Он вздрогнул, услышав стук в дверь. Натянул шорты и, успокоив себя долгим вдохом, пошел открывать. Он уже знал, кто пришел. Как и то, что этот визит не обещал быть приятным.

— Привет. — Он отошел в сторону и, пропустив Лэнса в квартиру, прислонился к двери. Язык его тела недвусмысленно намекал, что задерживаться Лэнсу не стоит. — Мы же условились поговорить в клубе.

— Да, но я… я привез тебе подарок из Вегаса. — Он мял в руках ярко-желтый пакет. — Можно было отдать его в клубе, но тогда тебе пришлось бы следить за тем, чтобы он не разбился или чтобы его кто-нибудь не унес, вот я и решил, что лучше заеду… — Лэнс резко умолк, поняв, что пустился в ненужные объяснения, и протянул пакет Скотту.

Взяв его, Скотт достал кофейную кружку, разрисованную персонажами M&Ms в костюмах из «Звездных войн». Все пространство внутри заполняли те же драже, завернутые в целлофан.

— Я знаю, что в читерский день ты позволяешь себе M&Ms, и поскольку единственный твой порок — это кофе, я подумал, что… что она симпатичная и в то же время может тебе пригодиться.

В голосе Лэнса чувствовалась тревога, и сердце Скотта против его воли дрогнуло. Но уходя на кухню, чтобы поставить кружку на стол, он ничего, кроме сдержанного «спасибо», ему не сказал.

— Тот марафон «Звездных войн» был нашим первым настоящим свиданием, — произнес у него за спиной Лэнс, — вот я и подумал…

— Это не было свиданием, Лэнс. — Ради их общего блага Скотт был намерен отодрать этот пластырь за раз. — Мы потрахались, потом посмотрели кино и, когда отдохнули, потрахались снова. Ничего большего не было.

— Нет, было, — упрямо возразил Лэнс. Его глаза сверкнули обидой, но Скотт заставил себя сохранить лицо безразличным. — Помнишь, в ту ночь ты сказал, что ничего подобного еще не испытывал? Мы…

— Я имел в виду твой талант обращаться с простатой. — Поправив его, Скотт прислонился к столу и скрестил на груди руки. — Это был примечательный опыт. — Он пожал плечами. — Но все новое приедается, и, если хочешь знать правду, мне уже надоели те требования, которые ты начал вдруг предъявлять.

Лэнс моргнул. От его шеи к лицу поднялась волна краски.

— Прости за кучу звонков, — пробормотал он. — Я знал, что тебя это взбесит, но ты все не перезванивал, и я хотел…

Скотт повертел кружку в руках.

— Чего именно? — Он выгнул бровь, и Лэнс вздрогнул.

— Ты был так холоден, когда я уезжал. И я подумал… я понадеялся, вдруг ты ведешь себя так, потому что не хочешь, чтобы я снимался в той групповухе, вдруг ты ревнуешь. Я хотел всего лишь каких-то…

— Гарантий? — договорил за него Скотт, ощутив легкий укол смешанной с сожалением жалости. — Не хочу огорчать тебя, Лэнс, но эти вещи не для меня. — Он прищемил пальцами переносицу и зажмурился. — Эмоции, чувства… я плохо переношу эту хрень.

Лэнс крепко сжал губы. В его взгляде стояла мольба.

— Прости, — хрипло выдавил он. — Этого больше не повторится. Дашь мне еще один шанс?

Скотт покачал головой.

— Слишком поздно…

Неожиданно Лэнс упал перед ним на колени и одним быстрым движением сдернул его шорты до щиколоток.

Шокированный, он схватился за стол и выдохнул, когда Лэнс уткнулся лицом в его яйца.

— Лэнс, прекрати… — Лэнс лизнул его напрягшийся от стимуляции член, и он невольно умолк. — Слушай, мне правда не интересно…

— Скажи это своему члену. — Лэнс, ликуя, взглянул на него сквозь ресницы. — Малыш, — проговорил он своим самым чарующим тоном, — я оттрахаю тебя так хорошо… так приятно… Ты не захочешь меня отпускать…

Тут он с воплем растянулся на заднице, потому что Скотт оттолкнул его и рванул шорты вверх.

— Ну поздравляю, ты доказал, что можешь меня возбудить, — промолвил он холодно. — Но у меня встает даже от сквозняка. Поимей немного самоуважения, а?

Лэнс поднялся на ноги и сжал кулаки. От унижения у него на лице проступили красные пятна.

