— Мы с братом родом с севера. Наш отец из Первых, златовласый эльф, а мать среброволосая эльфийка. Наши земли граничат с землями орков, владетеля Титуну и его жены Киты. Орки приняли под свою крышу магов, среди них была и Гвенд. Она приходила к нам и рассказывала сказки, множество. Одной из них была история о умершей от черной магии возлюбленной. Наша мать всегда с интересом слушала магиню, но рассказ о медноволосом короле-маге показался ей слишком… жестоким, откровенным, явно указывающим на Кэльрэдина, нашего дальнего родича. Уже тогда ходили слухи, что Длиннорукий помешался на какой-то девице из простых. Когда Гвенд ушла, мама немного переделала сюжет и на одном из праздников устроила представление силами нашего домашнего театра. Никто в нашем роду не владеет «во магенрим», но получилось довольно неплохо. Гостям понравилось история, мать охотно поделилась своими свитками, и «Потерянная любовь» постепенно стала популярной. Понятное дело, никто в спектакле не называл главного героя Кэльрэдином, сюжет лишь косвенно указывал на Медноволосых, в истории которых было много всего… всякого.

Эгенд сделал паузу, лицо его омрачилось.

— Несколько лет назад Кэльрэдин пригласил нас с братом ко двору. Там я встретил девушку из высокого рода. Все было против нас, мы не из самой родовитой семьи. На самом деле мы с братом не собирались прятаться от войны. Напротив, я мечтал попасть на поле брани и кровью заслужить право на брак с наследницей рода почтенного военачальника.

— Я не мечтал, — буркнул Альд, слегка растерявший свою самоуверенность.

— Да, — с горечью в голосе подтвердил Эгенд, поворачиваясь к брату, — и поэтому отправился на переговоры с Властителем втайне от меня.

Альд дернул плечом и опустил глаза.

— Он осмелился просить у Кэльрэдина руки Рионы, — пожаловался старший близнец на младшего, обращаясь к Сонтэну. — Испросил аудиенции и отправился к Властителю. Вот там все и случилось.

— Что там произошло, Альд? — спросил маг.

— Ну, — начал Альд неохотно, — сначала все было хорошо. Кэльрэдин даже посмеялся и сказал, что Эгенд — достойный молодой эльф с хорошей кровью и нет особых причин препятствовать его сватовству. Он обещал замолвить словечко перед отцом Рионы. А потом Кэльрэдин вышел, а я мельком взглянул в сторону Зеркала…

— Что оно тебе показало? — казалось, что сутуловатый маг нависает над высоким эльфом.

— Всю историю, — выдохнул Альд. — Картинки начали сменяться. Травница, невеста Кэльрэдина, собиралась за него замуж. Но он был занят тем, что усмирял соседние государства, а также планировал воевать с драконами, что живут за морем и представляют опасность для Ондигана. Я видел в Зеркале тех тварей — людей, которые могут принимать драконий облик. Бр-р-р… — Альд передернул плечами. — В общем, Кэльрэдину было не до свадьбы, он прибегнул к черной магии. На невесту это плохо повлияло. Она начала чахнуть. А потом… просто прошла через Зеркало, как в пьесе. Честное слово! И… все. Ее искали, но никто не догадался проверить артефакт. Затем я видел сны Длиннорукого. И потом… орков, среди них был старик маг. Орки несли человека… я видел только руку в лунном свете… опять, то же кольцо, зеленый камень с прожилками… И ты утверждаешь, что ты — не ты?!

Все трое повернулись, уставившись на мои пальцы.

— Да, — подтвердила я испуганно. — Моховой агат в серебре, подарок бабушки. Я не надела его сегодня, боюсь потерять.

— Ты видел, какое Плетение завязали маги, чтобы открыть Врата? — взволнованно спросил Сонтэн.

— Нет, — буркнул Альд. — Там все мелькало, в зал вернулся Кэльрэдин, удивился, о чем-то догадался по моему виду, я продолжал пялиться в зеркало… соврал, что видел дракона, превращающегося в человека. Властитель мне явно не поверил. Тогда я пошел к Эгенду и все ему рассказал. Мы вспомнили, как мама предупреждала нас: есть тайны, узнав которые, можно стать хорошим удобрением для эльфийских дубов в королевском парке. И мы сбежали. Я признаюсь: мне показалось забавным подарить комедиантам такой сюжет. Они играли эту пьесу прежде, но концовка была другой. Динора сразу загорелась и организовала репетиции.

— И все? Альд ты все еще стоишь над магическим Плетением. Лгать не стоит, — мягко заметил Сонтэн.

