Взглянув на своё маленькое творение, он грустно улыбнулся. Сколько раз он вспоминал того мальчика? А сколько раз он представлял себе его же взрослым юношей? Да наверное каждую ночь он видел его во сне. И каждый раз он плавной походкой подходил к нему. Показывая тонкую талию, длинные ноги, изящными ручками дотрагивался до его лица и после растягивал тонкую линию губ в нежной улыбке. Анри уже не мог и вспомнить, сколько раз тонул в его серебристых омутах, хоть и не наяву, но, казалось, что, утонув один раз, он уже не сможет из них вынырнуть. А сколько раз он мечтал запустить руки в мягкие белоснежные волосы, пропускать шелковистые пряди меж пальцев? Даже сейчас он мечтал, что однажды встретит белокурого принца.

* * *

Резкий шорох, а после не менее резко спрыгнувшая доселе спавшая в его руках кошка, заставили Гарри сначала вздрогнуть, а потом и вовсе резко вскочить (благо ветка, на которой он сидел, была толстая и вполне позволяла свободно двигаться). От резкого движения очки, и так не слишком крепко держащиеся на носу, слетели. Мерзкое шипение кошки заставило совершенно автоматически обернуться вслед недовольному животному, и в то же мгновение, когда жёлтые глаза встретились с изумрудными, он почувствовал, как по телу пробежалась стая мурашек, собираясь в глазах, а точнее в зрачках, которые стали вертикальными. Анри только и успел уловить, как шерсть на теле рыжего создания встала дыбом, и всё… Маленькое тельце издало последних вздох, прежде чем полностью замереть и превратиться в камень. Быстро, начиная от кончика хвоста и заканчивая усами, покрываясь каменной скорлупой.

— Ого, — восхищённый голос вырвал его из оцепенения. Быстро спрыгнув и стараясь не смотреть на неожиданного гостя, на ощупь найдя очки (дядя Том на пару с Северусом специально создал их для него, чтобы блокировать пока что не полностью взятый под контроль дар), Гарри впервые посмотрел на вновь прибывшего.

— Ди? — удивленно уставился на кузена, который с насмешкой смотрел на неожиданное творение, однако Анри видел в голубых глазах, за стеной поддельного восхищения, страх. Дадли боялся того, чему только что стал свидетелем. Да и кто бы не испугался, зная, что твой родственник в любой момент может отправить тебя на тот свет, оставив от тебя только камушек.

— Не-неплохо получилось, — что есть силы стараясь сохранить спокойный тон, Дадли поднял статую на руки. — Тяжёлая. Ты действительно превратил её в камень?!

— Прекрати, — рыкнул Гарри, отворачиваясь. — От твоего поведения мне только больнее, — пытаясь удержать слёзы отчаяния, с мольбой в голосе выкрикнул он.

— Прости, — тут же попытался оправдаться Дадли, — я просто в шоке.

— Можешь рассказывать сказки своим друзьям, а не магу. Мне достаточно посмотреть на тебя, чтобы увидеть твой страх, — хмыкнул он.

— Всё не так…

— Я не осуждаю тебя, — улыбнулся Гарри, наконец-то решившись посмотреть на кузена.

— Я же сказал, что не боюсь тебя, — попытался возразить Дадли, однако снисходительная улыбка на лице брата ясно показывала, что ему не поверили и даже не собираются верить.

— Это нормально — бояться чего-то столь опасного и… — договорить ему не дал неожиданно прилетевший в челюсть кулак.

— Придурок, — Дадли в одно движение оказался восседающим на Анри, — упрямый… — кулак у Большого Ди всегда был тяжёлым, поэтому неудивительно, что из нижней губы сразу же полилась кровь от удара, — …эгоистичный… — ещё один удар, и Гарри был уверен — завтра под правым глазом будет хороший такой фонарь, — …излишне самостоятельный ублюдок, который, кроме своего нарисованного мира, не видит реальности, — удары лились один за другим. Дадли не жалел, полностью захваченный единственной мыслью: выбить всю ту дрянь, что засела в голове его милого кузена. Очки, уже давным-давно разбитые в вдребезги, валялись где-то в стороне, а Анри только послушно принимал удары, понимая, что подобное он заслужил. Не сказать, сколько минут длилась их небольшая потасовка, в которой он выступал грушей, однако, как только на полностью покрытое кровью лицо упала первая слеза, занесённая для следующего удара рука тут же оказалась перехвачена, а не совсем маленькое тело Дадли подмято. Слезы из синих глаз текли непрерывным ручьём. — Ты хоть представляешь, как мы с мамой волновались, когда думали, что ты навсегда застрянешь в шкуре змея, сволочь неблагодарная?

