеждать. Я сказала, что не имею понятия что с Алексис, где она, жива ли она. Я ненавидела его и, кажется, все еще ненавижу. Я считаю, что он приносит ей лишь несчастье и горе. Да блин, он чуть ли не убил её! Но, кажется, я уже начинаю верить в то, что это гребаная судьба. И от этого мне страшно.

Алексис

Узнав, что я снова загремела в больницу (Да, привез меня сюда Блэк, правда сам он после этого не появлялся. Поднимете руку, кто удивлен?) Джереми же чуть с ума не сошел. Хотя, может он был в шоке, узнав, что меня положили в местную больничку, а не его клинику? Врачебная ревность — страшная сила. Вообще он подозрительно много выпрашивал меня о причине моего недомогания, а я не стала говорить правду. Я вообще-то сама все еще с трудом представляла что произошло. И как по вашему должна звучать эта история? «Оу, знаешь, я встретила своего бывшего из прошлой жизни, который бросил меня на смертном одре, ага, того самого, что был со мной в ночь аварии и устроил в больнице Армагеддон, а затем пропал. Мы по старой памяти поцеловались, а потом он попытался доделать то, что не доделала авария: грохнуть меня. Не переживай, в Академию я все равно пойдут. Потому что я чокнутая, ага». Так что говорить парню о своем «прозрении» я не решилась. О том, кто и что послужило взрыву головной боли в моей голове тоже не стала упоминать. Сошлись на том, что я перенапряглась.

Домой он меня забрал в тот же день, чувствовала я себя прекрасно, даже более того. Джереми убеждал меня остаться дома и отлежаться вплоть до ночи, которую ждали все в Академии — легендарно «Бала Масок», но я убедила его в том, что в ближайшее время больше падать в обморок не планирую. Для убедительности даже сверилась с расписанием, действительно, никаких обмороков в графике. Джер всем своим видом показал, что до конца убедить его мне не удалось, но в школу отпустил. Весь вечер четверга мы провели вместе. Мой вечно пропадающий на работе доктор-карьерист окружил меня теплом и заботой, а я, вспоминая чувства, что вызывает во мне другой человек, чувствовала себя последней сволочью на земле. В тоже время, сложно было отрицать, что Джереми никогда не вызывал у меня таких эмоций, какие вызвал бывший за пару минут. Джер — оплот спокойствия, тихая гавань. Адриан был сильным и прочным, как… Как маяк во время шторма, бури, урагана. Один на один с бушующей стихией. Находится там было захватывающе, но так страшно. И что скрывать, откровенно опасно.