— Ты извини меня, конечно, но я слышала ваш разговор в ванной. Я не специально, так получилось. Мне ведь тоже небезразлично то, как живет мой сын, кхм… как живете вы.

— Спасибо, — ответила Карина.

— Вариантов, конечно, мало, но надо постараться получить общежитие. Все-таки отдельно от родителей жить куда лучше. Я сама была невесткой, я все понимаю. Ладно, до вечера. В магазин зайдешь? Надо купить продукты. Я напишу список.

Карина кивнула.

— Кстати, я совсем не обижусь, если мы будем питаться отдельно. Так даже правильнее.

Карина улыбнулась и подумала, что хорошо иногда говорить громко и не всегда плохо подслушивать, чтобы делать правильные выводы.

— Спасибо, Анна Сергеевна.

— Я с папочкой поговорю, думаю, он тоже поймет. И последнее: ты молодец, будет у нас в семье хоть один человек с высшим образованием.

«И хорошо это, и плохо» — подумала Карина. Хорошо, что поговорит со свекром насчет отдельной жизни молодых супругов, и плохо, что мать Кирилла имеет слишком большое влияние на ее мужа. Но уже радостно, что дело сдвинулось с мертвой точки.

= = =

Карина стала уделять больше внимания основной работе в школе и меньше — подработке, во Дворце. В промежутках бродила по городу, не ходила на тусовки, а ехала домой, чтобы приготовить ужин, и снова мчалась на работу. Такой сумасшедший темп поддерживать было непросто, учитывая, что все — на общественном транспорте, все бегом; в деловом костюме, поверх которого надевала фартук, она строгала овощи для щей, лепила котлеты и жарила картошку. И, не успев толком поесть сама, бежала в школу проводить занятия. На какое-то время Карина начала чувствовать себя настоящей женой. И подумала, что, в принципе, ничего страшного в этом нет. Можно, оказывается, совмещать приятное с полезным, если правильно планировать день. Особенно, если получать удовольствие от того, что ты делаешь. Правда, удовольствия не было. Она просто училась жить, как все…

Многие удивлялись ее переменам, в том числе и Валентина. Подтрунивали и предвещали, что она погубит себя в рутине. Увещевали, что предназначение Карины — не в кастрюлях и борщах, а в развитии таланта и в том, что она должна гореть в своем деле, должна дарить себя поклонникам, а никак не мужу.

По-своему они были правы. Кирилл съедал ужин и даже не говорил «спасибо», только поглаживал себя по животу. А временами указывал, сколько перца и соли надо было добавить. Принял Кирилл все это как само собой разумеющийся факт. Не мыл посуду, не стирал свое белье. И так жить ему нравилось. Теперь Карина поняла смысл слов свекрови, сказанных перед свадьбой «Теперь у тебя будет своя нянька».

Он действительно встречал жену с работы, рассказывал, что ел на обед, и как ему было вкусно. Вещал, как его мать ходила в магазин и купила несколько пар носков; о том, что надо пилить на дачу и помочь «предкам». Карина честно пыталась слушать мужа и кивать, удивляясь, что в его возрасте он рассуждает, как зрелый почтенный человек, у которого уже нет больше радостей в жизни; она ездила вместе со всеми на дачу, чтобы казаться еще и хорошей невесткой, дескать, «я могу не только на инструменте играть».

По выходным супруги в четыре руки жарили огромную миску оладий из тертого картофеля и угощали родителей. Мать слегка ворчала, что они расточительны, а отец уплетал за обе щеки, расхваливая сноху: оказывается, она умеет неплохо готовить, а вот жена не удовлетворяет его гастрономические потребности! Анна Сергеевна была не против уступить хозяйское место, ибо ей за столько лет «надоела стряпня и угода мужикам» — призналась она однажды, пока Карина мыла посуду.

Выходные проводили за городом у родственников Карины и говорили о том же, что и в будни. Не о книгах, не об искусстве, не о возвышенном, не о ее концертах, как хотела Карина, но — родню не выбирают. А мужа, как ни крути, она выбрала сама…

Кирилл в гостях у родственников жены вел себя по-свойски, иногда нагло и хамовато. Не всем нравился ее муж, но родня Карины принимала все, как данность. Карина могла расслабиться, но ничего не рассказывала о том, что у нее на душе, просто получая порцию заботы от родных и нехотя уезжая от них. Никто не мог понять, что Карине хотелось волком выть от такой семейной жизни.