Скотт безжалостно продолжал, потому что сейчас было самое время расставить все по местам:

— Мне плевать, с кем ты трахаешься. Я не ревновал тебя. Просто когда мне становится скучно, я превращаюсь в ублюдка. — Он оттолкнулся от края стола и стал оттеснять Лэнса к двери. — Мне не нужен бойфренд. В моей жизни и без того было достаточно конченных психов. Хочешь потрахаться без обязательств — я за. Требуешь большего — до свиданья.

Лэнс закусил губу.

— Мразь, — прошипел он. Его голос вибрировал от смертельной обиды. — Надеюсь, ты сдохнешь несчастным и одиноким. Ты еще пожалеешь! Ты осознаешь, что потерял, но будет уже слишком поздно. И не мечтай приползти назад!

В ответ на это отчаянное клише Скотт не сдержался и закатил глаза.

— Да, да… дело не в тебе, а во мне. Лэнс, как скажешь.

Плечи Лэнса поникли. Он открыл дверь, оглянулся — всего на секунду, чтобы сквозь зубы послать его, — а потом, хлопнув дверью, ушел.

Тяжело выдохнув, Скотт подошел к домашнему телефону, который висел на стене, и после короткого разговора с Джорджем Лэнс был лишен гостевого доступа в дом.

Когда он повесил трубку, его почти оглушила внезапная тишина, которую нарушало лишь тихое тиканье электроприборов.

Токсичная дрянь.

Скотт вздрогнул, словно ему прокричали эту горькую правду в лицо. Обойдя стойку, он взял кружку с фигурками M&Ms и повертел ее немного в руках. Потом сунул обратно в пакет, вышел в коридор и выбросил в мусоропровод. Подарок бесследно исчез во темноте.

Грустно. Ему нравилась эта кружка. И нравился Лэнс. Но токсичные Эшворты не могли иметь красивые вещи… ведь в конечном итоге они их разрушали.

Абсолютно всегда.

***

У локтя Райлана завибрировал телефон. Он улыбнулся — это был Скотт, — ответил ему бодрым «привет» и, когда Скотт тоже с ним поздоровался, удивился тому, каким напряженным был его голос.

— Все хорошо? — спросил Райлан. Зажав телефон у плеча, он перешел к раковине, чтобы вымыть тарелку. — Я уже собираюсь в клуб. Если хочешь, когда я приеду, можно поговорить.

Скотт откашлялся.

— Вообще, я тут подумал, может мне заскочить за тобой? Чтобы тебе не пришлось пилить на автобусе.

Райлан моргнул.

— Но тебе же не по пути…

— Ну и что, — прервал его Скотт. — Сегодня никаких обязанностей в клубе у меня нет. Неважно, когда я туда доберусь.

Райлан нахмурился. И медленно произнес:

— Конечно. Я буду рад.

Он отключился и пошел собираться.

Двадцать минут спустя он со свисающей изо рта зубной щеткой открыл Скотту дверь.

— Заходи. Я почти все.

Он ожидал, что Скотт подождет его на диване, но тот последовал за ним в ванную и прислонился к двери, глядя, как Райлан полощет рот и вытирается полотенцем.

Их глаза встретились в зеркале.

— Что-то случилось? — Райлан повесил полотенце на место и повернулся к Скотту лицом.

Скотт скрестил руки.

— Я порвал с Лэнсом, — сказал он. — Ну или, скорее, прояснил для него ситуацию. Нельзя же разорвать то, чего не было. — Он старался говорить буднично и небрежно, но Райлан заметил вокруг его губ красноречивую белизну, которая всегда означала, что он огорчен.

— Как все прошло? — спросил он, сохранив тон нейтральным. Зайдя в спальню, он взял свой кожаный чокер и стал возиться с застежкой.

— Давай помогу. — Скотт убрал его руки и легко застегнул ремешок. Райлан содрогнулся, ощутив на своей чувствительной шее тепло его пальцев. По его коже пробежала волна приятных мурашек, соски под шелковистой тканью футболки болезненно напряглись.

Райлан откашлялся.

— Спасибо, — сказал он с хрипотцой и сглотнул, когда Скотт, прежде чем отойти, на секунду сжал его плечи.

— Не за что.

Райлан вернулся на свою крошечную кухню.

— Хочешь кофе? Я собирался сделать себе перед уходом.

Скотт пожал плечом.

— Можно. — Он подождал, когда Райлан включит кофе-машину. — Все прошло, как ты и предсказывал. Я причинил ему боль.