— А кто просил вас волноваться? — из глубин сердца всплыла такая злость, какой ему ещё не приходилось испытывать. Волновались? Да что они вообще понимают? Они знают, что ему приходится переживать? Они даже представить себе не могли, что, будь его воля, он бы без раздумий остался в теле животного. Всё равно лучше, чем быть чудовищем с человеческим обличьем, когда никто ничего не подозревает, видя в нём безобидного художника, а он в любой момент может лишить их жизни. Почему он не может быть обычным человеком? Почему? Разве мало ему пришлось пережить?

В детстве родители отказались, отец чуть не лишил имени, а что теперь? Кому он будет нужен теперь? Кроме как для убийства собственно брата, никому…

— …ри, — а что будет потом, когда он, подчинившись заранее предписанной судьбе, станет братоубийцей? Его тоже объявят опасным? Зачем ему такая жизнь?

— Анри… — хриплый голос, еле ворвавшийся в затуманенный разум, заставил опомнится. Глаза больше не застилала пелена ярости, и он смог вернуться в реальность. А реальность его ждала такова, что он, никогда до сегодняшнего дня и мухи не обидевший, сам опустился до рукоприкладства. И теперь его кузен был не лучше его самого. Верхняя губа кровоточила, два зуба выбиты, и под левым глазом уже сверкал внушительный фонарь. Красавец, ничего не скажешь.

— Извини, — опомнившись, Анри резко поднялся на ноги, протягивая руку, за которую тут же ухватился Дадли, поднимаясь следом.

— Выпустил пар?! — хмыкнул тот, сплёвывая кровь вместе с ещё одним зубом. Гарри покраснел, опуская голову:

— Извини.

— Хватит извиняться, — прошипел Дадли, осторожно притронувшись к разбитой губе. То ли от негодования, то ли от боли, но он был явно недоволен, раз его так перекосило.

— Извини…

— Поттер… — не будь он сам избит, точно бы ещё раз набросился на недальновидного кузена.

— Я уже давно не являюсь Поттером, — огрызнулся Анри, рукавом стирая кровь с лица.

— Ошибаешься, — хмыкнул Дадли, поднимая с земли разбитые очки. — Держи. Вряд ли их получится починить, но они тебе и не нужны.

— Спасибо, Большой Ди, — забрал он у кузена свою вещь. Хотя они ещё не успели стать его. Крёстный-то от силы день назад ему их вручил.

— Всегда пожалуйста, — схватив Гарри, Дадли с удовольствием растрепал тому волосы, радуясь, что его обожаемый младший братик прекратил хандрить. — Я тебе, кстати, сейчас мстить буду за разбитый нос, — остановившись, неожиданно серьёзным тоном пригрозил он. Тот от неожиданности и сам прекратил смеяться и, удивленно подняв голову, заглянул в голубые глаза. — Тебя, братишка, женить собрались. Через неделю встречаешься с женишком своим.

— Что?

Тик-так, тик-так, тик-так…

Под равномерное тиканье часов Ричард Поттер, в узком кругу ныне более известный как Часовщик, с предвкушающей улыбкой на бледном, без единого намёка на естественный для юноши его возврата румянец лице проследил за песчинками, плавно осевшими на дне колбы.

— Ещё немного, — подняв взгляд чуть выше, туда, где находилась оставшаяся крошечная часть того песка, что лежал в нижней части часов, прошептал он. Всего несколько песчинок, каждая из которых обозначала часть жизни. Казалось, что вот-вот и они упадут, полностью заполняя собой древний артефакт.

— Ты неплохо постарался, Альд, — Ричард обернулся на звук открывающейся двери. В проёме стоял темнокожий молодой парень. Хотя какой он молодой? Пусть внешне ему не дашь больше двадцати, Ричард-то знал, что этому «юноше» уже давно за сотню перевалило.