Но она пока не выла, а лишь копила в себе.

Не прошло и трех недель, как Карина попросила мужа отпустить ее в гости к подругам. Отпустить!.. Карина сама испугалась этого глагола. Кирилл почувствовал себя хозяином, начал торговаться: можно ли ей идти и к кому именно, на сколько часов и с обязательным возвращением домой в срок.

Карина подчинилась. В один из вечеров она зашла к Валентине.

— Если бы ты была моей дочкой, я бы сказала тебе: «В кого ты превратилась? Где твой огонек в глазах? Где твоя чертовщинка, которая выделяла тебя из всех?» Все, затянул быт? Как-то очень быстро. Какого черта муж из тебя сделал домашнюю курицу?!

— Вот вас всех не поймешь, — полушутя, полусерьезно сказала Карина, — то мне твердили, что нужно становиться взрослее, ответственнее, заботиться о муже, а теперь как сговорились — все об одном и том же, что я превращаюсь в курицу!

— Даже не знаю, что тебе и посоветовать, — ответила Валентина.

— А ничего и не надо мне советовать! Просто поговори со мной, я соскучилась. Действительно — дом, работа, дом — приводят меня в уныние. Чувствую себя почти старухой! Я давно не развлекалась. И меня это приводит в депрессию.

— Так и скажи это мужу!

— Он не поймет.

— Да, не такой тебе муж нужен. Как ты с ним живешь?

— А какой? Вы все мне его дружно сватали! — напомнила Карина.

Она иногда не понимала подругу. У нее были два разных противоречащих мнения. Сегодня она была за их союз с Кириллом, находя его выгодной партией и подмечая минусы Ильи, а завтра — наоборот: одни недостатки у Кирилла. А Карина хотела только одного: чтобы ей просто не мешали жить и принимать решения самой, лишь выслушивая ее и отогревая. Это всё, что ей было нужно от близких.

— Извини, конечно, но насильно тебя замуж никто не толкал. Тебе не пятнадцать лет. И ты брала не кота в мешке, — защищалась Валя.

— Да в том и дело, что практически кота! — отвернулась Карина.

— Да, я тебя видела замужем за мужчиной, который будет носить тебя на руках. Женился он на творческом человеке, и это просто преступление — нагружать тебя домашними делами. Тебе как воздух нужно расти и развиваться. Не додумайся только детей заводить, не слушай его родителей.

— Родители — да. Это их воспитание, из-за него он слишком примитивно мыслит и выдает то, что впитывал, как губка, все эти годы. Что он видел? Вечно пьющего отца и мать под гнетом мужика, который требовал мяса и секса после своей месячной вахты? Ты думаешь, я не замечала этого и не слышала их ночные оргии?

Валентина зыркнула черными глазами на Карину.

— Ты сейчас послушай сама себя! Ты слышишь, что ты говоришь?

— А что такое? Я что-то не так сказала? — напряглась Карина.

— Да в том и дело, что все так! Ты объяснила, что с тобой происходит, Каринка! В точности, как их семья! Мне страшно за тебя. Это сейчас твой Кирюша не пьет. А в будущем может начать брать пример с отца, тем более, предпосылки есть. Смотри: ты готовишь, стираешь, гладишь, успеваешь работать на двух работах, а он пользуется всем готовым, хочет завести детей, чтобы тебя надежнее привязать к дому, и тогда ты уже точно никуда не денешься. Сечешь развитие событий?

Карина помолчала.

— Бедная, как ты все это выдерживаешь — ума не приложу. Я вообще не могу подпускать к себе мужиков. Чутких и понимающих — единицы, и я таких не встречала. А похотливых и использующих — масса. И ну их в баню!

Раздался телефонный звонок.

— Алло? — ответила хозяйка квартиры. И через пару секунд добавила: — Карина, это твой муж.

Карина тяжело вздохнула и подошла к аппарату.

— Ты домой не собираешься? — раздалось на том конце провода.

— Да, скоро приду.

— Давай быстрее!