Лицо Альда приобрело недовольное и упрямое выражение:

— Ну хорошо. Я подумал, что если Кэльрэдин ищет эту… хуми, пусть узнает через молву. Люди станут говорить о спектакле….

— Альд!

— Ладно! Я хотел понаблюдать за ее реакцией, убедиться в том, что она та, кого ищет Длиннорукий, и отдать ему ее! В обмен на наше с братом благополучие!

Свет от костров играл на наших лицах. Сонтэн вздохнул, поднял с земли ремешок и медленно распустил единственный узелок.

— Сволочь ты, Альд, — сказала я спокойно. — И это благодарность за мое гостеприимство?

— Живу, как получается, — огрызнулся эльф. — С тобой бы ничего не случилось, Кэльрэдин тебе зла не желает, наоборот… а от нас избавился бы как от свидетелей того, что Властитель играл с черной магией.

— Интересно выходит! — возмутилась я. — Сами Длиннорукого боитесь, а меня, значит, на закланье?!

Альд только махнул рукой. Эгенд стоял, задумчиво глядя под ноги. Потом встрепенулся и озвучил вопрос, мучающий меня уже долгие месяцы:

— Как вы познакомились с Властителем?

— Сны, — сказала я. — Кэльрэдин приходил ко мне во снах. Он никогда не говорил мне ни о чем… таком. Мы просто болтали. У нас было-то пара минут перед рассветом.

— Как долго это длилось?

— Два года. Бабушка как раз умерла, и однажды… я увидела странный сон. Они начали повторяться почти каждую ночь.

— Ходят слухи, Властитель поднаторел в сонных зельях, — задумчиво проговорил Эгенд.

Я покраснела. Альд подтвердил:

— Да, она была там, в Зеркале. Кэльрэдин говорил с ней… вроде как во сне, и был очень счастлив. Я просто не узнал ее сразу, — он приложил ребро ладони к шее ниже острого уха и объяснил, — волосы были короткие. И, — он помялся, — она была золотая.

— Чего? — переспросила я подозрительно.

— В искрах, — огрызнулся эльф, — золотых. Чего вылупилась? Это Зеркало, магический артефакт. В нем все не такое, как в реальности.

— По-моему, ты просто издеваешься, — начала я, кипя от злости. — Сочиняешь какую-то ерунду прямо на ходу, а сам ничего не видел. Лишь бы заслужить милость Кэльрэдина, чтобы… чтобы не воевать…

— Что?! Ты просто обычная хуми из другого мира, убогого, как ты сама! Не зря все поверили, что ты из Нко-лына! Воспользуйся своим счастливым шансом! Отправляйся к Длиннорукому! Быть может, он немного придет в себя и прекратит бессмысленную войну. Хотя… нет! Не ходи! Он познакомится с тобой поближе и повесится с горя, а сереброволосые, которым после Медноволосых вступать на трон, передерутся!

— Это почему повесится?! — воскликнула я уязвленно.

— Потому что Властитель привык к красоте и кротости утонченных эльфиек, а ты со своим характером и странностями…

— Интересно! — возмутилась я. — Кто бы говорил! Кто влезает во все разговоры и постоянно хамит?!

— Будешь помнить свое место и тогда поймешь, что внимание эльфа моей крови и положения, даже та толика, что я уделял твоей мизерной особе, — большая честь для никчемной хуми!

Я задохнулась от возмущения, придумывая, что бы ответить зарвавшемуся остроухому. К сожалению, моего запаса культурных ругательств на атче явно не хватало, а воспользоваться несколькими ядреными словечками из словаря Диноры я не решилась из стыда перед Сонтэном.

— Брат…

Голос старшего из близнецов был ровным и уверенным. Лицо Эгенда выражало решимость. Сонтэн смотрел на него с выжидательным интересом. Словно по волшебству с лица Альда исчезла злая, язвительная гримаса, уступив место выражению надменного спокойствия и внимания. Эгенд вытянул шнурок из рукава куртки и выплел на нем хитроумный узел. (Оказалось, что пышная бахрома на куртках братьев выше локтей и на груди не просто дань моде).

— …ты и так взял на себя слишком много. Хватит бессмысленных упреков. Случайно, по своему неразумению или по воле Всепроникающего ты оказался замешан в странную историю… мы оказались… Но присутствующий здесь почтенный маг пусть станет свидетелем того, что в роду Донирээнов не принято опускаться до интриг и козней, особенно если на кону судьба дамы. Даша, — старший из близнецов развернулся ко мне, — прости нас за все… неудобства. Прими наше уважение. Оот!